настроя не замечает — она все так же светится энтузиазмом.
— Именно. И нет, я тоже не дам подсказок! Сколько времени тебе понадобится?
Ехать до твоего убежища на окраинах часа четыре, и это явно не вариант. Добраться до «Затмения», раз уже Тобиас горит желанием помочь Кресту и в неплохих отношениях с тобой?.. Ты переводишь взгляд вверх, на лестницу, с которой недавно спустился. Гектор тоже вызывался помогать, так?
— Минут пять, — говоришь ты, чем приводишь Свету в полный восторг. — Свяжусь оттуда.
Ты отключаешь звонок и вновь поднимаешься к Гектору. Виновато улыбаешься, когда Аня открывает дверь.
Подготовка проходит быстро — Гектор, как и обещал при первой встрече, не задает никаких вопросов по поводу твоих методов. Вскоре ты сидишь в уже знакомой гостиной и вертишь в руках шлем виртуальной реальности, который Гектору пришлось доставать с балкона. И Гектор, и Аня пользуются чипами, так что от шлема веет старостью — какая-то из первых моделей «супердоступной» линейки «Нейроком», еще неуклюжая и громоздкая, с нарочито футуристичным дизайном, от которого теперь тянет смеяться.
— Попытаешься влезть, и я оторву тебе голову, — говоришь ты Гектору.
— Как плохо ты обо мне думаешь.
— Нет, серьезно. Подставишь и меня, и себя.
— И в мыслях не было! Надевай, я даже не уверен, что эта штука до сих пор работает.
Прежде чем опустить шлем на глаза, ты бросаешь в сторону Гектора еще один предупреждающий взгляд. Аня, наблюдая за вами из дверей, говорит задумчиво:
— Есть что-то странное в ваших отношениях, чего я никак не могу уловить. Но это хорошо влияет на тебя, Гектор.
Неудивительно. Ты тут единственный вынужденный игрок.
Ты прощаешься с Аней, уходящей на работу, и машешь Гектору убраться из гостиной. Тот слушается, но не раньше, чем уносит из кухни еще одну чашку запретного кофе.
— Если что, кричи, — говорит он, закрывая дверь.
Наладонник синхронизируется со шлемом как раз вовремя — Света, сгорая от нетерпения, звонит сама. И шумно ругается на допотопную технику.
— Почему ты не используешь собственный шлем? Этому «нейрокому» лет сто!
— Обстоятельства. — Ты на всякий случай кладешь руку на рюкзак. Не хотелось бы, чтобы Гектор увидел шлем Джинна даже случайно. — Но это не должно быть проблемой, сигнал тут быстрый.
— Это не проблема, это просто... тяжесть бытия, — Света вздыхает. — Он обновляется уже минуту!
— Какой ужас!
— Смейся-смейся. Это все потому, что ты такой же старый, как этот шлем.
Света еще бухтит, пока возится с настройками, но ты уже можешь наблюдать, как гостиная Гектора и Ани меняет очертания. Границы исчезают, и ты ловишь легкую дезориентацию от того, что все еще сидишь на диване, но самого дивана уже не видишь и не чувствуешь. Ты осторожно поднимаешься на ноги, пытаясь представить, где в этом пустом черном пространстве должна находиться мебель, чтобы не споткнуться ненароком.
— Сядь обратно и попытайся расфокусироваться, — говорит Света. — Это полет комфорт-класса.
Ты слушаешься и еще через минуту у тебя получается привыкнуть. Немного странно ощущать себя раздвоенным — один сидит, другой движется вперед, и мышцы того, первого, настоящего, все еще напрягаются в попытках встать. Света несколько раз одергивает тебя, напоминая, что двигаться совсем необязательно. Пожалуй, если бы ты чаще играл, ты бы подстроился быстрее.
— У нас есть время, думаю. Они еще не пришли.
— Кто «они»?
— Узнаешь.
Голос Светы звучит все тише, и насмешка в нем сейчас — бледная тень прежней.
— Ты хотел поговорить с Амелией? Я исчезну, будь спокоен.
Ты не уверен, что без Светы действительно станешь спокойнее, ты не уверен, что вообще на это способен, но никогда в этом не признаешься. В наушниках начинает проступать тихий электронный шум — признак того, что блокировщики успешно поставлены и любой, кто пожелает влезть в ваш разговор, услышит только помехи.
Пространство принимает форму комнаты — рабочего кабинета, насколько ты можешь судить, разве что очень старомодного. Тяжелая мебель темного дерева — письменный стол, высокие шкафы с настоящими бумажными книгами, вероятно, ни разу не открытыми. Темно-зеленая обивка стульев и кресел, гладкий паркет под ногами. Широкие подоконники заставлены керамикой и резными фигурками, в окна видно яркую молодую листву, шелест листьев прекрасно сливается с электронным шумом. Есть даже камин с живым огнем — точнее, с очень точной его имитацией.
Амелия не замечает тебя. Она держит руку в пламени, потом поднимает ладонь к глазам и с сожалением осматривает нетронутую фальшивым жаром кожу.
Она вписывается в иллюзию с легкостью, она бы хорошо смотрелась за этим тяжелым письменным столом — наследница чего-то такого же старого и вычурного. Даже дерево и ткань здесь, кажется, подобраны именно так, чтобы гармонировать с ее каштановыми волосами и зелеными глазами.
У всех Эккартов, вспоминаешь ты, каштановые волосы и зеленые глаза.
Это их дом. Ее дом. Семейный особняк.
— Приятное место, — говоришь ты, чтобы обозначить свое присутствие. — Я присяду?
Ты садишься в кресло, не дожидаясь ответа. Амелия отвлекается от созерцания собственной ладони и поворачивается к тебе со все тем же напряженным и скорбным выражением лица. Несколько секунд она просто смотрит, потом хмурится сильнее и раздраженно дергает головой.
— Что это такое? — бормочет она. — Да какого черта?.. Света?..
— Она отключилась, чтобы дать нам время поболтать.
— Да что ты говоришь! — еще злее отзывается Амелия и гневно таращится на тебя.
Ты не можешь понять причины этого гнева и непонимающе хмуришься в ответ. Амелия моргает раз, два, три, трясет головой и вдруг распахивает глаза во внезапном озарении.
— Джинн? Серьезно? — она с удивлением выдыхает, растеряв всю злость. На лице мгновенно расцветает знакомая широкая улыбка. — Здорово снова видеть тебя!
— Вы со Светой реагируете совершенно одинаково. Неужели все думали, что я больше не появлюсь?
— Ну, ты мог. — Амелия пожимает плечами и падает в кресло рядом. Подтягивает поближе стул и закидывает на него ноги. — Приятное место, говоришь? Жаль, я не могу показать все то же наяву. Почти семь тысяч квадратных метров чистого стиля!
— Внушает. А что это было раньше? С тобой?
Она закусывает губу, раздумывая, отвечать тебе и если да, то что говорить. Потом нервно смеется и пожимает плечами.
— Я вроде как привыкла, что здесь появляются они. Моя семья. Имею в виду, прошлая. Отец, мать... Артур и Август.
