– Орлов тебе подобрали – закачаешься. Каждый мастер своего дела, профессионал с большой буквы. Но есть маленький нюанс. По рекомендации оттуда, – начальственный тык пальцем в потолок – да, именно оттуда рекомендации, – …вот по этим самым рекомендациям… каждый из твоих орлов, помимо всего прочего, маленько того… ну, не совсем псих, а так себе… короче – человек-война, полный чеченский синдром. Не гонят к чёртовой матери исключительно из-за высокого профессионализма. Командиры и начальники с огромным удовольствием от них избавились – никого упрашивать не пришлось. В общем, головорезы. Извини – это не наша затея…
На крылечке ходившего ходуном модуля сидела миниатюрная блондинка в камуфляже и кроссовках и сосредоточенно курила, пустым взором уставившись вдаль.
«Донтабак, – у Иванова на эти дрянные сигареты была устойчивая аллергия. А дамочка – ничего. Тридцати нет, симпатичная. Пальчики холёные, маникюр, стрижечка, опять же… И не пьяная вроде. Познакомиться бы, да обстановка того… не того».
– Дерутся?
– Угу.
– Давно?
– Да уж минут десять.
– Десять? Богатыри! Здоровьем бог не обидел. Нормальные люди давно бы уже выдохлись.
– Угу. – Дамочка стряхнула пепел Иванову на ботинок и задумчиво изрекла: – Вот так с ходу человечью натуру не исправить. Переделке не поддаётся. Чего уж там, миллионы лет бегали с дубинами… А тут, за три-четыре века… Не-а, никак. Как минимум ещё тысячу лет цивилизации – тогда, пожалуй…
– Стрелять будут?
– Стрелять? Нет, не будут. Все трезвые.
– Ну, и на том спасибо… Из-за вас дерутся?
– Вроде бы нет – повод был вполне нейтральный. Но, несомненно, я сыграла роль провокационного фактора. Женщина в воинском коллективе… Каждый хочет показать себя самым сильным, умным, значимым…
– Ладно. – Иванов подал даме руку, приглашая встать. – Мне войти надо. А вы бы того… шли бы вы к себе, провокационный фактор. Вы со связи?
– Я отсюда. – Дамочка от руки отказалась, пружинисто встала и, щёлкнув пятками кроссовок, представилась: – Капитан Васильева. Федеральная служба безопасности. Электроника, приборы, связь. По легенде – военврач. А вы наш командир?
– Ну ни фига себе! – Лицо Иванова вытянулось от удивления. Женщина в такой команде – полный нонсенс. Это кто же придумал такое?
– Я не хотела – направили, – поспешила сообщить дамочка. – Мне и в Моздоке было неплохо – командировочные те же, а боевых всё равно не платят. Но вы не расстраивайтесь – я всё умею.
– Чёрт… ну вы это… хотя бы удалитесь куда-нибудь. – Иванов растерянно огляделся – куда тут удалиться, совершенно непонятно. – Пока я тут разберусь… с этими.
– Да вы заходите, не стесняйтесь. – Дамочка вежливо уступила дорогу. – Они вполне управляемые. И, в общем, не дерутся, а так – силами меряются. Пойдёмте, я вас представлю. Полковник…
– Иванов. – Иванов решительно распахнул дверь. – Не надо представлять. Побудьте здесь, я сам…
Внутри модуля царил полумрак: небольшие оконца из потресканного плекса давали скудное освещение. А ещё тут, помимо полумрака, царил весьма специфический аромат, состоявший из смеси ядрёного пота и анаши.
В ближнем правом углу были свалены вещмешки и дорожные сумки, на которых возлежал средних габаритов дремотный мужлан чуть за сорок – ровесник Иванова. Мужлан был бос, обрит наголо, одет в линялые штаны от «афганки» и табельную майку с прозеленью, даже не второй свежести. На левом плече бледненькая татушечка: оскалившийся тигр и надпись «ОКСА», на шее – грязная марлевая повязка.
Мужлан был занят сразу тремя делами – посасывал гигантскую козью ногу с шалой[26], лузгал семечки из трёхлитровой банки, мастерски сплёвывая на сторону, и внимательно наблюдал за поединком.
Поединщики были представлены двумя крупными экземплярами, разница в возрасте и весе, соответственно, примерно десять лет и пятнадцать кило. Камуфляжные штаны, мокрые от пота табельные футболки, багровые физиономии. Что характерно, как и мужлан с шалой, оба босые. Слева от входа стояли в ровненькой шеренге три пары кроссовок – две сильно ношенные, одна совсем новенькая, рядом лежало оружие и «разгрузки» с боеприпасами, также в трёх экземплярах.
Ратоборствующие топтались во втором отсеке, пыхтели как паровозы – устали порядком, и постоянно перемещались, мелькая то в межкомнатном дверном проёме, хронически лишённом двери, то в большущей неровной дыре слева. Это доставляло мужлану на вещмешках изрядное неудобство: чтобы быть в курсе, приходилось водить лысым черепом справа налево. Шея, видимо, не работала, двигался весь корпус, и оттого мужлан был здорово похож на китайского болванчика – у Иванова был такой в детстве, когда жил с родителями в Харбине.
