— Что ж вы так долго-то? — покачала головой Надька. — С утра и дотемна, не жравши, не обедавши…
— Бейте меня! — покаянно произнес Генрих Михайлович. — Только волосья не рвите, и так ни фига не осталось! Это я во всем виноват, утащил их гулять на озеро. А там пожар, оказывается…
— Да чего там! — вздохнула бабушка Наташа! — Живые — и ладно…
Надька подошла к Тарану и принюхалась. Юрка удивился, потому что поначалу подумал, будто супруга заподозрила его в нарушении сухого закона.
— Дымом пахнет… — произнесла Надька. — Или порохом…
— Придумала тоже! — проворчал Таран. — Каким местом мне стрелять-то и главное — в кого? Дым — это от пожара…
— Надо на речку сходить, ополоснуться, — сказал Птицын, — а то и впрямь все продымились.
Забрав чистое с собой, пошли к речке. Солнце уже совсем зашло, и стали хорошо заметны два зарева в районе озера — одно побольше, другое поменьше. Птицын был прав, они постепенно сближались, шли навстречу друг другу.
— А как же те, что кейс унесли? — спросил Юрка вполголоса, пользуясь тем, что Лизка и кошачье семейство убежали к воде.
— Не знаю, — произнес Птицын мрачно. — Мы не могли там больше задерживаться, понимаешь? Федор убит, а эти трое вряд ли поймут, что там за документы. Судя по тому, что показали те, кого мы прибрали, ушли три довольно тупых братка. Телохранители Федора. Они вместе с ним и еще одним типом — как раз тем, что нам попался, — сидели в конторе лесопилки, сторожили шефа и этот чемоданчик. Когда началась стрельба, Федора достала какая-то шальная пуля, того, что нам попался, — ранило. А эти трое под прикрытием дыма сбежали. Кейс они унесли, рассчитывая, что там баксы лежат. У них даже ключей от него нет. Взломают, поглядят и сожгут за ненадобностью.
— Откуда это известно? — недоверчиво произнес Таран. — По-моему, не такие уж они и тупые. Сразу кинулись в сараюшку, где был колодец, и как в воду канули… Я вообще-то думаю, что там, в колодце, как у Клеща, — подземный лаз был.
— Насчет подземного лаза ты, как я понял, только прикидываешь, — усмехнулся Птицын. — Возможно, пока ты с Милкой и Топором трепался, они прошмыгнули куда-нибудь и спрятались среди бревен. Если достаточно близко к складу, где Федя нам сюрпризы готовил, то им хана настала. Если нет — побегают малость и попадутся на какой-нибудь ерунде. Ладно, лезем купаться!
Нет, не мог Таран успокоиться. Ему стало казаться, что наплевательское отношение Генриха к тому, что три жлоба унесли чемодан с компроматом, который собирал Рыжиков на Дядю Федора, и рецептами всяких снадобий, от которых люди помирают или с ума сходят, происходит от все той же зловредной Полины. Которая лежит пластом неведомо в какой лечебнице и рассылает людям всякие безумные приказы, сама, возможно, не соображая, что делает…
Накупавшись и переодевшись, вернулись домой, где Надька с бабушкой уже выставили на стол ужин, и «гулены», как их не очень нежно наименовала Наталья Владимировна, накинулись на сковородку с жареной картошкой.
После ужина, конечно, никто слушать соловьев уже не пошел. Всем как-то сразу спать захотелось — и тем, кто «гулял», и тем, кто дожидался.
Юрка закатился к стенке, закрыл глаза — и провалился в сон наглухо. Надька поняла, что тормошить его не стоит, и тоже засопела помаленьку. Она-то знала, что ей Алексей Юрьевич обязательно среди ночи подъем сыграет. Поэтому постаралась из своего спокойного времени максимум сна выжать. А Таран пусть хоть до утра дрыхнет…
Но, к сожалению, до утра Юрке проспать не удалось.
У Надежды имелась одна неприятная привычка. Когда она поднималась по ночам к запищавшему Алешке, то всегда слезала с кровати очень резко и, как правило, задевала Юрку одной пяткой или даже обеими. В сочетании с писком младенца это часто приводило к тому, что Таран просыпался. Обычно, правда, ненадолго, потому что Надежда, убаюкивая малыша всякими нежными песенками, довольно быстро возвращала Юрку в сонное состояние.
На сей раз, однако, Таран проснулся не только от того, что Лешка запищал и Надька лягнулась, но еще и потому, что захотел в туалет. Обычно такого не бывало, потому что жизнь по режиму выработала у Тарана очень полезные биоритмы. А нынче эти биоритмы нарушились и желудок заработал в неурочное время.
Пришлось Юрке совершить прогулочку в угол сада, где и находилось соответствующее заведение типа «скворечник».
