— Вы так похожи на морских пехотинцев, как я — на подружку невесты!
Должно быть, острота показалась ему очень смешной, так как он закашлял-засмеялся отрывистым сухим смехом.
Джо удивленно взглянул на него и промолчал; капитан строго нахмурил брови, заставляя сержанта подтянуться и закрыть рот.
— Джо, — негромко позвал Чарли, приостанавливаясь. Ему не слишком-то хотелось идти дальше.
— Что?
— Ты будь поосторожнее с формой, а то это у меня единственная парадная, — попросил он, стесняясь такой «немужской» просьбы.
Джо кивнул.
Стоящий рядом с ним Джексон расхохотался:
— Ох уж эти мне морские пехотинцы!
Сама мысль о том, что кто-то может переживать о целости одежды, казалась ему забавной. Не то чтобы Джексон был неряхой — он всегда старался относиться к вещам аккуратно, как и любой человек, выросший в небогатой семье; но все же ему и в голову не пришло бы так переживать за вещь, данную кому-то в пользование.
Видя его реакцию, Чарли смутился.
— Ладно, я буду сидеть здесь, в машине, — сообщил он, спеша убраться с площадки, подальше от чужих взглядов: «высшее» общество тоже смущало его.
Джексон пожал плечами и отвернулся, собираясь сказать что-то Джо, но тот уже разглядывал какого-то незнакомого человека — невысокого, седого, с немного крючковатым носом и с хорошо накрахмаленными белым воротничком и манжетами, картонно выглядывающими из-под пиджака.
Смотрел на него и Вудворт.
При виде капитана человек заулыбался и поспешил ему навстречу, увлекая за собой небольшую группку людей, среди которых выделялась женщина средних лет в шикарном платье, вся увешанная украшениями.
— Капитан Вудворт? — раскрыл объятия навстречу Дикому Биллу заинтересовавший Джо человек. — Добрый день…
— Это — губернатор, — тихо шепнул капитан, подходя к нему.
Джо и Джексон переглянулись и уставились на губернатора. Тот продолжал играть роль радушного хозяина.
— Как хорошо, что вы сумели прийти. Вы знаете мою жену, капитан?
— Да, сэр, — согласно кивнул Вудворт.
— Вы знакомы? — похоже, этот факт очень удивил губернатора и уж наверняка — Джо. По словам Дикого Билла выходило, что капитан присутствует на приеме далеко не впервые, стало быть, губернатору незачем было представлять свою жену, если, конечно, у него в голове все было на месте. К сожалению, нечто малозаметное, но все равно ощутимое в его облике и манере говорить заставляло сильно сомневаться в последнем.
— Да, — отозвалась разодетая дама-губернаторша.
Дикий Билл поклонился ей и поцеловал протянутую ручку.
— Так, я могу поговорить с вами сегодня… — начал было губернатор, но запнулся и вытаращил глаза, глядя на Джо и Джексона. Он смотрел на них так странно, что можно было подумать — перед ним инопланетяне или диковинка похлеще.
— Прошу прощения, но этих людей я не знаю, капитан.
— У них специальное задание, — усмехнулся в усики Дикий Билл. Похоже, губернатор забавлял его почти так же, как и инспектор Син: в его манере обращаться к губернатору проскальзывала некоторая снисходительность, с которой относятся к дуракам и детям. Возраст губернатора и его седина не позволяли отнести его ко второй категории.
— Очень хорошо, — продолжая глупо улыбаться, ответил губернатор. — Будьте как дома…
Позади Джо раздался страдальческий вздох: это сержант скорбел о том, как вырождается порода власть имущих.
— Да… — губернатор нахмурил лоб, что-то вспоминая, и снова обратился к капитану: — Я могу сегодня поговорить с вами относительно приема, который будет через неделю?
Дикий Билл кивнул.
Губернаторша принялась обмахиваться веером.
Джо продолжал их изучать, чувствуя, что еще немного — и его отношение к этому паноптикуму станет заметно со стороны.
Первым на него отреагировал Дикий Билл.
— Не стойте здесь, идите к гостям, — негромко посоветовал он, и Джо пришлось подчиниться.
Теперь, оказавшись в стороне, он мог порассуждать, почему вдруг фигура губернатора так привлекла его внимание. Инспектор Син тоже выглядел комично, но за этим что-то пряталось, а вот что скрывалось у губернатора? Только ли простоватость, склероз и мелкая тупость?
«Хватит, — одернул он себя, — еще немного, Джо, и ты станешь верить, что все здесь состоят в едином заговоре против остального человечества: и инспектор Син, и чудаковатый губернатор, и загадочные ниндзя с острова, и профессор, и все остальные встречные и поперечные».
