— О, Господи!
Рози Шеперд пинком распахнула дверь и стала стрелять, пытаясь попасть в шины.
Из кабины тягача тоже послышались выстрелы…
Посыпалось стекло, и он услышал крик женщины. Машина, в которой он ехал, как безумная, виляла из стороны в сторону. Холден взглянул вверх. Половины стекла не было, он видел только руки боровшейся с кем-то женщины.
Блондинка, которую он увидел первый раз, когда открыл глаза, боролась с мужчиной в зеленой униформе. Дверь кабины грузовика или автобуса, — хотя, наверное, это был грузовик, потому что у автобуса дверь только с одной стороны, — была открыта. Мужчина в зеленой камуфляжной форме пытался вытащить женщину из машины. Руль никто не держал. Дэвид Холден попытался пошевелить правой рукой, в которой был пистолет, рука слушалась, и он даже смог ее поднять. Он повернулся на левый бок, чуть не потеряв сознание от пронизывающей боли под правыми ребрами.
Женщина была пристегнута ремнем безопасности. Мужчина в форме держал одну руку на руле, а другой рукой закручивал ремень, сдавливая ей горло.
Холден глубоко вдохнул. Если он сможет его позвать и мужчина поднимет голову — это будет хорошая цель. Он еще раз глубоко вдохнул, чувствуя, что скоро потеряет сознание.
— Эй, задница!
Мужчина поднял голову, и Дэвид Холден, держа пистолет на уровне глаз, пять или шесть раз выстрелил в упор. Внезапно остатки стекла вылетели, и блондинка опять закричала…
Грузовик с пулеметом почему-то начал отставать.
Магазин был уже пустой, и Рози Шеперд достала из кармана еще один, оставляя последний в своей сумочке. Она выдернула чеки из двух оставшихся гранат и бросила их на дорогу под колеса грузовику.
— Получи!
Что-то швырнуло ее на пол трейлера, как гигантская пощечина…
Лютер Стил держал «Ремингтон-870» у бедра стволом вниз, подходя к перевернутому грузовику. Он не мог показать свое удостоверение и закричать:
— ФБР!
Потому что тут же получил бы пулю в лоб. Правительство больше не защищало людей, оно стало их врагом и тираном.
Мужчины, женщины и подростки методично вытаскивали ящики из перевернутого прицепа. Разные ящики, и с яблоками, и с гранатами, и с ракетами. Наверное, сейчас оружие и еда были для них одинаково ценны.
Другие хлопотали возле трех тел, которые лежали на шоссе на большой коричневой скатерти. Люди бросали настороженные взгляды на Стила и Раннингдира, пока они шли к трем телам на обочине дороги. Но, наверное, потому, что оба были небриты, по крайней мере, два дня, и в то же время прилично одеты, вряд ли их принимали за полицейских, несмотря на то, что они были вооружены — добрая половина людей, которые съехались сюда на своих пикапах, легковых и фургонах, имели оружие.
Когда Стил подошел к скатерти на обочине, один из тех, кто хлопотал вокруг тел, поднял голову и в упор посмотрел на них.
— Кто вы такие?
— Бывшие федеральные. Мы «Патриоты».
Человек улыбнулся.
— Эти трое, Бог знает как, остались живы. Мужчина, наверное, сам Дэвид Холден. Аминь.
— Аминь, брат, — кивнул Лютер Стил.
— Люди возмущены действиями так называемых «Патриотов», и иногда это возмущение выливается в беззаконное насилие, которое сами же «Патриоты» провоцируют против себя, — сказала хорошенькая блондинка в дорогом костюме, многозначительно глядя прямо в камеру. — Мы включаем репортаж Даррена Лока из штата Нью-Йорк.
Весь экран занимало дерево, ракурс был выбран так, что дерево казалось непропорционально высоким. Старый дуб уже сбросил листья и чернел на фоне тяжелого свинцового неба. Вокруг был грязно-серый снег. С ветки свисала толстая веревка, на конце завязанная неумелым узлом в петлю.
— Люди рассержены, и иногда этот гнев выливается просто в безудержное насилие. Человека, которого подозревали в принадлежности к так называемым «Патриотам», вытащили из дома и повесили на этом дереве.
Дэвид Холден выключил телевизор, опять почувствовав приступ боли в правом боку, когда поднимал руку. Он закурил.
— Лютер говорит, что Кларк Петровски почти выздоровел. Черт! Но Кларк же мне в отцы годится. Мы уже слишком долго прячемся в этой дыре. Если мы и дальше будем сидеть, движение «Патриотов» умрет, и Роман Маковски сможет творить в стране все, что ему заблагорассудится.
