Секунду подумав, я связался по рации с Алексом.
— Костел святого Альберта знаешь?
— Ну!
— Шпиль видишь?
— Уже сделано, начальник. Человек наверху. Сообщает, что кругом тишь да гладь…
— Тогда все! — Я вздохнул и взглянул на часы.
— Думаю, у Мурманска к Петербургу пропал всякий интерес, — произнес Золин. — Не пора ли нам восвояси? Вы как, Сергей Сергеевич!
— Целиком и полностью «за»! Владимир! — Такарский обернулся ко мне: — На будущее схема такая: тот, кто приглашает, встречает гостей стоя… Ясно? А то, понимаешь, явились и сидим, как халявные лохи…
— Не заводись, Сергей! Всякое случается… — Золин вдруг развел руками, поднялся из-за стола и вдруг вскрикнул: — Ой! Спина… Больно! — Он прижал ладони к горлу, стал хватать ртом воздух, а потом повалился на стол.
Глава 11.
У Алекса все чисто.
Алла Леонидовна пронзительно взвизгнула, выскочила из-за стола, и к ней тут же бросился телохранитель. Сграбастав ошарашенную женщину в охапку, он бросился вместе с ней на пол. На Такарского обрушился всей своей могучей массой его личный телохранитель Борис.
Игорь Бойков, телохранитель президента, посадив обмякшего шефа в кресло, старался нащупать пульс.
Подчиняясь рефлексам, заложенным на многочисленных тренировках, я выхватил пистолет из-под пиджака и, плюхнувшись у стены на колено, сжал рукоять в вытянутых руках.
В ресторанном зале продолжали пить, есть, веселиться, обсуждать деловые и любовные проблемы, но завсегдатаи насторожились, озабоченно прикидывая, не начнется ли перекрестная стрельба. Несколько парней крепкого телосложения сделали то, что и должны были сделать, — прикрыли своих боссов и выхватили оружие.
Я метнулся к Игорю Бойкову, оттеснив его, повернул Золина лицом к себе и отшатнулся. Президент был безнадежно мертв — его широко раскрытые глаза взирали на меня почти с детским удивлением. Оскал фарфоровых зубов и вывалившийся фиолетовый язык сделали лицо неузнаваемым.
— Ни единой царапины, — произнес Бойков чересчур уж спокойно. — Я уже посмотрел…
— Инфаркт, что ли? — с недоверием спросил я. — Не может быть!!!
— Я не врач, не знаю. Вскрытие покажет… Странная смерть, конечно. Я с ним уже полгода, и он ни разу не жаловался на здоровье.
Подошел главный администратор ресторана, взглянул и отвернулся.
— Я вызвал «скорую» и милицию. Сейчас будут, -сообщил он сдержанным тоном и сделал знак музыкантам.
Те мгновенно оценили ситуацию, и спустя минуту зазвучала мелодия «Опавшие листья».
Жизнь, однако, продолжается, подумал я и включил рацию.
— Алекс, это я, Кирсанов.
— У меня все чисто. А что у вас? — раздался его, показавшийся мне чересчур уж спортивно-бодрым, голос.
— А у нас здесь Золин скончался…
— Да ты что?!.
— Двигай сюда! Сейчас менты заявятся…
Я убрал рацию в карман, пистолет — в кобуру, достал сигарету, прикурил, затянулся… Первый день на службе, и сразу покойник! Ну и ну!… Все под Богом ходим, конечно… Служба безопасности, называется… Ха-ха! Правильно пел Высоцкий… «В гости к Богу не бывает опозданий…»
Я обвел взглядом стол с закусками. Если бы Золин хоть что-нибудь съел, я бы подумал, что его отравили… Но он к еде не притронулся!
— Алла, поставь бутылку! — раздался за моей спиной визгливый голос Такарского.
— Пошел к черту! Мне хочется напиться, — произнесла она утробным, совершенно не своим голосом.
Я оглянулся. Вице-президент корпорации «Цербер» госпожа Лебедева дрожащей рукой налила в фужер водки, осушила его одним махом и стала наливать следующий. А говорила, что пьет только «Перье»…
Милиция не заставила себя долго ждать. После того как были сняты показания очевидцев скоропостижной смерти президента известной в Питере фирмы «Цербер», капитан Быков, возглавлявший группу из «убойного отдела» ГУВД, отвел меня в сторонку и спросил прямо в лоб:
— Какие соображения, начальник?
— Думаю, сердцу Золина захотелось покоя. К еде не притрагивался, особо не нервничал — приехал в отличном расположении духа. Инфаркт, должно быть… На историю болезни, разумеется, не лишне взглянуть. У меня был друг, вместе росли. Лечили его от легких, а умер от аневризмы аорты. Вдова хотела врачей притянуть, но историю болезни не нашли! А муж ее был, между прочим, заслуженным гэбистом в свои сорок. Так что… Впрочем, вы все это лучше меня знаете.
