– И прислали киллера, – сказал Корнышев.
– Возможно, – процедил сквозь зубы Калюжный.
– Но ведь обошлось. Для нее, по крайней мере, все не так печально. Она у нас…
– Толку мало! – оборвал Калюжный. – С нею беседы вести – только время терять. Ни черта она не вспомнит!
– Но можно попробовать.
– С Ведьмакиным уже сколько пробуем? Что-нибудь он вспомнил? То-то же! – сверкнул глазами Калюжный.
– Я про другое, Олег Харитонович. Ее надо вывозить на Кипр. Там ее фирма. Там счета…
– У фирмы трое соучредителей. Кроме Нефедовой – еще двое. Иностранцы.
– Их установили?
– Только паспортные данные. Где искать их – неизвестно.
– И все равно надо пробовать! Банк, где открыт счет нефедовской фирмы, установлен?
– Да. Но у Нефедовой нет ни печати фирмы, ни какого-либо представления о том, чем она вообще владеет.
– Вот и пускай получит выписку, – подсказал Корнышев.
– Какую выписку?
– Отчет о состоянии банковского счета. Она – один из соучредителей? Информацию о делах своей фирмы имеет право получать? В банке потребует выписку. Первый шаг. Мы хотя бы узнаем сумму.
– Ты, я вижу, вместе с ней на Кипр намылился? – неодобрительно глянул Калюжный.
– Да. А что?
– А то, что ты спешно покинул Кипр, оставив в доме Ведьмакиных труп. У киприотов к тебе вопросы не возникнут?
– Я же не как Корнышев полечу. Я полечу туда как какой-нибудь Петров. Или Сидоров. Ну какие могут быть вопросы к туристу Сидорову, товарищ генерал?
– Или к туристу Нефедову, – подсказал Калюжный.
У него сейчас было невеселое настроение, но он засмеялся, увидев вытянувшееся лицо своего собеседника.
– А почему бы и нет, Слава? – сказал Калюжный. – Если вы с нею полетите на Кипр как супруги – так тем более никаких подозрений.
* * *
– Меня могли убить? – спросила у Корнышева Женя.
У нее был требовательный и одновременно доверчивый взгляд, каким обычно смотрят только дети, взрослые так смотреть не могут.
– Да, – честно сказал Корнышев.
Женя судорожно вздохнула и сжала кулачки.
– Получается, что вы меня спасли.
– Получается – так, – не стал отпираться Корнышев.
– А кто хотел меня убить?
– Я не знаю.
Женя посмотрела без недоверия, но ответ Корнышева явно ее озадачил.
– Вы там оказались неслучайно? – осторожно спросила она.
– Неслучайно.
– Вы следили за нами?
– Нет.
– Охраняли?
– Да.
– От кого? – снова подступилась к интересующему ее вопросу Женя.
– Я не знаю. Просто охранял.
– Я вам верю, – вдруг сказала Женя.
У нее было серьезное выражение лица. Как у школьницы на экзамене.
– Спасибо, – сказал Корнышев.
– За что? – не поняла Женя.
– За то, что вы мне доверяете.
Женя улыбнулась в ответ растерянной улыбкой ребенка.
– Ваше доверие очень важно для меня, – сказал Корнышев. – Для нас обоих, – тут же поправился он. – Потому что нам – вам и мне – предстоят важные дела.
– Какие? – округлила глаза Женя.
– Мы с вами летим на Кипр.
– Зачем?
– Так надо.
– Здесь мне угрожает опасность?
Приятно иметь дело с человеком, который сам преподносит тебе готовый ответ.
Корнышев выразительно посмотрел на Женю, демонстрируя, что она не ошиблась.
– Вы поедете туда как Евгения Нефедова, – сказал Корнышев. – А я – как Святослав Нефедов.
– Родственники? – озадаченно посмотрела на собеседника Женя.
– Да.
– И кем же вы мне будете приходиться?
– Мужем.
Как она зарделась! Любо-дорого было смотреть! Покраснела как институтка, впервые в жизни услышавшая похабный солдатский анекдот.
– Но все это только по документам, разумеется. Формально, – сказал Корнышев. – Так надо, Женя.
* * *
По совету Калюжного «супруги Нефедовы» улетали на Кипр через Украину. Сначала поездом доехали до Киева, а уже из киевского аэропорта Борисполь улетели в Ларнаку. Калюжный считал, что если кто-то отслеживает перемещения Жени Нефедовой, ей могут не позволить вылететь из Шереметьево. Решили не рисковать.
