– Та цэ понятно, Петрович, – сказал зам, почти такой же «мясистый», как и сам глава охранной фирмы «Славутич-Щит». – Всэ зробымо так, як мы и договаривались!
Гайдуков про себя усмехнулся: Криворучко и его зам разговаривали сегодня на еще более ужасном суржике, нежели обычно. А вот эти трое, что приехали с ними на базу, изъясняются, как он уже успел отметить про себя, на чисто «москальском» языке…
– Ну то проверь, як там они сделали работу! – Криворучко косо посмотрел сначала на Гайдукова, а потом на Романа. – Тимофей пусть и дальше караулит! А этих возьми с собой… посмотри, шо там с полигоном! Сделали ли мишени… насыпь осмотри… может, переделать что надо?! Ну и вообще, глянь чисто хозяйским оком! Ну а потом, хлопци, трохи позже, побалакаем с вами за дело…
Криворучко взял в комнате для охраны связку ключей. Поковырявшись немного в замке, открыл одну из запертых дверей в конце коридора, рядом с запасным выходом. За дверью находилось совершенно пустое – если не считать деревянного стеллажа вдоль стены – помещение с покрашенными недавно полами. Единственное окно оборудовано сварной решеткой; сама дверь металлическая, с добротным пятиригельным замком «мультилок».
– От сюда, хлопцы, складывайте все снаряжение, – сказал он, адресуясь к парням, которые занимались разгрузкой микроавтобуса. – А ось тут, – он толкнул от себя дверь с противоположной стороны коридора, – будете проживать… Шесть койко-мест! Постельное белье вам выдаст Андрий: цього добра у нас тут навалом!
Он посмотрел на старшего.
– Пойдем, Михалыч, покажу тебе твои «апартаменты».
Они вдвоем зашли в комнату, предназначавшуюся для отдыха местных охранников. Петр Петрович хотел закрыть распахнутое настежь окно – прикрытое, правда, чуть парусящей на легком сквознячке занавеской, – но гость жестом остановил его: снаружи в комнату сочилась приятная прохлада. Большой свет зажигать они не стали, ограничившись включенным светильником, укрепленным на стене над изголовьем тахты.
– Ну то шо, Леон, подойдет? – спросил Криворучко. – Цэ, конешно, не люкс… Мы тут еще не сделали канализацию, так что все удобства во дворе. Там же оборудована «душевая»…
– Меня тут все устраивает, – оглядевшись, сказал гость. – Нормально.
Он повесил бейсболку на крючок возле входной двери. Пригладил рукой коротко стриженные, слегка тронутые сединой на висках волосы, после чего уставился на Криворучко.
– А вот этот мужик… Андрей… Это про него ты рассказывал? Гайдуков, кажется, его фамилия?
– Да, цэ вин. А шо?
– Что-то мне его образина знакомой показалась… – Леон задумчиво потеребил подбородок. – Да, точно: я с ним уже как-то пересекался… в прошлом! Между нами, это не есть good…
– Э-э-э… в смысле? – Криворучко достал из нагрудного кармана рубашки носовой платок и промокнул им испарину, выступившую на лбу. – Ты хочешь сказать, шо он, Гайдуков… знает, хто ты и шо ты? Леон, я ж тебе их хвамилии называл?! И даже давал почитать справку, шо мы на них составили! Шо ж ты мне сразу не сказал, что тебе нежелательно здесь с ним видеться?!
– Пока не увидел в лицо, не вспомнил, – сухо сказал тот. – Это про него ты говорил, что у него брат служит в какой-то вашей спецслужбистской инстанции? И что он сам хотел бы, как только будут выправлены его новые украинские документы, податься куда-нибудь за кордон? Типа в легионеры наняться, но уже под своим новым именем?
– Да, цэ так. Он, этот вот Андрий, для твоего дела, Леон, ну… совсем не подходит. Ты ж сам сказал, шоб я не привлекал «засвеченных» у нас тут людей?!
– Петрович, я просил вас найти для наших целей человек шесть-семь с заданными четко параметрами! – На скулах гостя заметно вспухли желваки. – Тебя и твоего российского коллегу! Тебе, Петрович, еще в мае занесли на эти цели налом неслабую сумму! Напомнить – сколько?
– Та подожди, Леон. – Криворучко тоже посуровел лицом. – Я ж тебе четко все сказал… Нэма у мэнэ такых людэй, як вы хочэтэ! Дэ я вам их визьму… рожу, чы шо?! Вам надо было их в России искать!.. Ну или из Крыма кого выцарапать! А мы, уже со своей стороны, готовы принять ваш контингент! Я и Леммингу то же самое говорил еще на прошлой неделе! Гайдукова я тут держал, потому шо… Потому шо и эти двое, оставь их тут одних, могли сбежать или натворить делов! Ну… их-то мне не жалко! Пропадут… и ладно! А вот Гайдуков… Да мне и его не жаль! Но тут надо крепко подумать…
– Вообще-то думать надо было раньше, – хмуро сказал Леон. – Я просто удивляюсь тебе, Петрович… ты ж вроде опытный в наших делах человек?..