— Все мы кое-чего знаем, но, как правило, утаиваем. А если допустить, что Золина убрали?..
— Каким это образом? — усмехнулся я.
Мало ли каким… Наука, к вашему сведению, не стоит на месте…
— Про науку наслышаны, кое-что почитываем, — не остался я в долгу. — Пистолет с глушителем, снайперская винтовка с оптическим прицелом, нож для колки льда, синтетический порошок, похищенный из лаборатории жадным до больших баксов ученым, полгода не получавшим к тому же зарплаты, игла, пропитанная ядом кураре, да мало ли…
Быков откашлялся, пожевал фильтр сигареты.
— Шутки шутками, а, судя по антуражу, ваши боссы ждали к ужину каких-то крупных гостей?
— Ждали, — сказал я. — Точнее, моих боссов пригласили в гости.
— Кто? — Капитан пристально посмотрел на меня.
Я неопределенно пожал плечами:
— Почему бы вам не задать этот вопрос кому-либо из здравствующих хозяев «Цербера». Например, господину Такарскому
— Понимаю, — вздохнул старший опер. — Коммерческая тайна и все такое. Но почему те, кто зазвал ваших шефов в гости, до сих пор не появились? Вам не кажется это странным?
— Кажется! — Я опять пожал плечами. — Но этот вопрос по идее должен вам задать я.
— Что ж, нечто подобное я и ожидал от вас услышать, Владимир Николаевич. — Быков улыбнулся. — Но если надумаете сообщить какие-либо подробности, вот мой номер телефона. — Опер сунул руку в нагрудный карман, достал визитку. — Если же, напротив, вы мне понадобитесь, я вас разыщу.
Оперативник повернулся и зашагал к эксперту-криминалисту, упаковывавшему в свой чемоданчик образцы напитков и блюд, представленных на столике.
Лебедева сидела на стуле и смотрела на меня волком. Потом взяла со стола мельхиоровый нож и, смотрясь в лезвие, словно в зеркальце, провела яркой помадой по губам. Она была пьяна. С иссиня-черными волосами, бледная как смерть, разом постаревшая лет на десять, с красным ртом, Алла напоминала мне мима Марселя Марсо.
Я перехватил взгляд Такарского и подошел к нему.
— О чем тебя расспрашивал капитан? — поинтересовался вице-президент.
— Хотел, чтобы я назвал имя человека, которого вы ждали к ужину. Но я ответил, что с таким вопросом лучше всего обращаться к вам.
Такарский кивнул. Покосившись на Лебедеву, он перевел взгляд на носилки, куда люди в серо-голубых халатах только что положили тело Золина, и сказал:
— Сейчас все уедут, и можешь быть свободен. Завтра в восемь тридцать жду тебя у себя в кабинете. Есть разговор…
Он кивнул телохранителям. Те, поддерживая под руки вот-вот готовую рухнуть Аллу Леонидовну, направились к выходу.
— До завтра! — бросил вполголоса Такарский и зашагал за ними.
— Ну и что ты по всему этому думаешь?
Я обернулся. Сзади стоял Алекс Кайро в темных очках, в черной рубашке и черных брюках.
— Опер в курсе, что наши ждали кого-то важного, кто так и не приехал, — сухо произнес я, поглядывая на часы. — Ты своих отпустил?
— Сразу после приезда ментов. Кстати, из клуба никто не выходил.
Кайро провел ладонью по своей шевелюре, прошелся пятерней, как скребком, по щетинистому квадратному подбородку.
— Нужно выяснить все, что возможно, про аварию на мосту Лейтенанта Шмидта, — первым нарушил я паузу.
— Если она была вообще, эта авария, — отозвался Кайро.
«Волгу» Витьки Липатова я увидел сразу, как только въехал во двор своего дома. Мать честная! Забыл… Из головы вон вылетели наши с ним посиделки… Я взглянул на часы на приборной панели своего «порше». Было без четверти двенадцать. Липатов, мой дружище бесценный!
Заглушив мотор, я вышел из машины и направился к «Волге». Под ее днищем на промасленном халате лежал Витька. У него на брюхе стояла тусклая двенадцативольтовая переносная лампа.
— Загораем? — постучал я по крышке капота.
Липатов выполз из-под машины, принял подобающее человеку вертикальное положение, не спеша обтер куском ветоши грязные руки и молча ткнул указательным пальцем в циферблат наручных часов.
— Извини, дорогой, задержался. Работу, надо сказать, ты мне устроил классную, ничего не скажешь! Что с тачкой?
Как обычно, фильтры! — отмахнулся Витька. — До тебя доехал, а назад — не заводится. Только сейчас закончил. — Он нагнулся, сграбастал халат вместе с инструментами, переносной лампой, мотком изоленты и отнес в багажник. — Не машина, а пылесос какой-то! Черт бы ее побрал! Давай капитально посидим и отдохнем. Я завтра выходной.
