Мари думала над словами Влада, глядя в темный иллюминатор.
– Если б в моей воле было бы решить, кому доверить печати, – произнесла она, – я бы без всякого колебания отдала их тебе.
Влад улыбнулся и погладил девушку по щеке.
– К счастью, Мари, это не в твоей воле…
За разговором они не заметили, как самолет пошел на посадку.
– Застегните ремень, синьора!
Над Мари возвышалась стюардесса. Лицо ее было узким, нос тонким, заостренным, а губ, казалось, нет вообще, и было непонятно, что она там обвела помадой.
– Я пристегнулась, – ответила Мари и показала пряжку.
– Вы плохо затянули ремень!
Не дожидаясь, когда Мари устранит замечание, стюардесса сама взялась за край ремня и потянула его.
– Мне трудно дышать, – призналась Мари.
– Ничего, осталось недолго. Попрошу не отстегивать ремень и не вставать со своего кресла без команды… Вас это тоже касается, молодой человек!
С усилием делая вдох, Мари взглянула на Влада и попыталась улыбнуться.
– Конечно, очень приятно, что здесь так заботятся о нашем благополучии.
– Не думаю, что о благополучии, – негромко произнес он, но Мари услышала.
Самолет коснулся полосы, задрожал, и аплодисменты благодарных пассажиров заглушил рев тормозного реверса. В иллюминаторах блеснули прожектора. Гася скорость, лайнер свернул на рулежку, прокатился еще несколько сотен метров и остановился. Завыл гидропривод, опускающий трап. Влад прильнул к стеклу иллюминатора.
– Мари! – голосом, напоминающим стон, выкрикнул он. – Кажется, нас встречают!
Она расстегнула пряжку, которая мешала ей дышать, придвинулась к Владу. К самолету, сверкая мигалками, мчались две милицейские машины.
– Никому не покидать свои места! – объявили по громкоговорящей связи.
Щелкнул замок в двери пилотской кабины. Застегивая на ходу синее форменное пальто, к выходу пошли пилоты.
– Надо попытаться выйти с ними, – произнесла Мари, взглядом юной хулиганки провожая пилотов.
– Мари, это безумие…
– Безумие все, что мы делали до этого…
– Девушка, сядьте! – крикнула стюардесса, заметив, что Мари решительно вскочила с сиденья, но один из пилотов, озабоченный какой-то служебной проблемой, отвлек ее вопросом. Это сыграло на руку Мари и Владу. Девушка быстро подошла к пилоту, который стоял спиной к проходу, и ткнула ему между лопаток короткой и тупой антенной мобильного телефона.
– Не оборачиваться! У меня сорок четвертый калибр, повторный выстрел не понадобится.
Уже поздно было отступать. Колесо закрутилось. Влад вывалился в проход.
– Пассажиры! – крикнул он. – Оставайтесь на своих местах, и никто не пострадает!
Стюардесса раскрыла рот, словно начала задыхаться, и прижалась спиной к переборке. Пилот, в спину которого уткнулась антенна, напрягся, будто ему стало невыносимо больно, и стал поднимать руки вверх, хотя Мари такой команды не давала.
– Не стреляйте, – с усилием выговорил он. – Я выполню все ваши требования, и мы полетим, куда вы скажете. Но самолет сначала должен дозаправиться…
– В следующий раз мы обязательно воспользуемся вашей сговорчивостью, но сейчас мы никуда не полетим.
Его коллега, грохоча по ступеням трапа, побежал к милицейским машинам.
– Опасность!!! Опасность!!! – закричал он, размахивая рукой.
Милиционеры и люди в штатском, стоящие внизу, засуетились, поменялись местами и снова замерли. Никто еще не понял, что произошло. Пилот, которого конвоировала Мари, едва переставлял одеревеневшие ноги.
– Не стреляйте! – сипло уговаривал он, но уже не Мари, а тех, кто стоял внизу.
– Отойдите от самолета! – приказал Влад. – И не дергайтесь! Не хватайтесь за пистолеты! Пожалейте летчика!
Он сам не понимал, как он находил эти слова. Все происходящее и его роль воспринимались им как спектакль. Режиссер сказал ему: надо сыграть террориста, который взял в заложники пилота. И Влад играл. Чувствовал, что плохо, фальшиво получается, но останавливаться было нельзя, бежала дорогостоящая пленка жизни в камере, полыхали солнечным жаром юпитеры, и самое главное – время! Время опережало жизнь, Луна неслась по своей орбите, неумолимо приближаясь к той точке, где ей надлежало кинуть на Землю тень. Так идти напролом, по сценарию, написанному сердцем! Идти к цели, к последнему кадру, не оглядываясь и не боясь ничего – вокруг всего лишь актеры, и оружие у них бутафорское, и физиономии их перекосила фальшивая злоба, а вот пилот хорошо играет, очень натурально, он едва передвигает ноги.
