И возможно, мне не придется разыскивать Сеитова по всем комнатам виллы – не думаю, что он, так долго здесь скрывавшийся, находится на положении жошки. Все равно так ли, иначе, а подождать придется: терпение – главное достоинство бойца хэсюэ-гун.
Я боялся лишь одного – чтобы до поры до времени не заметили пропажу охранника и пса. Того, что увидят место "захоронения", я особо не опасался: древесная крона была еще достаточно пышной и густой, вдобавок я замаскировал трупы срезанными ветками.
Я ждал…
Слава Богу, я не ошибся! Скрипнула входная дверь, и комната-бар наполнилась по-хозяйски громким и уверенным голосом:
– …Нет-нет, Амирхан Заретдинович, я с вами не согласен! Греческие коньяки не хуже французских! У меня тут есть кое-что весьма приличное. Дорогие гости, прошу сюда! Присаживайтесь…
К моему глубокому удовлетворению, говорили по-русски, лишь хозяин сильно коверкал речь и иногда сбивался на греческий.
– … Так мы договорились? – нетерпеливо спросил один из прибывших, едва компания опрокинула по первой рюмке.
– Вы так торопитесь, Александр… – Голос хозяина виллы.
– Еще бы, черт побери! По моему следу идут израильтяне, одна из московских группировок, наконец – русская военная разведка! Слабо?
– Большие деньги – большие хлопоты. Вам не следовало бы обманывать своих работодателей… – Снова грек.
– Вам хорошо рассуждать, сидя на этой прекрасной вилле. А меня все подставляли, как хотели. Мало того, кое-кто из моих, как вы сказали, "работодателей" вместо оплаты услуг решил снять с моей головы скальп. Как я должен был реагировать на ситуацию?
– Во-первых, Александр, пока я зарабатывал на виллу, с меня пытались снять скальп бессчетное число раз. Да и сейчас некоторые не прочь спустить вашего покорного слугу в унитаз. А во-вторых, на вашем месте я бы не стал окапываться в Европе, напоминающей скотный двор, где тщательно пересчитана и описана вся живность.
– Я не имел иного выхода. Просто не успел. Меня обложили, как сурка в норе.
– Ладно, что теперь говорить. Решение принято. Вас ждут наши друзья в Южной Америке. Там вам сделают пластическую операцию и возьмут в пай. Вы будете нашим представителем. Пройдут годы, все уляжется, и тогда милости просим в гости.
– А как быть с деньгами?
– Этот вопрос мы, кажется, обсуждали – делим на три части: Амирхану Заретдиновичу и мне по сорок пять процентов от общей суммы, вам – десять.
– Десять?! Это грабеж! Насколько мне помнится, шла речь о тридцати процентах.
– Да, было такое. Но две недели назад. – Голос хозяина виллы утратил медоточивость и стал жестким и скрипучим. – С тех пор обстоятельства резко изменились. Притом в худшую сторону.
– Что-то я не врубаюсь. Какие обстоятельства, как изменились? Муха, ты слышишь, о чем идет базар?
– Сашок, я тут человек новый… Ты на коне, тебе и решать… – раздался неуверенный голос четвертого, до сих пор сидевшего тихо, словно мышь в подполе.
– Убиты супруги Нельке, и теперь вся еврейская мафия Средиземноморья ищет виноватых. Кто-то "побеспокоился" и о Борисе Львовиче, который работал на Моссад, наверное, еще с пеленок. Смекаете, кого будут искать в первую голову? И кто? Я уже не говорю о том, что, по данным нашей службы безопасности, в вашем окружении появился агент ГРУ. Очень опасная личность, судя по сведениям – правда, весьма скудным.
– Кто он? Как его зовут? – перебил хозяина "Александр".
– Пока неизвестно. Работаем и в этом направлении. Наши друзья в Москве по моей просьбе подняли на ноги всех своих информаторов. А это тоже стоит денег, и немалых, между прочим. Судя по первоначальным сообщениям, это некий капитан Кудрявцев по кличке Кот, диверсант-ликвидатор. Но оказалось, что он сейчас находится совсем в другом месте.
– Деза?
– Да. Отлично сработанная и на самом высоком уровне. Вот и судите, Александр, в какую кашу мы с Амирханом Заретдиновичем влезли. Если кто узнает, что я вам предоставил крышу… лучше об этом и не думать. Поэтому, сами понимаете, такой риск должен и оплачиваться соответственно. Но вы особо не переживайте, на ваш век и тех денег вполне хватит. Не говоря уже о том, что через два-три года вы свои десять процентов превратите во все сто: наркотики всегда были, есть и будут в цене. Сейчас для вас главное сберечь то, что есть. А без нас вы никуда…
В баре вдруг стало тихо. И поэтому особенно ясно послышались крики где-то снаружи виллы и тихие хлопки, в которых опытный человек без особого труда распознал бы выстрелы из оружия с глушителем.
