– Из-за той истории с окном меня отстранили. Когда я устал бродить по дому и таращиться на стены, начал расследовать одно старое дело. Дохлое дело. Убийство. Я занимался им на свой страх и риск и в конце концов вышел на неясный след кое-каких весьма могущественных людей. Но у меня тогда не было значка, не было реального статуса. Поэтому я несколько раз, когда делал кое-какие звонки, использовал имя Паундса. Понимаешь, я пытался скрыть, чем занимаюсь.
– Если бы в управлении узнали, что ты, будучи отстраненным, занимаешься расследованием, для тебя все сильно осложнилось бы.
– Точно. Поэтому я использовал его имя, когда делал, как мне казалось, самые обычные, безобидные звонки. А потом однажды ночью кто-то позвонил Паундсу и сказал, что имеет некую срочную информацию. Паундс отправился на встречу. Один. Потом его нашли в том туннеле. Он был жестоко избит. Похоже, его пытали. Только он не мог ответить на их вопросы, потому что они спрашивали не того человека. Ведь его имя использовал я. Это я был им нужен.
Босх уронил голову на грудь и долго молчал.
– Это я убил его, – сказал он, не поднимая глаз. – Этот тип был чистокровным козлом, но мои действия убили его.
Босх внезапно вскинул голову и глотнул из бутылки. Маккалеб заметил, что глаза у него темные и блестящие.
– Это поможет тебе, Терри?
Маккалеб кивнул:
– Что мог знать Таферо?
– Ничего.
– Мог он считать, что именно ты позвонил Паундсу в тот вечер?
– Возможно. Были люди, которые так считали и считают до сих пор. Но какое это имеет значение? Какое отношение это имеет к Ганну?
Маккалеб сделал первый большой глоток пива. Оно было холодным, и он ощутил холодок в груди. Он поставил бутылку и решил, что пора и ему что-то рассказать Босху.
– Мне нужно знать о Таферо, потому что нужно знать о причинах, мотивах. У меня пока нет никаких доказательств, но, думаю, именно Таферо убил Ганна. Для Стори. Подставив тебя.
– Иисусе!..
– Замечательно подставив. Место преступления связано с художником Иеронимусом Босхом, художник связан с тобой – его полным тезкой, а ты сам связан с Ганном. А знаешь, когда, возможно, у Стори появилась такая идея?
Босх покачал головой. Он явно был слишком ошеломлен, чтобы говорить.
– Когда ты попытался побеседовать с ним у него в кабинете. На прошлой неделе ты заводил эту пленку в суде. Ты представился полным именем.
– Как всегда. Я...
– Потом он связался с Таферо, а Таферо нашел замечательную жертву для подставы. Ганн – человек, который шесть лет назад ушел от тебя и от обвинения в убийстве.
Босх приподнял бутылку на пару дюймов от стола и с грохотом поставил.
– Мне кажется, план был двойной. Если им повезет, связь установят быстро и тебе придется отбиваться от обвинения в убийстве еще даже до начала процесса Стори. Если этого не случится, вступает план "Б". Тебя можно сокрушить и на процессе. Уничтожив тебя, они уничтожат дело. Сегодня Фауккс уже нейтрализовал ту женщину и подколол несколько других свидетелей. На чем держится дело? На тебе, Гарри. Они знают, что все сводится к тебе.
Босх слегка повернул голову и пустым взглядом уставился на поцарапанную столешницу, размышляя над словами Маккалеба.
– Мне надо знать, что тебя связывает с Таферо, чтобы ответить на вопрос: зачем ему делать это? Да, тут и деньги, и возможность держать Стори на крючке, если тот вывернется. Однако должно было быть нечто большее. И, мне кажется, ты только что объяснил мне, в чем дело. Возможно, он уже давно ненавидит тебя.
Босх оторвал взгляд от стола и посмотрел прямо на Маккалеба:
– Расплата.
Маккалеб кивнул:
– За Паундса. И если мы не найдем доказательств...
Босх молчал. Сидел, уставившись в стол. Маккалебу он показался усталым и измотанным.
– По-прежнему хочешь пожать ему руку? – поинтересовался Маккалеб.
Босх поднял голову.
– Прости, Гарри, это был удар ниже пояса.
Босх покачал головой:
– Я заслужил. Теперь скажи мне, что у тебя есть?