Оксана так разнервничалась из-за случившегося, что даже не сразу обнаружила пропажу. Уже возле прорехи в ограде – таковой служила рабица, укрепленная на бетонных, в человеческий рост, столбиках, за которой начинался, собственно, лесной массив, тянущийся до самой станции, – она обнаружила, что посеяла туфлю. Как такое могло случиться, она и сама не понимала. Почему она не обулась сразу, как только они вдвоем с Андреем выскочили из здания школы, этого тоже понять не могла. Понеслась, как дурочка, босиком по стежке, петляющей в зарослях кустарника!.. Опомнилась, лишь когда обожгло ноги крапивой, густо разросшейся по обе стороны ограды. Левая туфля зажата под мышкой, а правая… Вот ее-то она где-то и посеяла.
Оксане стало так обидно, что она едва сдержалась, чтобы не расплакаться. Обувка у нее специальная, ортопедическая, сделанная по индивидуальному заказу. После перенесенной в детстве травмы правая нога у нее чуточку – на десять-двенадцать миллиметров – короче левой. Она, конечно, имеет дома запасную пару туфелек, но… Но до дома еще как-то надо добраться. А тут ведь через лес придется идти, пусть даже и по протоптанной тропе. На которую, кстати, еще надо как-то выйти через буйно разросшийся подлесок…
Некоторое время она раздумывала, не в силах сообразить, как ей сладить с этой бедой. Решила вернуться немного назад и поискать выроненную где-то по пути обувку (в этих зарослях саму-то ее вряд ли обнаружат). Двинула обратно по тропке, глядя себе под ноги. И сама не успела заметить, как дошла – по полосе кустарника – до самого здания школы, до того места, где совсем недавно они напоследок обнялись с Андреем…
Так и не обнаружив оброненную где-то туфлю, Оксана хотела было уже повернуть обратно. Что ж поделаешь, рассудила она, придется босиком плестись до станции, как это делали селяне в не таком уж давнем прошлом. Ну а там можно попытаться с частником сговориться. Или, на худой конец, дождаться открытия магазина. И прикупить себе пару женской обуви тридцать шестого размера – лишь бы было в чем до дому добраться…
Она именно так бы и поступила, если бы не услышала – отчетливо – мужские голоса, донесшиеся из открытого настежь окна. Из окна той самой комнаты, где они с Андреем совсем недавно прекрасно проводили вдвоем время.
…Позже Оксана так и не смогла себе объяснить, что же ее сподвигло на этот, мягко говоря, не самый умный поступок: подойти поближе к находящемуся на высоте человеческого роста окну, притереться спиной к стене и слушать то, о чем говорят чужие, незнакомые ей люди.
Может быть, причиной послужило то, что она отчетливо услышала имя и фамилию своего возлюбленного?
Оксана решительно не могла дать объяснение своему поступку.
Как бы то ни было, она слышала большую часть из этого разговора, явно не предназначенного для чужих ушей.
– Он же… этот Андрий… он пока не при делах! – Криворучко, которому все меньше нравился этот разговор, нервно скомкал в ладони носовой платок. – А когда твои остальные люди приедут?
– Дня через три или четыре, – хмуро сказал Леон.
– Ну вот видишь? Я его в принципе могу уже сегодня с собой забрать. Но твоим парням тогда тоже придется вахту стоять.
– У меня есть вариант получше, – после небольшой паузы сказал Леон. – А что, если я возьму его к себе? Ты ж говорил, что он типа ищет себя? Вот даже в наемники готов податься, чтобы бабло на жизнь срубить?! Почему бы нам такой вот вариант не рассмотреть?
– Э-э-э… – Криворучко даже немного растерялся. – А шо потом, Леон? С этими двумя… ну так и хрен с ними! Не проблема. Не жалко! А у этого…
– Ты уже говорил про его брательника! – перебил его Леон. – Гм… Так, так… А они скоро вернутся? Эти двое и твой зам?
– Думаю, через полчасика. Мы тут в бывшем сельском овощехранилище оборудовали стрелковый тир. Я этот объект тоже прирезал к своим владениям…
– Если бы его родственник не работал в одной из ваших контор, – думая о своем, сказал Леон, – то этот твой Гайдуков подошел бы мне на все сто! Петрович, а ты его старшего брата хорошо знаешь? Вы давно с ним знакомы?
В этот момент раздалось пиликанье мобильного телефона. Мужчины переглянулись. Криворучко потянулся к чехольчику на поясе, вытащил свою «Нокию», недоумевающе пожал плечами. Леон тем временем подошел к тахте. Нагнулся, поднял с пола наяривающий полифоническую мелодию сотовый телефон и, ничего не говоря, передал его хозяину здешних угодий.