– Что… что такое, черт возьми?! – взревел хозяин виллы на греческом.
И в это время в комнату ввалился мажордом и так быстро залопотал, что я почти ничего не понял.
– Забаррикадируйте двери! – приказал хозяин. – Быстрее!
Мажордом выбежал, вопя дурным голосом.
– Кто напал?! – едва не хором спросили гости.
– Не знаю! – Хозяин метнулся к телефону. – Нужно вызвать на подмогу полицию! У меня там друзья… Ах, черт возьми! – выругался он. – Линия не работает!
– Возьмите мой, мобильный… – Голос Сеитова.
Ну, нет, тут только полиции и не хватало! Меня их разборка не волнует, а Сеитов рядом, рукой подать.
Если бы у всех четверых под ногами вдруг провалился пол, наверное, и тогда они меньше бы удивились и испугались, нежели в тот момент, когда я выкатился из-под дивана – в костюме "ниндзя", оскаленной маске дьявола, раскрашенной в красные и черные цвета, и со сверкающей, остро отточенной кусаригамой в руках.
Я не стал ждать, пока они опомнятся.
Ближе всех стоял, как я уже успел разобраться, "Александр". Я не стал мудрствовать, а лишь походя нанес ему локтем удар в висок – не очень сильный, для элементарной отключки. Вторым ударом я достал хозяина, попытавшегося закричать, – я поймал его на вдохе, и он, синея, тихо опустился на диван.
И только один из них, невысокий коренастый тип с грубым лицом и татуированными руками, оказался способным хоть на какое-то сопротивление.
Он выхватил пистолет, едва я появился в комнате, – наверное, держал его на подхвате все время, справедливо полагая, что в этом змеином гнезде нужно иметь ушки на макушке, – но воспользоваться им так и не смог, из-за мандража не сообразив вовремя снять оружие с предохранителя.
И совершенно зря. Не стоило ему в этот день испытывать судьбу…
Я просто метнул в него гирьку, прицепленную к цепи кусаригамы, – мне только стрельбы здесь и не хватало. И наверное, переусердствовал – череп коренастого лопнул, словно переспевший арбуз.
И тогда я посмотрел на Сеитова. Он стоял недвижимо, будто его хватил столбняк. И молча смотрел на меня остановившимся взглядом.
Заглянув ему в глаза, я все понял.
Бывают такие моменты в жизни человека, когда будущее вдруг видится как прошлое. И он знает – не чувствует, знает! – что с ним произойдет в следующее мгновение. Знает – и уже ничего не в состоянии изменить.
– Я пришел за тобой, Сеитов…
Он молча кивнул, соглашаясь.
– Ты знаешь, кто я?
Сеитов снова кивнул. Лицо его было бесстрастным и отрешенным, словно он уже стоял на пороге вечности.
Он меня узнал, несмотря на маску. Несомненно. И понял, что проиграл свою жизнь еще в Катманду.
Сеитов был готов умереть.
Ничто уже не смущало его ум, эмоции превратились в лед – похоже, он действительно был немало наслышан обо мне и пощады не ждал. И все равно Сеитов даже в такой ситуации остался мужчиной – не скулил, не падал на колени, не умолял оставить в живых.
Я шагнул вперед, чтобы задать ему несколько вопросов…
И в это время раздался треск и звон битого стекла, и с балкона в комнату кубарем влетел здоровенный детина с пистолетом в руках.
Есть несколько вариантов поведения спецагента, угодившего в западню.
Курсантам их обычно вдалбливают перед самыми выпускными экзаменами, но так получилось, что Кончак изъял меня из учебного процесса гораздо раньше, присовокупив: "Тебя учить – только портить".
Конечно, такая оценка моих скромных возможностей была для меня лестной, однако как бы там ни было, а курс барана, угодившего на бойню, остался в моем сознании чем-то вроде воспоминаний целомудренной монашки о несостоявшейся в молодости дефлорации.
А если короче и доходчивей, то любой из работающих "на холоде", будь он "тихушник", "волкодав", "борзой" и прочая, думает о возможных последствиях провала в последнюю очередь, а уж я – и подавно.
И мне совсем не улыбалась перспектива использовать по назначению крохотную ампулку, замаскированную под что угодно, чтобы навсегда уйти в мир теней, где я точно не попаду в райские кущи.
Козе понятно, что между провалившимся "тихушником" и диверсантомликвидатором, особенно если он "наследил", есть большая разница.
Первому обычно светит срок, пусть и приличный, но не без знамения надежды. А вот второму ничего иного, кроме пули – в лучшем случае, – ждать не приходится.
