— Это? — Боевик усмехнулся. — Это наш командир балуется. Дорогу знаете?
— Жамбулат говорил, но ты еще раз объясни. Дом зеленый такой…
— Езжай по этой дороге, на развилке поверни налево, третий дом справа. Аллах акбар!
— Пусть его имя живет в веках, — ответил Савелий.
Когда они отъехали. Матросов удивленно спросил:
— Откуда ты узнал, что Мушмакаев живет в зеленом доме?
— А я не знал. — Савелий пожал плечами — Предположил.
— Капитан, — позвал его Денис. — Что ты думаешь о выстрелах?
— Думаю, здесь не обошлось без нашего Миши. Помните русскую сказку про то, как один пастух, забавляясь, все кричал: «Волки! Волки!» — и вся деревня сбегалась? А когда волки и правда появились, ему никто не поверил. Волки его и съели.
— Очень поучительная история, — усмехнулся Денис.
— Надеюсь, что чеченцы плохо знают русские сказки, — буркнул Матросов.
* * *
Савелий не ошибся. Приняв ванну, Михаил постучался к Мушмакаеву, поблагодарил его за «доставленные удовольствия» и предложил отпраздновать его приезд. Тот сразу согласился, а когда они достаточно выпили, Михаил, как бы между прочим, похвастался, что может с пятисеми метров в монету попасть из пистолета. Мушмакаева это задело, и он предложил посоревноваться. Монеты не нашлось, поэтому стреляли по спичечному коробку. На первые же выстрелы прибежала охрана, потом заявился Харон. Охрану Мушмакаев прогнал, а своему лучшему командиру предложил присоединиться. Тот пытался отказаться от выпивки, и Мушмакаев начал злиться. Испугавшись хозяйского гнева, Харон согласился и, быстро захмелев, начал стрелять из пистолета, пытаясь попасть в пикового туза, укрепленного на стене. Именно эти выстрелы и услышали Савелий и ребята.
— Внимание! — сказал Говорков. — Вот дом Мушмакаева! — Будто в подтверждение его слов вновь прозвучало несколько выстрелов.
— Если у нас не выгорит и нам не удастся взять Мушмакаева, как поступим? — спросил Денис.
— Мушмакаев должен остаться живым, — категорически заявил Савелий.
Не успели они выйти из машины, как к ним подошли двое боевиков с автоматами.
— «Аллах — пророк», — настороженно произнес один из них.
— «Зеленое знамя Ислама», — спокойно отозвался Савелий.
— Кто вы и к кому приехали?
— Мы гости Эльсана Мушмакаева.
— Он ждет вас?
— Жамбулат сказал, что очень, — усмехнулся Савелий и добавил: — Если не верите, сходите и спросите у него сами.
Это был психологически верный ход. Савелий слышал, что, когда Мушмакаев пьян, к нему лучше лишний раз не соваться. Савелий был уверен, что трезвым тот вряд ли станет палить прямо в доме.
— Ладно уж, — сказал охранник. — Только будьте осторожнее: он там гуляет вовсю.
— А мы к нему с хорошими новостями.
— Ну-ну! — Чеченец покачал головой, и они с напарником посторонились, чтобы гости могли выйти из машины.
Савелий вытащил ключ зажигания, спрятал его в карман и сунул под мышку пистолет-пулемет, который все время держал наготове.
— Готовы? — повернулся он к ребятам.
— Еще вчера, — ответил Матросов. — А кто нам откроет дверь?
— Кто бы ни открыл — нужно осмотреться. Стрелять только одиночными! Ладно, с Богом! — Савелий решительно выбрался из машины.
Когда они подошли к дому. Матросов и Денис заняли места по обе стороны от двери, и Савелий постучал. Несколько минут никто не открывал, затем послышались шаги. За дверью спросили что-то по-чеченски. «Кого принесло?» — по интонации догадался Савелий, но промолчал.
Раздался металлический лязг замка, и дверь открылась. На пороге стоял чеченец с редкой бородой. Увидев незнакомые, явно русские лица, он удивился, потом нахмурился.
— К кому? — спросил он по-русски.
— К Мушмакаеву.
— Как доложить?
— Гости из Москвы.
— А где Жамбулат? — Настороженность не исчезала из глаз чеченца.
— С Ломом куда-то поехал, — спокойно ответил Савелий. — Ну что, пустишь в дом или нам уехать?
— Момент! — Шарудин вдруг сунул руку в карман, и Савелий напрягся, однако охранник достал не оружие, а фонарик. Посветив на машину и рассмотрев знакомый УАЗик, кивнул. — Входите! Просто не ждали вас так скоро.
— Это все Лом. Хочу, говорит. Хозяину сюрприз сделать. — Савелий пожал плечами. — Что, празднует? — спросил он.
— Ага, со своим новым помощничком завелся. — Чеченец недовольно поморщился.
— С Михаилом? — спросил Савелий.