– Немного. Но ты был прав. Я кое-что упустил. На Новый год Таферо вытащил Ганна из тюрьмы. Думаю, планировалось убить его в ту ночь, оформить сцену и позволить делу идти своим ходом. Связь с Иеронимусом Босхом вышла бы на свет либо благодаря Джей Уинстон, либо благодаря программе прогнозирования особо тяжких преступлений в Бюро – и ты стал бы естественной мишенью. Но Ганн взял и напился здесь. – Маккалеб поднял бутылку и указал ею на бар. – А потом, когда ехал домой, попался копам. Таферо пришлось вытаскивать его, чтобы они могли придерживаться плана. Чтобы он мог убить Ганна. Бланк поручительства – единственная наша прямая зацепка.
Босх кивнул.
– Они устроили утечку. Если бы сведения попали в прессу, они могли бы действовать так, словно это для них новость, словно они не имеют никакого отношения к этой истории, хотя все время сами ее и закручивали.
Маккалеб ничего не сказал о признании Бадди Локриджа, потому что оно не лезло в рабочую теорию.
– Что? – спросил Босх.
– Ничего. Просто думаю.
– У тебя нет ничего, кроме поручительства Таферо?
– Еще штраф за неправильную парковку.
Маккалеб подробно описал утренние визиты в "Залоги Валентино" и на почту и добавил, что, приди он на почту на сорок восемь минут раньше, возможно, сумел бы снять подозрения с Босха и прижать Таферо.
Босх поморщился и взялся за бутылку, но потом поставил, не сделав глотка.
– Штраф привязывает его к почте, – сказал Маккалеб.
– Ерунда. У него контора в пяти кварталах. Он может утверждать, что просто не нашел другого места для парковки. Или кому-то одолжил машину. Ерунда.
Маккалебу не хотелось замыкаться на том, чего у них нет. Он хотел заполнить пробелы.
– Послушай, по словам сержанта ночной смены, ты просил извещать всякий раз, когда Ганна арестовывали. Таферо мог знать об этом?
– Мог. Это не было секретом. Я не слезал с Ганна. В конце концов я бы его дожал.
– Кстати говоря, как выглядел Паундс?
Босх бросил на него смущенный взгляд.
– Маленький, толстый, лысеющий и усатый?
Босх кивнул и уже хотел задать вопрос, но Маккалеб опередил его:
– Его фотография висит на стене в кабинете Таферо. Паундс вручает ему тарелку "детектив месяца". Бьюсь об заклад, ты, Гарри, такую никогда не получал.
– Нет, ведь выбор делал Паундс.
Маккалеб поднял голову и увидел, что в бар входит Джей Уинстон с портфелем в руке. Он кивнул ей, и она направилась к кабине, всем своим видом выражая полное отвращение.
Маккалеб подвинулся, и она села рядом с ним.
– Милое местечко.
– Гарри, – сказал Маккалеб, – по-моему, ты знаком с Джей Уинстон.
Босх и Уинстон посмотрели друг на друга.
– Самое первое, – начала Уинстон, – я сожалею о той истории с Киз. Надеюсь...
– Мы все делаем то, что должны делать, – отозвался Босх. – Хотите пить? Здесь к столикам не подходят.
– Я бы очень удивилась, если бы подходили. Бурбон "Мейкерс марк" со льдом, если у них есть.
– Терри, ты пас?
– Пас.
Босх отправился к бару. Уинстон повернулась к Маккалебу:
– Как дела?
– Фрагменты там и сям.
– Как он это воспринял?
– Думаю, неплохо для человека, попавшего в такой переплет. Как у тебя?
Уинстон улыбнулась, и улыбка эта, по мнению Маккалеба, означала, что она пришла не с пустыми руками.
– Я достала для тебя фотографию и еще... пару интересных фрагментов.
Босх поставил перед Уинстон заказанный напиток и сел на место.
– Она засмеялась, когда я попросил "Мейкерс марк", – сказал он. – Здесь это фирменное пойло.
– Чудесно. Спасибо.
Уинстон отодвинула стакан в сторону и водрузила на стол портфель. Открыла его, вытащила папку, потом закрыла портфель и поставила на пол возле столика. Маккалеба заинтересовало, как Босх смотрит на нее. На лице детектива было написано ожидание.
