Ознакомительная версия.
Мурза рванул рубашку, вырывая из-под пояса готовый к бою пистолет!
Таранов внимательно следил за движениями врага.
И когда тот выхватил «ПМ», свое оружие, точно такой же пистолет, майор уже держал в руке.
Но выстрелил первым Мурза, и этого ждал Евгений, успев отклониться к стене.
Несмотря на тридцать метров, что разделили их, и предпринятый Тарановым маневр, пуля противника все же задела майора, пройдя вскользь, опалив плечо.
Второй выстрел Палач сделать уже не успел.
Ответный огонь открыл Евгений.
Сближаясь по стене с Палачом, Таранов начал вгонять в него пулю за пулей.
Они впивались в тело, руки, горло бандита. Баркаев дергался, выронив оружие и схватившись руками за шею, но каким-то образом оставаясь на ногах.
Таранов подошел вплотную к, по сути, уже мертвому Баркаеву и проговорил:
— А это тебе, подонок, за водопад и Серегу Захарова! — и выстрелил Палачу прямо в лоб последней, восьмой пулей.
Этот выстрел отбросил окровавленное тело бандита на ковровую дорожку.
Палач был мертв.
Таранов опустил руку с пистолетом, затвор которого застыл в крайнем заднем положении, указывая на то, что весь боезапас магазина был израсходован. В коридор вышли Батя со Шмелевым, поднявшийся наверх Самойлов и Татарин остались у охранников.
И тут произошло непредвиденное.
Распахнулись двери номера 617.
На порог, облаченная во все черное, вышла женщина.
Это могла быть только Эльза.
Она с ужасом смотрела на труп Баркаева, лежащего у ног незнакомого русского мужчины с пистолетом в руке.
— Мурза! — позвала он тихо… затем неистово закричала: — Мурза-а-а!!!
И рванулась на человека, убившего ее мужа.
В руке женщины блеснуло лезвие широкого тесака.
Таранов, предупрежденный об опасности окриком Бати, обернулся.
Женщина была метрах в пяти от него, и майор не успел сориентироваться.
Еще секунда, и Эльза вонзила бы клинок в убийцу своего мужа, но метрах в трех от Таранова обезумевшую чеченку успел догнать Дима Шмелев, подсечкой сбил ее с ног. Капитан быстро разоружил жену Палача, легко вывернув руки назад и сцепив их наручниками.
Эльза взвыла раненой сукой:
— У-у-у!!! Гяуры проклятые… гады… убили мужа, заманив стаей шакалов, когда он шел к сыну… убийцы! Будьте вы все прокляты! Но ничего, ничего, Аллах всему свидетель, и он покарает, ох, как он покарает! Подрастет Джохар, а с ним и другие дети, отцов которых вы безжалостно безо всякого суда расстреляли, устанавливая свои продажные законы. Они отомстят! Отомстят за смерть отцов и слезы матерей! Резать вас будут как свиней грязных и выбрасывать тела воронам. Так будет!.. Мурза, Мурза… я знаю, ты сейчас слышишь меня, дорогой! Ты будешь отмщен, клянусь тебе сыном нашим! Лично я хоть одного русского, но убью, зубами горло перегрызу… Мурза!!!
Таранов обратился к Шмелеву:
— Спасибо тебе, Дима! Но мы так и будем слушать ее безумные вопли? Заклей ей, что ли, пасть, капитан, и отправь в номер! Вызови бригаду «Скорой помощи», пусть успокоят эту мегеру! Делай же что-нибудь, Дима, а то уже уши вянут от ее визга и угроз!
Шмелев занялся Эльзой, и вскоре крики той прекратились.
В это время дала знать о себе и рана, полученная Евгением.
Хоть пуля и прошла, лишь чиркнув по плечу, но, видимо, задела какой-то нерв, так как рука начала неметь. Из рукава на ковровую дорожку упали капли крови.
Это заметил и Батя.
— Жень, ты ранен?
— Да, задел слегка Палач своим единственным выстрелом! Пустяки, вот только рука немеет.
— Как же ты допустил, чтобы этот чушок сумел опередить тебя? — спросил удивленно, зная реакцию майора спецназа, Виноградов.
Таранов ответил:
— Он и должен был выстрелить первым!
Батя продолжал удивляться:
— Это еще почему?
— Не мог же я просто пристрелить его! Это был бы расстрел! Нет, я был в состоянии разрядить в Палача обойму до того, как он вытащит свою пушку, но он должен был начать первым. После его действий я защищался! Вынужден был применить оружие!
— Давай снимай рубашку, кровь не останавливается, Чечен! — обратился Батя к капитану Гулаеву. — Ты «Скорую помощь» для своей бешеной землячки вызвал?
