Ознакомительная версия.
— Твою мать! — закричал Майский и, вытащив пистолет, прицелился полковнику в сердце.
Абуладзе понял, что это последнее мгновение в его жизни. Прозвучал выстрел. Майский оглянулся и вдруг боком упал. Слева от него стоял Седой с пистолетом в руках. Мгновение.
Всего лишь один взгляд.
— А-а-а! — закричал Переда, выхватывая автомат у Альберто.
Он дал длинную очередь в сторону Седого.
Но за секунду до этого на его крик отреагировала Карина. Она бросилась между автоматом Переды и единственным человеком, который дал ей почувствовать себя женщиной. И сразу умерла, отлетев прямо на Седого. Но умерла с улыбкой на устах. Ибо нет лучше смерти, чем умирать, защищая любимого человека. Раздалось несколько выстрелов с другой стороны.
Переда рухнул как подкошенный. Это прямо ему в голову попал Савельев. А потом начался кошмар. Абуладзе помнил, что он достал пистолет Майского и даже несколько раз выстрелил. Он даже успел заметить, как упал от его выстрела Бык Бармин, заоравший перед смертью какое-то русское проклятие. Но он все время видел мелькающее между деревьев гибкое тело Седого и коренастого, чуть прихрамывающего Савельева. А потом наступила тишина…
Вокруг стали собираться напуганные пассажиры. Один из несчастных был убит, а несколько человек получили ранения. Но зато на земле лежали убитыми Альберто, так и не понявший, почему эти русские передрались друг с другом, минер Эдик, про которого никто так и не узнал, кем он был в действительности — минером или сапером. У российского самолета лежал, свернувшись калачиком. Костя. Пуля попала ему прямо в живот, и он умирал медленно, ненавидя весь мир. Распахнув большие глаза, рядом лежал убитый Всеволд. На поляне сидел Седой, державший на руках Карину. Она по-прежнему улыбалась. Улыбалась после смерти. Чуть в стороне сидел Савельев. Он был дважды ранен и теперь истекал кровью. Рядом с ним сидел Виктор. Он был без оружия и почему-то все время дрожал. А над ним стоял второй пилот испанского самолета с пистолетом в руках и что-то ему выговаривал.
Абуладзе подошел к Седому. Тот по-прежнему смотрел на убитую женщину. Полковник подошел ближе. Глаза ее не были закрыты, и казалось, она улыбается Седому.
— Володя, — сказал Абуладзе, — спасибо тебе.
Седой не ответил. Абуладзе подошел к убитому Переде и достал его паспорт. Там были отмечены все зарубежные поездки погибшего испанца. Два раза в Россию, в Болгарию, Германию, еще два раза в Либерию и Гвинею. Абуладзе прошел еще дальше и, наклонившись, вытащил паспорт Майского. Несколько раз был в Испании, отдыхал в Болгарии, ездил в Германию. Он положил оба паспорта в карман. Посмотрел на Седого.
— Теперь я знаю имя генерала, который все это организовал, — сказал полковник.
— Третья капсула у него, — кивнул Седой.
Он выпрямился, и в этот момент прозвучал выстрел. Питер Бустен стрелял прямо в упор. Он хорошо умел стрелять, этот наемник, который успел спрятаться, во время перестрелки и теперь верно оценил, что самый опасный из оставшихся в живых — Седой. Он выходил из-за деревьев, уже уверенный, что все будет в порядке. Савельев сидел весь окровавленный, а Абуладзе уже выбросил свой пистолет. Бустен подходил, уверенный в своих силах, когда раздался выстрел. Прямо в голову. Второй пилот испанского самолета не промахнулся. В молодости он был неплохим стрелком и даже собирался участвовать в Олимпийских играх.
Полковник наклонился над бывшим старшим лейтенантом Хромовым.
— Как же так? — участливо сказал он. — Эх, Володя, Володя!
— Как говорил Конфуций… — сказал через силу Хромов, кровь уже шла у него изо рта, — за добро нужно… добром, а за зло… — И он упал на траву рядом с Кариной. И тогда Абуладзе сел на землю и запел. Он пел какую-то грустную и заунывную песню, совсем не похожую на веселые задорные песни грузинских застолий. А может, он так плакал. И собравшиеся вокруг испанцы не понимали, почему плачет или поет этот седой полный мужчина, который оказался победителем в этой неравной схватке и теперь оплакивает всех погибших.
А еще через три часа над ними начали кружиться вертолеты американских ВВС, уже узнавших о случившейся трагедии.
Абуладзе терпеливо ждал в приемной. Наконец миловидная секретарша вышла, предложив ему войти в кабинет генерала. Он встал и, чуть сутулясь, боком прошел в роскошный кабинет генерала.
— Здравствуйте, — встал генерал, — садитесь сюда. Вы у нас теперь герой. — Он протянул руку полковнику. Но рука так и осталась протянутой. Абуладзе сделал вид, что не заметил ее. Генерал опустил руку. Сел в свое кресло.
