* * *
В Ларнаке было солнечно и жарко. Едва Корнышев покинул самолет и ступил на трап, его обдало жаром средиземноморского воздуха. Женя спускалась по трапу впереди Корнышева, и когда она поворачивала голову, Корнышев видел, как женщина жмурится, подставляя лицо обжигающим солнечным лучам.
– Вам здесь нравится? – спросил Корнышев.
– С самой первой секунды.
Это память тела, понял Корнышев. Она здесь действительно когда-то была. Не помнит ни одного факта из той своей прежней жизни, но вот эти ощущения, связанные с ярким солнцем и обжигающе жарким ветром, само ее тело вспомнило.
Паспортный контроль супруги Нефедовы прошли без проблем. В офисе одной из прокатных контор в зале прилета Корнышев взял напрокат автомобиль. Машина стояла на открытой парковке перед зданием аэропорта и раскалилась под солнцем так, что Корнышев не решился сесть в салон сразу, а сначала дал поработать кондиционеру. Женя смотрела вокруг жадными глазами любопытного путешественника.
– Я немного волновалась, – призналась она.
– Из-за чего?
– Из-за ваших документов. Из-за того, что вы как бы мой муж.
– Думали, что меня схватят прямо на границе? – улыбнулся Корнышев.
Женя смущенно засмеялась в ответ.
– Если бы это случилось, я бы здесь пропала, – сказала она. – Ничего не знаю. И никого не знаю.
– Я все время буду рядом, – пообещал ей Корнышев. – Буквально. Мы с вами даже будем жить в одном номере.
Женя посмотрела озадаченно.
– Так надо. Ведь мы супруги.
Она растерялась. Это было заметно.
– А как это все будет? – спросила неуверенно. – Разве по другому никак нельзя?
– Нет.
* * *
Поселившись в отеле, супруги Нефедовы отправились в банк. Женя выглядела задумчивой, но не было заметно, чтобы она нервничала. На всякий случай Корнышев подробно ее проинструктировал, рассказав, как ей следует вести себя в банке. Женя слушала невнимательно, и Корнышеву несколько раз пришлось уточнить у нее, все ли она поняла. Сказала, что все понятно.
В банке служащая не сразу поняла, чего от нее хотят, а когда поняла, извинилась, ушла в отделенный стеклянной стеной кабинет и вернулась с менеджером, смуглым усатым киприотом.
– Вы из России? – спросил менеджер. – Вы говорите по-английски?
– Да, – ответил Корнышев.
Менеджер все время смотрел на Женю, выделяя ее как более важное действующее лицо, чем Корнышев.
– Что вам угодно? – спросил менеджер, обращая свой вопрос к Жене.
– Мы хотели бы получить информацию о состоянии счета нашей фирмы, – сообщил Корнышев.
Только теперь киприот обратил на него внимание.
– А вы, простите, кто? – спросил он.
– Мое имя Святослав Нефедов, – сообщил Корнышев. – Я – муж госпожи Нефедовой. Моя супруга не говорит по-английски.
Во взгляде киприота проступил настороженный интерес. Как будто он узнал о своем собеседнике нечто новое и чрезвычайно интересное. Или не узнал, но догадался.
– Давайте пройдем в мой офис, – предложил он, показывая за стеклянную стену кабинета.
Проводил своих спутников в кабинет, плотно прикрыл за собой дверь, а потом потянул за шнурок, отгораживаясь шторкой жалюзи от оставшихся в операционном зале людей.
– Прошу, присаживайтесь, – предложил менеджер, указывая на офисные стулья. – Вы имеете какое-либо отношение к фирме вашей жены?
– Самое прямое, – сказал Корнышев. – Фирма записана на мою жену, но, в принципе, это мой бизнес.
Киприот нисколько не удивился и воспринял услышанное как должное. Вполне возможно, что с подобными историями ему уже приходилось иметь дело.
– Это как-нибудь документально оформлено? – спросил киприот.
– Нет. Это наше внутрисемейное дело.
– В таком случае формально мы имеем дело не с вами, а с вашей женой, – скучным голосом бюрократа сообщил киприот.
– Я понимаю, – кивнул Корнышев. – И сейчас вы имеете дело не со мной, а с моей супругой.
