— Эй, прекрати поливать грязью белых. Я знаю, как пропали сокровища. Секретная служба Северной Кореи постаралась обвинить тебя в убийстве, чтобы хитростью завладеть ими. И именно они украли сокровища, а когда были раскрыты, то попытались замести следы. Я знаю, что говорю. Это были корейцы, а не белые, и они украли их.
— Это сделал введённый в заблуждение дурак. По одному яблоку нельзя судить о целом бочонке.
— Он убил себя сам, так что теперь мы никогда не узнаем, как всё происходило на самом деле, — сказал Ремо.
Они оба снова заговорили по-корейски, так что Смит поднялся и попросил их извинить его. Последние слова, которые он услышал, были произнесены по-английски: Чиун попросил уведомить, когда индейская армия выступит из лагеря, а Ремо пообещал, что их лидеры больше никогда не смогут выступить куда-либо.
После этих слов Смит ушёл.
Мили и мили платформ с оружием подтягивались к индейскому лагерю, чтобы армия смогла подготовиться к новой атаке. Генерал Вильям Буэл получил указание из самого Вашингтона.
Он думал о том, что была некая ирония в том, что в этой новой битве Маленького Благородного Народа не было лошадей. Его отец был старым кавалеристом — хотя уже в его времена в кавалерии использовались танки, а не лошади, — и его дед, и прадед тоже. Когда-то давно первый приехавший в США Буэл был убит в этой битве. И хотя генерал Буэл публично утверждал, что не питает какой-либо личной неприязни к противнику, но про себя он думал: сейчас мы должны свести старые счёты.
Он сидел среди своей тяжёлой артиллерии, стоявшей позади танков. Танки должны были начать первыми. Потом пойдёт пехота. И если ойупа пожелают драться, тогда хорошо, он никак не сможет помешать этому. Они должны драться. И они должны умереть. Прошлой ночью он оставил две ближайшие дороги неохраняемыми, чтобы молодые индейцы, предвкушавшие славу генерального сражения с белой армией, могли присоединиться к ойупа.
Он всю ночь слышал их барабаны и военные песни. До него дошли слухи, что индейцы собрали большие новые силы для сражения с ним, кроме того, поговаривали, что в этом сражении их будет поддерживать великий дух, который поможет им победить белых.
— Стыдно, что члены нашего общества могут испытывать такие странные чувства, как излишняя чувствительность, — сказал генерал Буэл при публичном выступлении. Наедине с собой он скрежетал зубами из-за того, что ему приходилось возиться с этими ублюдками в Дакоте. Он только сожалел, что не может искромсать их на куски артиллерией и покончить с этим раз и навсегда.
Он собирался атаковать их на рассвете, начав наступление пятью колоннами, и этот день должен стать последним в жизни индейцев. Генерал Буэл должен покончить с ними лично. Единственное, что его тревожило, это возможность получить пулю в живот и повторить тем самым судьбу своего предка.
Он должен будет представить своих солдат к медалям и сочинить замечательную речь о том, какой ужасной была эта война, и о том, как его солдаты, презрев сантименты, рисковали своими жизнями для общей победы.
Этой ночью он не спал. Прежде чем колонны начали движение, генерал позвонил президенту по прямому телефону.
— Билл, — сказал президент. — У меня есть для вас отличная новость.
— Что? — переспросил генерал Буэл.
— Я думаю, что мы можем справиться с этой проблемой без излишнего кровопролития.
— Хорошо, — сказал генерал Буэл, и в его голосе послышалось скрежетание. — И как же мы сможем этого достичь?
— Вы должны приостановить наступление и дождаться результатов. Я дам вам знать.
— Могу я узнать, как это произойдёт, сэр? — поинтересовался генерал Буэл.
— Нет, — отрезал президент.
— Как скажете, сэр, — ответил генерал Буэл. — Но эти индейцы настроены чрезвычайно враждебно. Я не сторонник обороны в данном случае, мистер президент.
— Я гарантирую, что мы обо всём позаботимся.
— А если что-то сорвётся?
— О, всё будет в порядке, — ответил президент.
— Возможно, я смогу предложить какую-либо помощь?
— Им не нужна помощь. Всё будет в порядке.
— Очень хорошо, — сказал генерал Буэл и натянуто улыбнулся.
Он решил дать президенту время до полудня, а потом он откроет огонь. Он подумал, что сражение можно выиграть и после полудня.
