Ознакомительная версия.
– Как?
– Сейчас…
Она вышла и вернулась через несколько минут, очевидно, поручила кому-то из охранников озаботиться тюком с моей одеждой.
Я уже сидел на кровати, Марина встала напротив и потребовала:
– Рассказывай!
Ну, в общем, уже не увильнуть.
– Ты знаешь, кто такой Лазарь?
– Слышала.
– И кто?
– Вопросы, дорогой, задаю я.
Даже так!..
– Лазарь – бывший сотрудник спецотдела ГРУ. Специалист по подрывным действиям, – сказал я. – Это не просто терроризм. Его учили, как создавать нестабильность, раскачивать внешне благополучные общества и добиваться революции. Социалистической, конечно. Но ты понимаешь, что революция в таком случае может быть любой.
– Дальше.
– Когда Лазарь уходил из ГРУ, у него было право выбирать легенду и город, в каком он будет жить. Лазарь поселился в Киеве, хотя сам был из России и жил здесь до сего времени. На досуге он создал сеть вербовки наемников в горячие точки. А недавно, буквально на днях, его видели на Рыбальском острове.
– И тебе поручили убрать такого спеца? Идиоты!..
– Мне поручили с ним поговорить и решить, что делать дальше, – устало сказал я. – А если он согласится, то и перетянуть его на нашу сторону. У нас здесь нет людей, и ты это знаешь. В его адресе никого не было, и я просто пошел обратно в отель. В соседнем дворе меня шандарахнули кастетом по голове и попытались затащить в микроавтобус. Три каких-то урода!.. Дальше ты сама знаешь.
Марина молчала.
– Все нормально, – попытался я подбодрить ее. – Если что, я напился, и меня ограбили в городе, ударили кастетом, отняли куртку. Портье подтвердит, что я вернулся без верхней одежды и пьяный. Следы от удара у меня есть.
– Ладно, – решила она. – Ложись в постель. Если что, ты пришел ко мне по старой памяти, и мы трахались до самого утра.
По ее тону я сразу понял, что мне сегодня точно ничего не обломится.
Увы.
Киев, Украина
04 марта 2016 года
Первые сообщения о «зверском убийстве», произошедшем в центре Киева ночью, начали появляться в Сети уже к девяти утра. Я мониторил Интернет, сидя в комнате Марины. Первой об этом сообщила «Украинская правда», сайт, основанный Георгием Гонгадзе.
В Киеве никто и никогда не решает дела рано. Хотя столице Украины не сравниться с Москвой, где до обеда вообще ничего не происходит. В этом порядке, заведенном еще усатым вождем, мы кардинально отличаемся от Запада, а от Востока – еще больше. Там вообще принято начинать работу очень рано, в шесть утра.
Марина приводила себя в порядок после «бессонной ночи», на ней было элегантное платье и скромные украшения. Пахло «Шанелью» номер пять – классика. Не знаю, кого она тут собралась соблазнять, но я ему не завидую, честно.
Потом женщина ушла в ванную и крикнула оттуда:
– Я позвала Бориса. Сейчас он придет.
Этого только не хватало. Но, в общем, она права, начальник службы безопасности должен знать все и обо всем.
Марина вышла из ванной накрашенная, в полной боевой готовности и уселась у столика. Борис зашел в комнату, сперва стыдливо опустил глаза, но сразу же понял, что командировочным сексом тут и не пахнет.
– Что?.. – коротко спросил он.
Какое-то время мы молчали.
Потом Марина сухим, бесцветным голосом приказала мне:
– Рассказывай!
Я изложил все как было. Наверное, лучше бы я остался в гостинице и занялся командировочным сексом, а не шарахался по ночному Киеву с пистолетом, но обратно уже не отмотаешь.
– Пистолет где? – спросил Борис.
– Разобрал и выбросил, – во второй раз ответил я, разозлился и спросил: – Что вы на меня так смотрите!
– А как на тебя еще смотреть?! – вспыхнула в ответ Марина.
– Он правильно поступил, Марина Викторовна. – Борис внезапно встал на мою сторону. – В Киеве с этим не шутят. Здесь заталкивают в машину, чтобы вывезти в лес и убить, а не ради душевного разговора.
– Вот и разбирайтесь тогда с этим! – заявила Марина, резко встала и вышла в коридор.
– Дня два вам надо посидеть в комнате, – сказал Борис. – Причем безвылазно. Там немного прояснится, станет понятно, что и как. Если вас никто не видел и не опознает – можно дальше работать. Если нет…
– «Глок» принеси. Он в моем номере. Под кроватью, приклеен скотчем. Справа.
Борис молча вышел, вскоре вернулся и отдал мне ствол.
Делать было решительно нечего.