Пока Джо предавался раздумьям, Джексон нашел себе более достойное занятие. Возле одного из столиков стояла девушка — или молодая женщина — в облегающем платье, надетом скорее для того, чтобы подчеркивать формы, чем скрывать их.
Джексон остановил взгляд на ее крутых бедрах, мысленно погладил тонкую талию и скользнул к руке, небрежно сжимающей сигарету.
Это и послужило удобным предлогом для начала разговора.
«Если ее лицо так же интересно, как то, что я вижу сзади, — загадал он себе, протискиваясь между остальными гостями поближе к ее черным кудряшкам, — то наше знакомство этой встречей не ограничится…»
— Простите, мэм, я не хочу вас обидеть, но, по-моему, курить очень вредно для здоровья.
— Да? — красивым, выразительным голосом переспросила она, поворачиваясь к Джексону.
Он был готов познакомиться с ней при условии, что лицо просто не окажется уродливым и будет обладать минимумом обаяния; то же, что он увидел, превзошло все его ожидания. У незнакомки были огромные глаза, занимающие едва ли не половину лица, изящный нос и полные — ровно настолько, чтобы это не нарушало гармонии, — губы. Смуглый оттенок кожи говорил о том, что девушка была «цветной», но это не только не отталкивало Джексона, а даже наоборот — внушало надежду.
— Совершенно верно, — расплылся в улыбке
Джексон, стараясь определить, что ему все-таки нравится в ней больше — антрацитовые черные глаза или груди, выглядывающие из выреза платья.
— Ну и что вы можете предложить мне взамен? — кокетливо прищурилась черноглазая, гася сигарету о край стоящей на столе пепельницы.
— О! — воскликнул Джексон. — Я могу предложить многое: гимнастику, аэробику и… себя.
Красотка засмеялась — ей пришелся по душе грубоватый юмор с армейским привкусом. Возможно, она сказала бы ему что-то в ответ, но тут Джексона осторожно потянули за рукав.
Как бы однообразно это не звучало, но Джо вновь почувствовал тревогу и теперь внимательно разглядывал гостей, стараясь вычислить среди них того, кто ее внушал. «Если я его не найду, — загадал про себя Джо, — то остается одно из двух: или я схожу с ума, или где-то рядом опять прячутся ниндзя. Второе мне больше по вкусу: похоже, их и в самом деле здесь целые толпы…»
Пока что поиск не давал никаких результатов: ни толстопузые банкиры, ни элита местной промышленной верхушки (люди разной комплекции и по-разному одетые, но в то же время чем-то очень похожие друг на друга — таковых здесь была большая половина), ни тем более представительницы прекрасного пола, напрасно старающиеся изображать из себя аристократок (последних в Парадизе не имелось вообще), — короче, никто из этой разношерстной толпы не тянул на серьезного противника. Джо с легкостью почувствовал бы настоящую силу: даже не обладающие ею лично, но опирающиеся на поддержку наемных убийц преступники выдают себя особой манерой поведения. Вера в собственную вседозволенность и безнаказанность не может не вызывать легко узнаваемого самодовольства. С другой стороны, такие люди обычно напряжены, зажаты — все в них ждет атаки. Вот по сочетанию наглости и готовности в любой момент вступить в бой Джо и старался вычислить интересующий его объект — не случайно же капитан предложил ему прийти сюда. Правда, здесь могло оказаться кое-что иное: если предположить, что упомянутый Томом профессор не главарь, а просто один из соучастников, то… Взгляд Джо принялся отсортировывать гостей наиболее интеллигентного вида и вскоре наткнулся на пожилого человека, имеющего некоторое внешнее сходство с губернатором: те же седые волосы, еще не длинные, но уже не короткие, то же несколько вытянутое, но отнюдь не худое лицо, вписывающееся в прямоугольник (но с сильно закругленными, плавными углами), те же небольшие глаза… Впрочем, на глазах их сходство заканчивалось: если у губернатора они были живыми и бегающими, не способными скрыть ни глупость, ни жуликоватость, то у этих глаз, имеющих почти ту же форму, выражение само по себе могло привлечь внимание. Живописец или физиономист отыскали бы в них и усталость, и неверие в жизнь, и следы пережитых страданий, и уж наверняка — неподдельную глубину. Это были мудрые, но неприкаянные глаза человека, много понимающего и знающего, но не способного найти своим знаниям достойного применения. Кроме того, этот человек производил впечатление тяжелобольного.