— Ну!
— Тебя как зовут-то?
— Шарудин…
— Веди к Хозяину, Шарудин!
— Доложить нужно сперва.
— Ты ж слышал — сюрприз.
— Сюрприз так сюрприз! Но я вас прощупать должен.
— Насчет оружия, что ли?
— Ну!
— Так бы и сказал сразу, — добродушно улыбнулся Савелий и вдруг резко ткнул Шарудина сложенными пальцами точно в солнечное сплетение.
Тот со всхлипом попытался втянуть ртом воздух, словно внезапно оказался в вакууме, и потерял сознание. Матросов подхватил его за руки, а Денис — за ноги. Они бесшумно внесли чеченца в сени, на всякий случай сломали ему шейные позвонки, положили в угол и прикрыли какой-то валявшейся на полу рогожей. Когда они вернулись, Савелий уже успел обследовать дом: никого больше не было, только из одной комнаты раздавались пьяные голоса. Он подошел к двери, раздумывая, как поступить: Мушмакаев наверняка был вооружен. В этот момент кто-то крикнул:
— Шарудин!
Савелий решительно постучал.
— Да входи ты, черт! — раздалось из-за двери.
Говорков решительно толкнул дверь и шагнул в комнату. Справа от входа сидел сам Мушмакаев. Он целился из пистолета в игральную карту, укрепленную на стене. У окна стоял Михаил и аккуратно записывал что-то на листке бумаги — то ли количество выстрелов, то ли очки. Мушмакаев сидел спиной и потому не видел вошедших.
— Шарудин, неси еще патроны! — раздраженно крикнул он и снова выстрелил.
Савелий выхватил пистолет, но Михаил незаметно подал ему знак: «Опасность!» Говорков быстро обернулся, но все равно опоздал.
Таштамиров стоял так, что когда Савелий вошел, оказался за дверью. Тот увидел отражение незнакомого человека в зеркальном серванте. В руках у чужака было оружие. Не раздумывая ни секунды, Таштамиров резко толкнул дверь, она ударила Матросова по плечу, и тот от неожиданности нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел, и Мушмакаев обернулся.
— Ты что, сучий сын, с ума… — заорал он и осекся, увидев перед собой незнакомых людей.
Матросов удержался на ногах и попытался заглянуть за дверь. Таштамиров, никогда не расстающийся со своим клинком, мгновенно взмахнул им, и острая дамасская сталь рассекла могучую шею Александра. Он успел выстрелить, но промахнулся. Харон опять взмахнул клинком, но опустить уже не успел.
— Падаль! — крикнул Савелий и всадил в Таштамирова подряд три пули.
Одна пуля раздробила Харону кисть, выбив из рук смертоносный клинок, вторая срезала ухо, а третья пробила череп. Таштамирова откинуло на стену, он медленно осел на пол и затих навсегда, не успев вознести последние молитвы Аллаху.
Почти одновременно раздались еще два выстрела. Савелий обернулся. Михаил держал в руках пистолет. Лицо Мушмакаева было залито кровью, и он слепо целился в Савелия, без конца нажимая на спусковой крючок, хотя последний патрон только что достался Матросову.
Говорков подошел к Мушмакаеву, вырвал у него пистолет и ударил наотмашь рукояткой в лицо. Тот вскрикнул и потерял сознание.
— Надень на него наручники, Миша, — приказал Савелий и склонился на Матросовым, который сидел, прислонившись спиной к дверному косяку и прижимая к горлу руку. Из-под пальцев у него сочилась кровь.
— А интуиция меня не подвела, — пытаясь улыбнуться, прошептал он и закашлялся.
— Не разговаривай, братишка. — Савелий одной рукой вытаскивал из кармана бинт, а вторую положил поверх руки Матросова, зажимавшей рану.
— Сейчас я тебя перевяжу, и мы поедем к Мишиной сестренке. — Он зубами разорвал обертку бинта, но Матросов остановил его.
— Не трать понапрасну и бинты, и свои способности…
— Не говори глупостей! — рассердился Савелий.
— Это же не порез на пальце. У меня сонная артерия задета… Передай моей… — Матросов снова закашлялся, рука его соскользнула с раны, и кровь хлынула фонтаном.
— Все будет… — начал Савелий, но тут увидел на груди Александра еще одну рану и понял: все! — Не разговаривай. Обещаю тебе: найду и передам, что ты любишь ее больше всего на свете. Правильно?
Матросов уже не мог говорить, он лишь благодарно улыбнулся, чуть заметно сжал пальцы на локте Савелия, потом дернулся всем телом и затих навсегда.
Как страшно было видеть этого огромного, веселого парня мертвым! Даже после смерти он продолжал улыбаться.
— Господи! — воскликнул Савелий. — Сколько еще? За что ты меня наказываешь. Господи?
— Ты же не виноват, — тихо сказал Денис, положив руку Савелию на плечо.