— Что произошло? — сказал он немного растерянным голосом.
— Зачем вы все это придумали? — спросил Абуладзе. Генерал молчал. Смотрел в большое окно справа от него и молчал. Потом наконец спросил:
— А почему вы так уверены, что это все сделал я?
— Я не знал, кого подозревать, — признался Абуладзе, — но с самого начала было ясно, что у террористов был мощный покровитель.
Они не могли сами придумать историю с захватом контейнера и этим выкупом, не могли знать время транспортировки и выбрать место нападения, где пройдет колонна. Все это им должны были подсказать. И это сделали вы, генерал.
— У вас есть доказательства?
— Есть, — печально сказал Абуладзе. — Это вы приказали захватить Сизова, чтобы свалить все на него. Но вас подвела случайность. Сизов героически защищался, а Панченко видел все это и остался в живых. Это была первая помарка. Потом Сизов захотел убежать. И это была вторая помарка. Но с майором все было ясно и без этих помарок. Однако вы допустили еще несколько ошибок.
Генерал молча смотрел на него.
— Террорист из Германии позвонил в дежурную часть министерства. Значит, телефон ему подсказал кто-то из «наших». Террористы знали про маяк на контейнере. Я думал, что это Масликов. Но он, оказывается, не знал ничего про эти капсулы. Оставались четверо — Зароков, Лебедев, Лодынин и Солнцев. Больше всего я подозревал своего старого друга, генерала Лодынина. Блестящая организация, умелое знание человеческих слабостей, хороший подбор исполнителей и, наконец, продуманность плана, продуманность до мелочей, говорили не в пользу Лодынина. За исключением одной маленькой детали. В день нападения именно он первым приехал в министерство.
И именно он быстро вызвал самого министра.
Конечно, все это могло быть уловкой, но зачем тогда он так подставил своих сотрудников из спецназа? Ведь все сразу бы подумали про него. Неужели он такой глупый? — спросил я себя. Ведь тот, кто все это придумал, был человеком неглупым.
Генерал по-прежнему молчал.
— Потом вы позвонили Майскому. Конечно, вы не оставили следов ваших пальцев на телефонной трубке, но это было как раз и подозрительнее всего. Вы взяли трубку, очевидно, платком. Это была чисто нервная реакция. Вы даже не подумали, что можно взять трубку руками. Ведь вы не должны ничего бояться в здании Министерства обороны. И вот интересный парадокс получился. На трубке были отпечатки пальцев Зарокова и Лодынина. А ваших отпечатков, генерал, не было. Я, признаться, думал на Зарокова, но он действительно звонил домой, просил привезти ему другой мундир.
Я подумал, что Зароков не мог все так организовать. Иначе он не стал бы красоваться в парадном мундире, явно выделяясь среди окружающих. Ведь если это был он, то он должен был знать заранее о том, что именно случится в воскресенье. А он этого не знал.
В аэропорт вы приехали втроем. Лодынин приехал позже. Но Майский знал, кто из генералов приехал. Точно знал, по фамилиям. Ему нужны были фамилии, чтобы вызвать вас к самолету. Вы хотели на всякий случай устроить себе страховку, чтобы в случае необходимости оказаться на борту самолета. Но Сизов не появился, и вы решили не рисковать. Тем более, что в Либерии все было обговорено.
— Это пока все домыслы, — сказал генерал, — у вас нет доказательств.
— Есть, — возразил Абуладзе. — Когда я вчера летел в самолете, один из помощников Майского радостно сказал, трогая деньги, что не верил Аркадию Александровичу, когда тот рассказал о своем плане, вернувшись из-за границы. Я запомнил эту фразу. И подумал, что человек, спланировавший все это, наверняка должен был продумать все вопросы где-нибудь в другом месте. И конечно, не в Москве. Вот паспорта погибших Мигеля Переды и Аркадия Майского. Вы были в одно и то же время с ними в Болгарии. И Питер Бустен тоже там был. Таких совпадений не бывает, генерал. Это самое верное доказательство вашей вины. Как вы объясните, что все организаторы этого преступления случайно оказались вместе с вами в одно и то же время в Болгарии?
Генерал стиснул карандаш, находящийся у него в руке. Побледнел.
— И наконец, третья капсула, — закончил Абуладзе. — Я с самого начала подозревал, что капсулу нам так просто не отдадут. И знаете, почему? Я был убежден, что человек, придумавший такой грандиозный план, не отдаст капсулу. И не отдаст он ее только в одном случае. Если он сам ученый и ему интересно обладать подобным вирусом ЗНХ. Прокуратура выдала санкцию на обыск в вашем доме. Я думаю, третья капсула именно там. Вы ведь вчера сильно опоздали к министру, явившись последним из генералов, названных мною. Очевидно, у вас было время, чтобы спрятать капсулу у себя дома, генерал Лебедев.
Ознакомительная версия.