— Доктора еще не сказали, что ты в полном порядке, — непререкаемым тоном ответила Рози.
Холден сидел на спинке кровати.
— Разве такая мелочь может тебя остановить? — улыбнулся он.
— При чем тут я? Ты чуть не умер от потери крови, получил заражение от пулевой раны в боку. Ты даже не понимаешь, насколько близко ты был к смерти. Ты этого не знаешь, но зато я знаю отлично!
Она даже вздрогнула, вспомнив что-то. Холден посмотрел на нее. Две недели они жили в этом доме как муж и жена, кем собственно и были, если не обращать внимания на такую мелочь, как регистрация. Он почти не помнил, что было в первые дни, только изредка приходя в себя, в основном от боли, ничего не соображая, весь пропитанный болеутоляющими наркотиками. Обычно рядом оказывалась Рози, которая сидела на стуле возле кровати, врач или один из местных «Патриотов», навещавшие его. Через несколько дней он стал приходить в себя чаще и даже мог сидеть.
Она заботилась о нем, кормила его, когда Холден был слишком слаб, чтоб есть самому, купала и перевязывала ему раны. Она ни разу не рассказала ему, как она его спасла, сказав только, что Келли Мартинес, дочь руководителя группировки «Патриотов» в Майями, помогла ей дотащить его до тягача и, что их преследовали армейские грузовики с переодетыми солдатами, что была стрельба. К огромному сожалению, солдаты оказались не переодетые, а самые настоящие. Рози ни разу не упомянула, что была ранена в левое плечо, не сказала и о том, что пуля попала ей в правую голень. Она рассказала о том, что он спас жизнь Мартинес, застрелив человека, который запрыгнул в кабину тягача и пытался ее задушить.
— Куда бы ты ни пошел, я с тобой, — сказала ему Рози.
— Мне бы и жить не хотелось, если б ты не была со мной, — честно сказал ей Дэвид Холден. — Позвони, может, мы сможем связаться с Лютером.
Рози кивнула, засунула руки в карманы юбки и пошла к настенному телефону.
Ручей был почти ледяной и кристально чистый, но для уверенности им приходилось кипятить воду для питья и стряпанья, хотя купались они без опаски. Последние дни температура резко упала, и Керни пришлось соорудить для Линды что-то вроде душа с солнечным подогревом.
Как будто погода подавала им сигнал. Пора и убивать. Медовый месяц кончился, и еще много работы.
Джеффри Керни не мог уйти от своей обязанности, хоть и старался. Он приехал в Соединенные Штаты почти незаконно, чтобы выяснить, что же это такое — «Фронт Освобождения Северной Америки». Его следующей задачей было уничтожать, ликвидировать, обезвреживать. Необходимо было помочь Канаде, в которой поднималась волна насилия, спровоцированная ФОСА, так же, как и в Соединенных Штатах. Но настоящая причина, почему английская Секретная служба прислала его, была ясна и ребенку. Если экономика Соединенных Штатов рухнет, она потянет за собой все страны Европейского содружества. Мировая депрессия была бы неминуема.
Дважды он проникал в ближайший городок, чтобы купить сигареты и газеты. Керни мог выжить практически в любой обстановке, но с сигаретами это можно было делать комфортней. Тогда же он купил и газеты, которые тщательно просмотрел, выискивая нужную информацию между строк, и особенно внимательно просматривая объявления о продаже.
Лишь два дня назад, вернувшись из очередной вылазки в городок, он нашел то, чего давно уже ждал. «Продается темно вишневый «Роллс-Ройс Корниш», с правым рулем, дополнительное оборудование. Обращаться только заинтересованным в покупке. Цена строго 42750 долларов».
— О чем ты думаешь? — Керни услышал голос Линды, которая незаметно подошла сзади. Она отдала ему рубашку, которую вчера постирала для него. Женщина смотрела ему прямо в глаза.
— Мы уезжаем, да?
— Тут есть одно интересное объявление в газете. Там говорится, что у меня должна быть встреча, чтобы получить новые приказы и новое оборудование. Я боюсь, это строго обязательно на сей раз.
— А что же ты сделаешь со мной?
— В общем-то масса вариантов. Я просто скажу своим боссам, что ты — мой проводник. Англичане всегда нанимают местных для сопровождения и помощи. Это старая и уважаемая традиция. Против этого никто не станет возражать, крошка.
Он поднял ее за подбородок и чмокнул в губы.
— Не бросай меня, — прошептала она.