— Вызвал!
— Молодец! Теперь давай, из окружного госпиталя вызывай машину срочно!
Гулаев включил трубку сотового телефона.
Но машин «Cкорой помощи» в гостиницу прибыли сразу две.
Еще одну вызвал начальник Службы безопасности гостиницы, отстраненный вместе с подчиненными от исполнения своих обязанностей офицерами местного ФСБ. Вызвал, услышав стрельбу наверху.
Одна машина увезла Эльзу Баркаеву с ребенком. Бригада второй осмотрела рану Таранова. Она оказалась легкой, но пуля прошла не вскользь, а под ключицей, был задет нерв и кровеносный сосуд. Требовалась небольшая операция, и Евгению пришлось убыть в больницу «Скорой медицинской помощи». Труп Палача был отправлен в морг.
Виноградов вызвал Скорикова:
— Товарищ генерал, говорит Батя!
— Батя? А где Таранов?
— Зацепило его слегка, сейчас в БСМП зашивают, вечером уже выйдет!
— Что Палач?
— Хана Палачу! Кто бы видел? Таранов с ним в коридоре гостиницы настоящую дуэль устроил.
— И что?
— Ну и дал Женя Палачу раз в себя пальнуть, а потом нашпиговал по всей форме, с контрольным выстрелом в череп!
Генерал спросил:
— Значит, Палач стрелял первым?
— Да!
— Дальше?
— Охрану взяли живьем, правда, одному Татарин мозги тряханул хорошо. К тому же неудачно тот на ступени приземлился. Другой, Алим, ничего! Обещает многое рассказать. Он знает о людях, которых оставил Палач в Чечне в качестве вооруженного резерва! Ему не терпится поделиться с нами этой информацией.
Скориков продолжал задавать вопросы:
— Что еще?
— Эльза, жена покойного Палача, похоже, с ума спрыгнула, на Таранова с ножом кинулась, хорошо ее успел остановить Шмель. А так вроде все!
— Ясно! Передай Таранову, как сможет, пусть свяжется со мной!
— Понял, товарищ генерал!
Батя обратился к своим подчиненным:
— Чечен, Камиль, свяжись с ребятами из УФСБ. Пусть на «Волге» в свое СИЗО оприходуют на время Мухтара с Алимом. Первого, скорее всего, в медицинское отделение изолятора. Мамед, Слава, обеспечьте охрану трупа Палача в морге! Мы же со Шмелевым на «девятке» к Таранову, ясно?
Объяснив руководству гостиницы, что в ней была проведена операция против руководителя одной из террористических группировок, Батя посоветовал сотрудникам «Дона» меньше общаться с прессой, если таковая проявит интерес к данному событию. Офицеры отъехали от гостиницы. По дороге Батя купил бутылку коньяка.
Шмелев укоризненно взглянул на майора:
— Коль? Ну ты что? Еще неизвестно, что с Женькой, а ты сразу коньяк!
— А что может быть с Тарановым? И коньяк, считаю, не спиртной напиток, а лекарство, если пить с умом, что нам, надо признать, не свойственно. И все же! Вреда от него никакого, это тебе не паленка какая подвальная! А с Женькой, вот увидишь, все в порядке!
Батя оказался прав.
Евгению сделали небольшую операцию, правда, левую руку зафиксировали на повязке.
— Ну вот, — указал Батя на командира отряда спецназа, — вот он наш дуэлянт, жив, здоров!
Таранов спросил:
— Ты, майор, Скорикову о результатах акции докладывал?
— Естественно! Но он очень желал услышать твой голос. Давай побазарь с ним и пойдем в парк! У нас тут со Шмелем пузыречек коньячка припасен, отметим успех операции! Звони шефу!
Таранов вызвал Скорикова:
— Товарищ генерал? Майор Таранов на связи!
— Ты как сам?
— Нормально!
— Мне доложили, что ты ранен!
— Пустяки! Рука немного на повязке повисит, пока швы не снимут, и порядок!
— Ну и хорошо! Сегодня в 22–00 на военный аэродром прибудет наш «Як-40». Грузи туда тело Палача, двух охранников, конвой для них будет на борту. Ну а встретимся уже завтра! В загородной резиденции! Бате в бригаду! Но ему завтра я сам задачу поставлю, а пока пусть разведка отдыхает! Понял, Жень?
— Понял, Юрий Федотович!
— Тогда до встречи!
— До встречи!
Офицеры спустились в больничный парк, нашли уютное, скрытое акацией местечко. Батя открыл бутылку. Пить пришлось из горла — так как стакан взять из палаты просто забыли — по очереди, разными дозами, но под единый тост:
— За спецназ, ребята!
Ознакомительная версия.