– Ты кто? – покосившись на пришельца всем корпусом, поинтересовался мужлан.
– Петрович я, – ответил Иванов, с ходу подстраиваясь под обстановку. Ясный пень, тут буром переть и на горло брать – только делу вредить. Можно в дыню схлопотать, а то и увечье получить. Увечья Иванов не любил, у него на госпиталя, как и на «Донтабак», была устойчивая аллергия.
– Глебыч, – кивнул мужлан и протянул гостю самокрутку. – Ммм?
– Не курю. – Иванов изобразил благодарственный жест и ткнул пальцем в сторону драчунов: – Молодой хорошо держится. При такой разнице в весе…
– Это Гесс хорошо держится, – с ленивой растяжкой опроверг Глебыч. – Если б не опыт, пацан бы давно его уж утоптал – смотри, какой прыткий. А ты кто, Петрович?
– Человек я. Православный.
– Не, это понятно. А че пришёл?
– Да так… командиром к вам направили. Вот, хожу, осматриваюсь.
– Гхм-кхм… – Глебыч аккуратно притушил самокрутку об стену, поставил банку на пол, встал и, застегнув верхнюю пуговицу на ширинке, рявкнул: – А ну, хорош скакать! Командир пришёл!
Младший драчун понял команду буквально: тотчас развернулся и изобразил строевую стойку, прижав руки к бёдрам.
– Оп! – Старший – опытный воин, воспользовавшись моментом, коварно лягнул соперника в пах.
Соперник, побледнев, скрючился и рухнул на колени, схватившись за промежность.
– Оп! – Опытный воин легонько добавил кулачищем по затылку, повергая соперника ниц, и наступил ногой на горло. – Пи…дец! «Двухсотый».
– Хррр!!! – Молодой пустил пузыри и слабенько шлёпнул ладонью по полу – сдаюсь, мол. «Двухсотый» так «двухсотый».
– Ладно, живи, – разрешил старший, убирая зловещую стопу с горла поверженного и протягивая ему руку. – Правило номер один: хороший враг – мёртвый враг. Сражайся, пока не убедишься, что он труп. И ни на что не отвлекайся! Пусть небо обрушится на землю – отвлекаться нельзя, пока не убедишься, что твой враг отдал концы. Вставай давай – че разлёгся!
– Подполковник Васильев, – представился Глебыч. – Семён Глебович. Инженер.
– Родственник, что ли? – Иванов удивлённо приподнял правую бровь и кивнул на дверь.
– С кем? А, с этой… Не, однофамильцы.
– Понял. – Иванов почесал затылок и с интересом уставился на инженера. Про Глебыча он был наслышан, это уникум в своём роде, но видел в первый раз. Вот, значит, ты какой, пятнистый олень…
– Майор Петрушин, – напомнил о себе победитель турнира, сделав два строевых шага к гостю и энергично стукнув себя подбородком в грудь – чуть шею не вывихнул. – Евгений Борисович. Можно просто – Женя. Седьмой отряд. Чемпион команды по эрбэ[27]. Салага не возражает?
– Гхрр… – Салага, шатаясь, поднялся с пола и томно кивнул – чемпион так чемпион. – Кхе-кхе… Лейтенант Кочергин. Кхе-кхе… Сергей. ГРУ. Кхе…
– Очень приятно. – Иванов поочерёдно со всеми поручкался, чуть дольше положенного задержав взгляд на Петрушине – о подвигах этого типа он также был наслышан. Вот это порезвилось руководство! Не команда, а кунсткамера какая-то… – Гхм… Полковник Иванов. Сергей Петрович. Контрразведка округа. Эмм… Васильева!
На зов явилась задумчивая капитанша. Встала у двери, ручки сложила на груди, носик сморщила. Да, воняет тут у вас. Одно слово – варвары.
– Как звать?
– Лиза.
– Бедная?
– Есть такой грех. – Лиза со вдохом поправила причёску, шагнула к оконцу, легонько толкнула его – вывалилось, на фиг, вместе с рамой. Проветривание помещения называется. – Бедная Лиза, да… Была б богатая – разве торчала бы тут с вами?
– Ничего, у вас ещё всё впереди, – обнадёжил Иванов. – Ну вот. Завтра к утру ещё двое подтянутся – и команда в сборе. Так… Должна ещё быть группа маттехобеспечения: два прапора и водила – сверчок[28]. Те, что в кузове лежат… это оно?
– Возможно, – опять врастяжку произнёс Глебыч. – Но не факт.
– Не понял?
– Когда мы пришли, оно уже тут стояло, – объяснил Петрушин-победитель. – Оно лежало. Оно уже такое было.
– А сверчок?
– Не было, – утвердительно кивнул корпусом Глебыч. – Точнее – не видели. Лиза, водилу не видела?
– Не видела. – Лиза высунула носик в оконце и вздохнула полной грудью. – Но он был.