Время уже перевалило за полночь, а зарева в районе озера сошлись в одно, которое стало заметно меньше, чем прежде.
Таран добрался до нужного места и приступил к делу. А когда завершил его и уже покидал этот уголок уединения, его внимание привлек сперва плеск, а потом негромкий шорох, долетевшие со стороны речки.
Конечно, плеснуть могла и рыба. Но шорох явно исходил от кустов. Тому тоже могла быть какая-нибудь естественная причина — например, кот приблудный спящих птичек пытался подкараулить.
Но уже через несколько минут Юрка услыхал точно такие же звуки, а затем, через более короткий интервал, еще один плеск и еще один шорох. После этого прошелестел неразборчивый шепот. Наконец, послышались осторожные шаги. Шло несколько человек.
Таран просто не мог не подумать о той вооруженной тройке, которую Птицын не стал преследовать на лесопилке. Правда, с чего бы им здесь оказаться? По идее, им надо было бы драпануть куда подальше. Заблудились, что ли?
Потом у Юрки промелькнула другая мыслишка, куда более острая: пришли поквитаться с Птицыным за своего любимого Дядю Федора. Только вот откуда узнали, что он здесь? Навряд ли они успели бы добежать до поворота на Васильево и отследить, куда поехал «уазик». Может, Птицын сам все рассказал Федору еще по дороге с кордона? Когда у него еще мозги были заполосканы?
Шаги между тем приближались. Таран услышал тихое бряцанье — звук слишком хорошо знакомый, чтоб с чем-нибудь спутать. Значит, оба автомата при них — это минимум. Эх, не успел Юрка этих гадов покосить, когда они с лесопилки убегали! Сейчас бы проблем не было…
— Куда ты нас привел? — сердито прошептал кто-то совсем близко от забора. — На хрена в деревне светиться?
— Не шурши! — прошипел в ответ более уверенный голос. — Тут половина домов пустые стоят, а в остальных деды и бабки живут, понял? Ни телефона, ни ментов нет. Залезем в какую-нибудь хату, до света посидим. В семь часов из Васильева первый автобус до города идет. Автоматы попрячем — и слиняем тихо. Ну и баксы заодно поделим, не пропадать же им.
— А ты уверен, что там баксы? — вмешался третий. — Может, там у Феди какая-нибудь фигня лежит?
— Точно! — поддержал первый голос. — А то какой час таскаем этот кейс, ни хрена не открывая…
— Чудак, — хмыкнул Уверенный, — если б там туфта была, на хрена Федя говорил бы, чтоб мы его пуще глаза берегли?
— Федя много чего говорил… — проворчал тот, кто сомневался в том, что в чемодане баксы. — У Феди уже не спросишь… Надо, блин, ломануть и поглядеть.
— Прямо тут, что ли? — съехидничал Уверенный. — Умный, блин! Залезем в хату — четко разберемся… Топай за мной, Акакий, и ни хрена не бойся. Вот эта — крайняя жилая изба. Тут бабка Наталья живет. А дальше — одни выморочки. Четыре с этой стороны улицы и пять — с той. Вон там, наискось, — бабка Настасья обитает, если еще не померла. Ее внук, Серега Косой, мой старый кореш. Я тут у него раз пять бывал. Гудели классно!
— Ну и где этот Серега?
— Зимой сел по глупости. Заместо столба мента снес. И не простого, а майора. Да еще, блин, такого, что на Трехпалого пахал. Поэтому, я думаю, на зоне ему туго будет…
Федины братки прошли мимо сортира, где все еще находился Юрка, и двинулись в сторону пустующих изб.
Таран припал к дырке от выпавшего сучка, и, пользуясь тем, что отсветы зарева, стоявшего над лесом у озера, давали кое-какое освещение, проводил троицу взглядом.
Сзади шли двое с автоматами, впереди третий, с кейсом и пистолетом. У одного за спиной что-то вроде рюкзачка висело. Шли тяжеловато, с явной усталостью.
Пустую избу, которая соседствовала с домом Веретенниковых, компания миновала. Это Таран смог точно определить, освещенность позволяла. А вот дальше через дырку от сучка рассмотреть было уже трудно, тем более что избы стояли не по линейке да вдобавок здорово обросли всяким бурьяном и крапивой.
Юрка осторожно вышел из своего укрытия и, мягко ступая, пошел через сад к дому. Поднявшись на крыльцо, он уже в дверях столкнулся с Птицыным. Тот поднял палец к губам: мол, тихо!
— Пришли сюда! — торопливо прошептал Юрка. — Те, с лесопилки! Трое! Хотят в пустой избе переночевать, а утром из Васильева на автобусе уехать…
— Приятно слышать, — пробормотал Птицын. — Я их тоже увидел. И если совсем откровенно — ждал.
— Почему? — спросил Юрка.