Я снова зашел в Интернет. Новость об убийстве, совершенном в центре Киева, продолжала расползаться по СМИ, обрастать подробностями.
Я узнал, что те трое, которых я пристрелил, – активисты Евромайдана. Биографии как под копирку. Все с Западной Украины, обучались во Львовском институте физкультуры, том самом, преподаватели которого Девятого мая отпускают студентов с занятий, чтобы избивать ветеранов Великой Отечественной войны. Все трое участвовали в Евромайдане, потом записались в национальную гвардию и служили в зоне АТО. Значит, правильно я их убил. По-любому верно.
Кто они были? Да кто угодно. В Украине жизнь человека стоит мало. Когда здесь вербовали народ в батальоны территориальной обороны, в большинстве объявлений было указано: «трудоустройство по окончании срока службы». Или еще откровеннее: «переход в частные структуры». То есть в организованные преступные группировки. Большинство территориальных батальонов как раз и формировалось как легализованные ОПГ.
Никто этот процесс не контролировал. Собрались, двинули в зону АТО, там повоевали, обкатались, крестились кровью, отжали транспорт, обзавелись оружием. И обратно. Некоторые тербаты целиком переходили под контроль олигархов, другие начинали отжимать бизнес помельче, действовали как банды рэкетиров.
Милиции они уже не боялись. После февраля четырнадцатого года ее не страшился вообще никто. Если прижмут, можно бросить клич, мол, рятуйте, граждане! Щемят ветеранов АТО! Мы за едыну вильну Украину кровь мешками проливали, а теперь нас менты колбасят!
Ненависть в обществе к милиции была запредельной, особенно в западных областях. Поэтому когда раздавался такой клич, никто не разбирался, что тут к чему. Милиция была виновата априори.
Власть, циничная, лукавая и неустойчивая, отлично понимала, что она держится на соплях. Скинуть ее можно запросто. Тут и делов-то всего на пару дней, а не месяцев! Поэтому она не защищала милицию, как должна была бы, а сдавала ее оптом и в розницу на суд общества, скорый и неправый.
В свое время для снижения социальной напряженности с высокого царского крыльца стрельцы иногда сбрасывали бояр в бушующую толпу. Так и тут. Власть приносила жертвы одну за другой. Любой мент был хорош в этом качестве. Никому ничего доказывать не надо, общественное мнение осудило, вынесло приговор и готово привести его в исполнение. Общество, обезумевшее от ненависти, потерявшее всяческие координаты, требовало подать ему все новых и новых врагов народа, вредителей, на которых можно списать национальную катастрофу. Оно получало их.
Менты понимали, что власть их не защитит, что она чуждая им. Иногда они просто делали вид, что работают, часто сами превращались в ОПГ. У многих в загашнике лежали российский или белорусский паспорт, рубли, номера телефонов тех личностей, которые спокойно переведут их через границу. Настоящие бандиты осознавали свою безнаказанность и резвились как хотели.
Силовой ресурс в/на Украине нужен был всем. Боевиков с Майдана, тербатовцев, откровенных уголовников нанимали рейдеры, политики, олигархи. Да и спецслужбы, конечно. Как же без них?! На такие конторы работать стремно, платят они мало, зато есть надежная отмазка и крыша. А иногда и пуля в голову.
К обеду сообщения об убийстве появились уже на многих страничках Всемирной паутины. Авторы комментариев пылали праведным гневом, требовали наказать ментов, угрожали всем и каждому.
А потом я обнаружил на ментовском сайте фоторобот подозреваемого. Он был выполнен откровенно плохо, и вряд ли по нему можно меня опознать, почувствовал я себя весьма неуютно. Значит, где-то засветился. Наверное, тот старик. Он смотрел на меня в темноте, но что-то все-таки увидел. Теперь я могу ожидать не только ареста, но и того, что на меня накинется толпа разъяренных отморозков и разорвет в клочья.
Не хотелось бы.
В четыре вернулась Марина. Ничего не говоря, она сбросила туфли, прошла в душ и долго плескалась там. Потом вышла в халате, плюхнулась на кровать рядом со мной, растянулась и глубоко вздохнула.
– Тяжелый день?
– Не то слово. Полный песец.
– Где набралась таких слов девочка из высшего общества? – сыронизировал я.
– Да пошел ты! – беззлобно отозвалась она. – Господи, это жесть. Конкретная.
– Расскажи.
– Понимаешь, они упертые до предела, конкретно. Ребята не понимают, что так, как они хотят, больше не будет. У них нет ресурса, позволяющего продолжать все это дальше. Но они торгуются так, как будто у них всего этого выше крыши. Им в упор говорят, что они блефуют, но плевать эти господа хотели на то, что слышат.
Ознакомительная версия.
