иномарку от обратного движения к носу. Ее притормозила задняя ось, которая оказалась ниже уровня борта.
Серьга подскочил на помощь, уцепился двумя руками за ручку водительской дверцы, будто хотел открыть ее во что бы то ни стало. Едва крен судна снова стал меняться, они с Шумахером объединили свои усилия. Напряглись, как бурлаки на известной картине, и «Мицубиси» стал со скрежетом продвигаться к нужной черте. Потом автомобиль так же резко, как и его предшественник по несчастью, задрал передние колеса и грохнулся в воду, окатив своих могильщиков водой с головы до ног.
Серьга слишком крепко ухватился за рукоять и едва успел разжать пальцы. Еще чуть-чуть – и машина утянула бы его с собой. Сейчас он стоял, вытирая глаза от соленой воды, и чертыхался, не понимая зачем опять подвергал Иру риску остаться без отца.
Глава 38
Когда опасность миновала, все снова остались один на один с главным вопросом: где обещанный большой куш? Даже Курносый бросил управление и выскочил из рубки взглянуть на толстые пачки купюр или хотя бы на стальной «ларчик» с хитрым замком.
– Разбежался, – охладил его пыл раненый Деготь. – Все что угодно понаходили, кроме бабла.
– Дальше искать надо. Они тоже не лохи, чтобы открыто его везти.
– Нечего в самом деле траур разводить, – заявил Гога. – Мы ведь толком и не начинали.
Прошибив багром переборку, он расковырял дыру и прошиб рядом следующую. Серьга оглянулся по сторонам в поисках чего-нибудь поувесистей.
– Не рвите пуп, – посоветовал Харитонов. – Неужели только у меня такой музыкальный слух и вы не узнаете друг друга? Если так, я могу показаться.
Слепой скрестил руки на груди, все остальные оцепенели, будто им должно было открыться что-то страшное. Маска с прорезями, от одного вида которой рядового гражданина хватил бы паралич, теперь валялась на палубе никчемной черной тряпкой.
Узнав сообщника по Праге, каждый отреагировал по-своему. Деготь застонал и закрыл руками свое лицо, и без того скрытое маской. Гога сел на мокрую палубу, Серьга хватил кулаком по переборке. Курносый достал из кармана пачку «Астры». Увидел, что сигареты вымокли, но выбрасывать их не стал, оставил в надежде просушить. Пока он в меньшей степени, чем другие, понимал суть происходящего.
– Предлагаю всем остальным сделать то же самое, – сказал Шумахер, направляя дуло «Стара» Глебу в грудь.
Глеб не раз попадал в такие переплеты. Он имел несколько вариантов отработанных, до блеска отшлифованных «комбинаций». Например, упасть на спину, одновременно выхватив пистолет, и продырявить Шумахеру голову раньше, чем тот успеет произвести выстрел.
Но он не хотел убивать никого из этих людей за исключением пражского предателя. Он продолжал стоять неподвижно, скрестив руки. К тому времени, когда все пятеро «подопечных» сняли свои маски, в него целили уже с разных сторон.
– Держи руки как держишь, – предупредил Шумахер.
Приблизившись к Глебу, он оттянул нижний край трикотажной сиверовской маски и снял ее, бросив на палубу. Потом снова отступил на несколько шагов.
– Объясните, будьте добры, что все это значит, – сквозь зубы обратился к Глебу Серьга.
– Денег здесь нет, – коротко и сухо ответил Слепой. – Во всяком случае больших.
– С вашего позволения я попробую кое-что объяснить, – предложил свои услуги Шумахер. – Могу помочь нашему шефу и начать. Продолжить ему будет легче.
– Пристрелить его надо и сваливать, – констатировал Курносый.
– Все по порядку, – Серьга расставил шире ноги, чтобы не потерять равновесие на качающейся, как качели, палубе.
– То-то у меня с самого начала свербело, будто геморрой в заднице выскочил, – простонал в отчаянии Деготь.
– Давайте по делу, – Шумахер поднял над плечом раскрытую левую ладонь, повторно призывая к молчанию. – Все здесь понимают, что это не случайное совпадение. Нужен был предлог собрать нас всех вместе, и предлог появился. Насколько я понимаю, никто из нас не виделся после той ночи в Праге. Поправьте меня, если я ошибаюсь.
Он выдержал паузу, но поправок не дождался.
– Работа была проделана немалая. Нас нужно было разыскать, потом сковырнуть с места. Не знаю, легко ли согласились другие. Но еще два дня назад я представить себе не мог, что возьмусь за старое.
– И я то же самое, – кивнул Гайворонский.
– Напрашивается вопрос: ради чего нас собрали, кому мы понадобились?
– Уж не для того, чтобы почетные грамоты раздать, – глухо и мрачно произнес Семен.
– По моему разумению, все упирается в ту пражскую ночь, – высказал свою версию Харитонов. – Нас сдали тогда другой команде. У нас выдернули прямо изо рта реальный, а не мнимый кусок. Организаторы сегодняшнего мероприятия предполагают, что предатель среди нас. Почему-то им важно его найти. Кстати, я тоже не против, если он покается.
– Лично я не предатель, но пулю уже получил, – процедил Деготь. – Могла бы и в живот попасть.
– Только дыхните в мою сторону, – вскинул голову Курносый. – Меня многие пытались обделать, но стукачом еще никто не посмел назвать.
– Давайте не будем бить себя в грудь, – поморщился Гога. – Здесь каждому есть что хорошего сказать о себе, можно до утра представляться красным партизаном.
– Кому это еще интересно, кроме нас, зачем?
Насыщенный влагой ветер кому-то дул в лицо и заставлял морщиться, кому-то ерошил волосы на затылке, вынуждая поднимать воротник. К сильной килевой качке добавилось немного боковой.
– Нас разворачивает? – встрепенулся Гога, хватаясь за ближайшую стойку.
– Шел бы ты пока в рубку, – посоветовал Семену Шумахер.
Курносому явно не хотелось, чтобы очная ставка продолжалась без него. Вдруг кто-то выдвинет против него обвинения, а он не будет иметь возможности оправдаться?
– Ты меня не посылай! Тоже мне нашелся командир. Курс я зафиксировал, кому мерещится, что нас развернуло, пусть крестится!
– Ты был тогда в Праге? – через силу спросил у Глеба Деготь.
– Да не был он, успокойся! – крикнул Серьга. – Не видишь, он исполнитель: ему велели, он сделал, собрал нас. Меня ради такого случая вытащил из полной безнадеги.
– Не надо мне рот затыкать. Здесь нет привилегированных, понял?
– Нечего задавать идиотские вопросы!
– Давайте я сэкономлю