– Да, но она уже не является совладелицей названной вами фирмы.
– То есть как? – приподнял бровь Корнышев.
– Она уступила права собственности другим лицам.
– Когда?! – изумился Корнышев.
– Несколько дней назад.
– Несколько дней назад она была в России, и я готов поклясться, что никому и ничего она не передавала.
– Я не посвящен в подробности, – сказал менеджер, – но все сделано по закону, поверьте.
Ему явно не хотелось вдаваться в подробности.
– Произошла какая-то ошибка, – начал было Корнышев.
Но киприот перебил его.
– У нас есть бумаги, подтверждающие выход вашей супруги из бизнеса. Оспаривать их мы не вправе, и это вне нашей компетенции. Мы действуем в рамках закона, мистер Нефедов.
Он не пытался выпроводить гостей из своего кабинета, и в его словах не угадывалось ни неприязни, ни злорадства. Просто он хотел дать понять, что оспорить происшедшее теперь уже невозможно и лучше даже не пытаться это делать.
– Что он говорит? – спросила Женя, уловив по выражениям мужских лиц, что что-то негладко здесь складывается.
– Он сказал, что вы несколько дней назад отказались от своей доли в этой фирме. Вы подписывали какие-либо бумаги в последнее время?
– Нет.
– Разумеется, нет, – вздохнул Корнышев, раскрыл свой чемоданчик и достал оттуда первую пачку стодолларовых купюр.
Увидев деньги на своем столе, киприот быстро произнес:
– Уберите деньги!
Корнышев с невозмутимым видом продолжал выкладывать пачки одну за другой, где-то на второй или третьей киприот еще раз сказал: «Уберите!», но потом умолк. Выложив пятьдесят тысяч, Корнышев поднял глаза на своего визави. Киприот сломался. С ним уже можно было разговаривать.
– Мне нужна информация о том, что произошло! – сказал Корнышев. – Это мой бизнес!
Киприот завороженно смотрел на деньги. Наверное, прикидывал, стоит ли ему рисковать за такую сумму. Корнышев терпеливо ждал, пока собеседник дозреет. Но не дождался. Менеджер оторвал взгляд от долларов и сказал:
– Это конфиденциальная информация.
Он смотрел на Корнышева красноречивым взглядом человека, с которым всегда можно договориться. Надо только захотеть. Корнышев хотел договориться, а потому выложил еще пятьдесят тысяч.
– Но за это вы мне еще назовете фамилии выгодоприобретателей, – сказал Корнышев.
Кажется, на этот раз с суммой он угадал.
– Ваша супруга была в числе учредителей этой фирмы, – сказал киприот. – Наряду с еще двумя господами…
– Их фамилии Руис и Конченетти, – быстро вставил Корнышев, демонстрируя знание предмета.
Киприот кивнул, подтверждая правоту собеседника.
– И до определенного момента ваша супруга являлась их равноправным партнером по бизнесу. Но потом она отказалась от своей доли бизнеса в пользу господ Руиса и Конченетти…
– Она не отказывалась!
– Я думаю, что предоставленные в наше распоряжение господами Руисом и Конченетти документы подлинные.
– Какие документы? О чем вы говорите?
– Документы, свидетельствующие об отказе вашей супруги…
– Она ни от чего не отказывалась! Это фальшивка!
– Не думаю, – покачал головой киприот.
– Но вы сказали, что это случилось несколько дней назад!
– Да, это так.
– Несколько дней назад моя жена была в России!
– Я объясню, – кивнул менеджер. – В некоторых случаях открывающий офшорную фирму человек сразу же подписывает документ, удостоверяющий его отказ от этой фирмы в пользу какого-то другого лица. В документе человек ставит свою подпись, но не ставит дату, и передает этот документ тому, в чью пользу он отказывается от фирмы. Он считается владельцем фирмы до тех пор, пока держатель документа не проставит в том документе дату. И с этого момента владелец уже другой.
– У Руиса и Конченетти была такая бумага? – догадался Корнышев.
– Да.
– И они вам ее предъявили?
– Да.
– И моя жена теперь не имеет к этой фирме никакого отношения?
– Совершенно верно.
