Улыбаясь, словно увидев старого знакомого, Сергей подошел к сходням, возле которых дежурил молоденький матрос. Рядом с Полундрой, даже закутанный в тулуп, он казался тонкой жердочкой, хотя и имел довольно крепкое телосложение. «Да уж, – по-доброму усмехнулся Сергей. – Где же таких полудохлых берут? Неужели опять из учебки салагу прислали?»
А морячок тем временем, завидев на подходе к трапу незнакомого офицера, вытянулся стрункой и, приложив к черной матросской ушанке ладонь, отдал честь. Сергей ответил тем же и уже собирался подняться на борт, но внезапно остановился, повернувшись всем корпусом к озябшему матросу.
– Ты что здесь делаешь? – сурово сдвинув брови, спросил он.
– С-стою… – растерялся матрос и шмыгнул носом.
– Стоять ты будешь дома, у мамки под юбкой, а здесь ты службу несешь, – эти слова Сергей произносил спокойно, с расстановкой, доходчиво. Но от этого у паренька смелости отнюдь не прибавилось. – А ты знаешь, кто я такой?
– Никак нет.
– И я о том же, – еще сильнее повел бровями Полундра. – А если я шпион вражеский? Если я корабль твой иду подрывать, к примеру, или еще какую пакость против твоих сослуживцев задумал? Где твоя бдительность, товарищ матрос? Какого ты дьявола здесь делаешь, если кого попало на борт пускаешь, дохлую каракатицу тебе в одно место и ласты на винт намотать!
Разнос получился на славу. Хоть и не любил Полундра этого делать, но учить-то молодежь надо, никуда от этого не денешься. И с инструкциями, и с уставом эта зелень, несомненно, знакома, только не въелись они еще в кожу, не осознаны как необходимость, порою, в боевой обстановке, стоящая жизней многих. А вот выволочку, полученную от здоровенного и незнакомого офицера, он наверняка запомнит надолго, потом еще и спасибо скажет.
На шум из рубки выглянул коренастый мичман. Увидев Сергея, он выскочил на палубу и бросился вниз по сходням, улыбаясь до ушей. Однако, почти добежав, он сообразил, что идет воспитательный процесс, и остановился в нескольких шагах.
Отчитав нерадивого служаку по первое число, Павлов развернулся к застывшему столбом мичману.
– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! – раскатисто рявкнул тот.
– Привет, Егорыч, – попросту поздоровался Полундра и крепко пожал протянутую ладонь. – Что нового?
Зыркнув на матроса, обиженно глядящего вслед Сергею, Егорыч ответил:
– Что у нас может быть нового, кроме пополнения? Да и оно со старыми дырками. Опять сосунков прислали, еще придется настоящих парней из них лепить. Вот таких вот несознательных личностей, никакого понятия не имеющих о противодиверсионной подготовке, – и он кивнул в сторону поспешно отвернувшегося морячка. – Заждались вас, товарищ старший лейтенант. Волноваться стали, уж не приписали ли вас к другому пароходству?
– Да уж, чуть не приписали, – пошутил Сергей. – Насилу отбился! А ведь так уговаривали, такие аргументы приводили, аж мороз по коже порой продирал! Но только я им сразу сказал, что с родного судна я ни ногой. Куда же я без вас, чудовищ морских?
И совершенно ни к чему было мичману, даже если он боевой товарищ, знать, что на самом деле имел в виду Полундра и насколько эта шутка была близка к истине. Спустившись вниз, Сергей зашел в свою каюту и сбросил верхнюю одежду. Одернув форму, он собирался было уже идти на доклад к командиру, как тот неожиданно сам появился в дверях.
– Ну, здравствуй, гуляка! – стиснув мощную ладонь Сергея, полусерьезно начал он. – Мы здесь, понимаешь, корабль к походам грядущим готовим, а он по штабам ошивается! Батюшки! Ты где это так загорел?
– На рыбалке, товарищ капитан второго ранга.
– В Заполярье-то? – скептически поинтересовался тот.
– Нет. Гораздо южнее.
– Да ладно, хватит заливать, – недоверчиво, но уже осторожнее произнес командир.
Сергей пожал плечами, мол, хотите – верьте, а хотите – нет. В конце концов, он не в отпуске был, а задачу выполнял. И еще какую задачу, будь она неладна. Порывшись в нагрудном кармане, он небрежно извлек оттуда небольшую стопку цветных фотографий и как бы невзначай протянул их своему командиру.
– Смотрите, товарищ капитан второго ранга.
– Ну-ка, ну-ка, давай-ка их сюда, – потирая руки, командир поудобнее уселся на банку. – Сейчас мы их проверим, сейчас мы их сравним!
На любительских фото, сделанных незадолго до отплытия с Кубы, красовался Полундра, сосредоточенно вытягивающий тунца на палубу катера, гордо позирующий на берегу в обнимку с огромным марланом, и в прочих видах и ракурсах, то с уловом, то без него.
– Ну, ничего себе! – искренне восхищался командир, причмокивая губами. Выходило, что и впрямь Павлов рыбачить ездил. Только не вязалось это с логикой, никак не вязалось. Не из тех людей был старший лейтенант, чтобы командование его просто так в отпуск на юга отправляло. Тем более когда в это самое время такой конфликт на Кубе вокруг нашего сухогруза разгорелся и столько моряков погибло, только один и выжил да еще и судно спас, вместе с честью Андреевского флага…
Оп-па! Это что же получается: Полундра, южный загар, Куба… Да ведь это выходит…
– Так это был ты? – внезапная догадка прострелила мозг. Кавторанг даже на банке подпрыгнул.
Павлов спокойно смотрел ему прямо в глаза, ничем себя не выдавая. Сложив аккуратной стопочкой фотографии и убрав их обратно в карман, для семейного альбома, он скупо улыбнулся:
– Вот так ловится крупная рыба. Прямо по Хемингуэю.