На этих холмах Дакоты должен разразиться настоящий ад. Солнце уже начало припекать, и сражающимся мужчинам обязательно понадобится много воды. Он должен увести их подальше от реки. Он должен завести их в маленькую безводную долину и позволить им мучиться под палящим солнцем, как это сделал его прадед в этих холмах много лет назад.
Они проделали долгий путь из Оклахомы в Дакоту, но незнакомец сказал:
— К смелости всегда идут длинными путями.
Он всегда говорил это, когда чувствовал, что кто-то дрогнул и готов отступить. Теперь, когда маленький отряд индейцев разбил армию правительства Соединённых Штатов, когда неравенство стало даже больше, чем было сто лет назад? Но он понимал, что неравенство никогда не приводило к победе, а только к концу.
Для студента инженерного колледжа это был абсолютный вздор. Он был индейцем прерий, чувства которого приглушились его образованием, и только призыв на военную службу заставил его проснуться. Он будет драться бок о бок со своими братьями, но он не может поверить вздору.
— Посмотрите вокруг. Вы видите настоящую армию Соединённых Штатов. Они привезли танки за много миль и собираются применить их против нас. Они выставили против нас артиллерию. Мы не сможем поймать их в ловушку, как сто лет назад. Они поймали нас.
— Прежде мы разобьём их, — воскликнул один смельчак.
— У них численное превосходство. Они намного превосходят нас.
И некоторые молодые люди, которые собрались здесь только ради победы и славы, задумались после этих слов.
— Я думаю, что они всегда превосходили нас, но мы побеждали их, потому что мы храбрее, чище и ближе к земле. Но сейчас они победят нас своей численностью.
Мы превосходили их численностью сто лет назад. Кастер был безрассудно храбрым человеком, и именно потому он умер. Мы не можем так поступать.
Это откровение посеяло некоторую панику среди новой индейской армии, но незнакомец всегда находился в центре событий.
Он понимал, что израильтяне всегда были в меньшинстве, но постоянно побеждали. Студент-инженер считал, что это происходило потому, что они были лучше обучены. Как можно обучить эту их новую армию?
— На нашей стороне сила и мудрость наших отцов. И мы сражаемся за правое дело. Другие могут проводить время, играя с оружием. Но индейский народ не может терять на эго время. Почему вы должны сегодня жить в резервации? Неужели вы должны продолжать там жить только потому, что так продолжается уже долгое время? Что вы теряете? Белые люди дали вам множество машин? Белые люди дали вам виски, которое доводит вас до безумия? Вы ничего не потеряете, кроме стыда.
Незнакомец был одет в костюм, даже более блестящий, чем в Оклахоме.
Маленький Лось и Бегущий Олень решили, что незнакомец был индейским духом, посланным помочь в их борьбе. Кроме того, он появился из пламени костра, и костёр потух при его появлении. Он пришёл вместе с заклинаниями шамана. Казалось, что он обладал некими особенными силами. Он никогда не уставал, и он знал всё о каждом человеке.
Вопрос в том, что представляет собой индейский дух? А ответ может дать только шаман, если только они смогут найти его. Но незнакомец разгадал их замыслы и позвал к себе перед большим сражением с федеральными войсками, когда солнце осветило прерии Дакоты, когда танки начали своё движение по холмам, сотрясая воздух. Создавалось впечатление, что приближался ужасный шторм и надвигался конец света.
— Смотрите, — сказал он, и его лицо светилось от радости. — Что вас беспокоит, парни? Вы хотите знать, кто я? Разве это поможет вам? Я принёс вам свои знания и свою любовь. Меня ждёт такая же судьба, как и вас всех. Что бы ни случилось, знайте: я с вами в вашей войне.
— Но у вас есть имя? — спросил Маленький Лось. Он сжимал в руках автомат. Он готов встретить первую волну танков, идущих в центре, пропустить их через себя по дороге и зайти в тыл федеральной колонне. Незнакомец думал, что это был блестящий план. Маленький Лось обнаружил, как и предсказывал незнакомец, что в нём открылся военный талант.
— Какое имя вам нравится?
— Вы хотите сказать, что у вас их несколько? — спросил Бегущий Олень.
— Возможно. Но в последнее время у меня не осталось ни одного. Я думаю, что такие бравые парни должны дать мне своё собственное имя. Ваше особое имя.
— Мы спрашиваем ваше имя. Сейчас не время для развлечений, — настаивал Маленький Лось. За последние несколько недель он превратился в резкого, требовательного командира, и его раздражала пустая трата времени. Потерянное время было похоже на потерянную жизнь, особенно перед началом большого сражения.