– Я прошу вас, не стреляйте! У него пистолет… Я не могу умирать… У меня семья…
Он содрогался, словно промерз в своей пилотской кабине до самых костей. А Мари, выплеснув за раз свою безумную затею, теперь уже не знала, что делать дальше. У нее не было сценария, она оглядывалась на Влада, глаза ее кричали: что дальше?! Он встал на ее место, перехватил мобильный телефон, ткнул антенной у пилота между лопаток едва ли не со всей силы – и сам похолодел от мысли, что антенна могла сломаться, и тогда все, каюк!
– У меня палец потеет на спусковом крючке, – шепнул он пилоту. – Я искренне желаю тебе счастливой и долгой жизни.
– Да… – кивнул пилот и сошел с последней ступени. – Только не стреляйте…
Милиционеры и мужчины в штатском бегали вокруг самолета, словно играли в лапту.
– В машину, – сказал Влад Мари. – Садись в милицейскую машину на заднее сиденье.
Вокруг статичные фигуры. А пистолетов сколько! А какие позы! Кино, настоящее кино! Кто с локтя целится, кто с колена, кто двумя руками пистолет держит. Оловянные солдатики!
– Стоп! – сказал Влад и взял пилота за погон. – Тихонечко пятимся назад.
Со спины их прикрывал милицейский «Форд».
– Не надо стрелять! – громко крикнул пилот, и его голос тотчас сорвался до визга: – Он не причинит мне зла!
«Да нам плевать на тебя!» – ответили немые взгляды милиционеров.
Мари открыла дверь и нырнула в салон машины.
– Не шевелиться! – рявкнул Влад, почувствовав, что милиционеры готовы выстрелить.
– Пожалуйста! – завопил пилот.
Влад оттолкнул от себя пилота, заскочил в машину, тотчас захлопнул дверь.
– Вперед!
Теперь антенна мобильника упиралась в бритый затылок водителя. Плечистый парень невозмутимо уточнил:
– А куда вперед, ребята?
– Гони отсюда тем же путем, каким приехал!
Бортовая радиостанция шипела, извергая поток вопросов и команд: «Постарайся обезоружить их!», «Требования террористов не выполнять!», «Горец, я приказываю стоять на месте!»
– Сорок четвертый калибр, – повторил Влад то, что придумала Мари. – Если не жалеешь свой череп, то пожалей лобовое стекло.
– Хорошо, я еду…
Он перевел рычаг и плавно тронулся с места. Какой-то милиционер едва успел отскочить в сторону. Сзади раздался хлопок – кто-то выстрелил, но, скорее всего, в воздух, для острастки.
– Tempo! – крикнула Мари.
Водитель понял без перевода, чуть прибавил газу.
– Подай сигнал!
Машина завыла, затрещала.
– На что вы надеетесь, ребята?
– На то, что ты проявишь благоразумие, – ответил Влад.
Мари раз за разом оглядывалась. Как только у нее выдерживала шея!
– Они не открывают ворота, – сказал водитель.
– Опусти стекло и прикажи открыть!
– А если не послушаются?
– Тогда будем таранить.
Мари, не понимая, о чем разговор, кусала от напряжения губы и до боли впивалась ногтями в локоть Влада.
«Форд» притормозил у ворот. Влад чувствовал, что мобильник вот-вот выскользнет из потной ладони.
– Считаю до трех и стреляю, – предупредил он.
– Уверен, что эта штука стреляет? – усмехнулся водитель, но все-таки опустил стекло. Не поворачивая головы, сказал привратнику, который навел на него «калаш»: – Открывай! Мы все равно далеко не уедем.
Створки ворот разбежались в разные стороны. Гнать, гнать со страшной скоростью, взлететь птицей в небо и раствориться в бездонной черноте! И не позволять страху сковать тело, ведь это игра, это все понарошку, этого требует режиссер!
– Поищи что-нибудь полезное, – сказал Влад Мари и кивнул на панель.
Девушка потянулась к ящику, открыла крышку. Наручники? Замечательно!
– Съезжай на обочину и тормози!
– Уже приехали?
Снова улыбочка. Владу бы такие нервы!
– Затягивай ручник и руки назад!
Водитель выждал паузу. Он был почти уверен, что у Влада нет никакого пистолета. Почти был уверен.
– Ребята, у гаишников когда-то была система баллов, – сказал он, медленно отводя руки назад. – Так я хочу вам сказать, что вы набрали уже критическое количество… Может, остановитесь?
– Руки! – крикнул Влад и схватил широкую ладонь водителя. Тот поморщился от боли – это было видно в зеркале. Вторую руку убрал назад без лишнего напоминания. Влад стал прилаживать к его запястьям наручники. Он проделывал это впервые в жизни и удивлялся: в кино менты защелкивают «браслеты» на руках преступников одним изящным движением, щелк – и готово! А ему никак не удавалось накинуть на запястье второе кольцо – то ли рука у водителя была слишком толстой, то ли Влад боялся защемить ему кожу. Наконец кое-как справился, клацнули замочки.