В купе вагона СВ Корнышев и Женя были вдвоем. Женя смущалась. Корнышев старательно держал дистанцию и вел себя как старший товарищ – ничего личного. Но равнодушие его было напускным. Он уже кое-что о ней знал, и ее прошлое, пускай пока не целиком, а фрагментарно, было ему известно, но оно, это прошлое, не было известно самой Жене, и для нее не существовало ни Вани Алтынова, ни полковника Ведьмакина – и можно было считать, что прошлого у нее нет. Она не помнила тех, кто когда-то целовал ее, она не помнила мужских прикосновений, и Корнышев мог бы сейчас стать ее первым мужчиной, если бы захотел, потому что в ее девственно чистой памяти никаких других мужчин не было. Он подумал об этом и вдруг обнаружил, что мысли эти становятся навязчивыми.
Ужин им принесли прямо в купе. Корнышев предложил Жене выпить вина. Она не отказалась и выпила довольного много, тем самым выдавая глубоко упрятываемое напряжение.
– Вы волнуетесь? – спросил у нее Корнышев мягким тоном человека, которому можно доверять.
– Да, – не стала кривить душой Женя.
– Из-за чего?
– Из-за всего, что со мной происходит.
А Корнышев думал, что это общение с ним держит его спутницу в таком напряжении.
– Каждый день приносит мне что-то новое, – сказала Женя.
– Новое – интересное? – уточнил Корнышев.
– Нет. Такое, что пугает, – покачала головой Женя. – Я будто стою перед каким-то шкафом, в котором много-много ящиков. Эти ящики выдвигаю один за другим, и в каждом – какая-то невероятная вещица, связанная со мной, с моей прежней жизнью. И каждый раз так страшно в новый ящик заглядывать!
– А вы не заглядывайте, – посоветовал Корнышев.
– Не получается.
– Почему?
– Я ведь не по своей воле все это проделываю.
– А по чьей?
– По чужой, – сказала Женя. – Сейчас вот, к примеру, – по вашей.
Корнышев посмотрел с интересом.
– По вашей, – повторила Женя, будто хотела убедить спутника в справедливости своих слов. – Вы сказали мне, что мы едем на Кипр, и еще сказали, что так надо. Надо вам, а не мне, а я даже не знаю, зачем все это. Но думаю, что это очередной ящик. И я снова испугаюсь.
Корнышев долил вино в бокалы.
– Вы когда-нибудь были на Кипре, Женя?
– Только во сне.
– Во сне? Вам снился Кипр? – насторожился Корнышев.
– Да.
– И вы знали, что это именно Кипр?
– Да.
– Откуда?
– Я не знаю.
Самое время было сказать. Ведь все равно придется ей объяснять как-то.
– Вы были на Кипре, Женя.
– Да?!
Изумление и испуг. Она только что заглянула в очередной ящик.
– Я не уверен на сто процентов, – сказал Корнышев. – Но думаю, что были. У вас там есть фирма…
Извлек из кармана листок бумаги и положил его на стол перед Женей. На листке была информация о фирме. Все, что удалось узнать. Женя читала, морща лоб, и снова Корнышеву представилось, что перед ним школьница.
– А эти люди, – ткнула пальцем в бумажный листок Женя. – Кто они?
– Вас трое учредителей. Эти люди – ваши компаньоны.
– Компаньоны – это что? – озадаченно посмотрела Женя.
– Это люди, которые на равных с вами ведут бизнес. Они такие же владельцы этой фирмы, как и вы.
– Я их знаю?
– Возможно, вы никогда в жизни их не видели. Но если вас на Кипре спросят о них, должны сказать, что прекрасно их знаете.
Женя склонилась над листком, поправила упавшую на лоб прядь волос. Корнышев взял в руку бокал с вином и сделал жадный глоток. К черту сомнения! У нее нет прошлого. Женщина без судьбы. Свежая глина, из которой можно вылепить все, что угодно. Она не напомнит, как Лена, о прожитых ею годах, о муже и о прижитых с этим мужем детях. Они прилетят на Кипр и поселятся в номере отеля вдвоем. Ведь у них одна фамилия, и они супруги, и супругам не следует селиться в разных номерах, это выглядит и глупо, и подозрительно. Он сможет ей объяснить, почему им нельзя жить порознь. Она верит ему. У него дар убеждать людей.
