яд уже побежал по силиконовой трубке прямиком к вене? А что, если надсмотрщики решили нарушить протокол и запустить процесс не предупредив? Так и сдохну ничего не сообразив, даже не крикнув последнее проклятье им в рожу, не плюну напоследок пеной в стекло, за которым сидят все те, кто пришел поглазеть на мою казнь…
И так каждую ночь. Вместо матраса, я лежу на холодном столе и жду казни.
Муза сказала, что это Икари продолжает меня донимать. А вернее, его особо восприимчивый мозг, который, по всей видимости, получил психологическую травму после резни.
«Он только выправился, начал отходить от всех стрессов, что ему пришлось перенести ранее, как ты добил его массовым убийством!» — хохотала она, когда я пожаловался на бессонницу. — «А что ты хотел? Посмотри на своего сладкого дружка, — он тоже плохо спит, скажи спасибо, что не ссытся. Чем Икари лучше его?»
Гребанный Икари. Продолжает показывать мне все слабости человеческой натуры. Я до того, как в него вселился, вообще кошмаров не видел.
Муза, конечно, была права, (она всегда права, она о нас заботится), но я плохо спал ещё и от разыгравшейся паранойи. Я постоянно держу ухо востро, — это мягко сказано. Что в заключении, что на вокзальной лавочке, я сплю в вполглаза, — бессменно готов к неожиданному нападению. Это приходит через годы побегов, ожидания, что в любой момент за тобой придут. Так что чувство опасности у меня хроническое.
И сейчас так же. Я проверяю замки по несколько раз, отслеживаю все припаркованные на улице машины, держу нож под подушкой и окно нараспашку. Я даже растяжку хотел раскинуть, но Ягами дважды на неё напоролся, поэтому я бросил эту затею. Хорошо, что я ставил шумовую, для эксперимента, а не с кислотой или взрывчаткой, иначе плохо было бы моему аники.
Ну вот как можно постоянно забывать про ловушку в собственном доме⁈
— Я готов! — ворвался в комнату Дате, по пути криво застегивая рубашку. — С галстуком поможешь? Эй, ты чего…
— Уснул, похоже, — зевнул я. — Прямо на стуле.
— А надо мной ещё смеялся… Карма! Давай-давай, погнали, опаздываем!
Я угукнул, взял со стола пачку жевательной резинки и закинул в рот пластинку. Ненавижу жвачку, от неё, мне кажется, зубы крошатся. И вкус всегда слишком сладкий, Музе не нравится.
Вновь пришлось возиться с замком, старый цилиндр никак не поддавался ключу и отказывался проворачиваться. После того как мы с ним справились, я достал жвачку и прилепил между коробкой и дверным полотном, на всякий случай.
— Ну вот нафига, — вздохнул Ягами. — Каждый раз одно и то же.
— Мне так спокойнее, считай наудачу, — ответил я и подул на пальцы.
Пусть он об этом не думает, но я не могу забыть.
Над головой у меня висел прицел, что метил прямо в голову. И как бы я её не тряс, этот невидимый нимб никак не хотел отвязаться. Я будто на том столе и все жду пока меня казнят, но в этот раз я был просто обязан перестраховаться.
Добро пожаловать домой, часть 3
В «офисе» Ягами-кай было прохладно, в каждой комнате работали на осушение кондиционеры. Мы поднялись на второй этаж мимо стоящих на посту охранников, и прошли напрямую в кабинет.
У каждой семьи якудза есть такой вот «офис», и он на самом деле похож на корпоративное отделение какого-нибудь банка или торговой компании. Карликовые деревья в горшках, картины на стене, столы, компьютеры и принтеры, словно кто-то реально будет тут сидеть и печатать. Все в сугубо строгом, официальном стиле. Даже кожаные диваны для статуса понаставили, хоть они мне и напоминали порно, что начиналось точно так же.
Сам офис находился в незаметном переулке, прямо в сердце Кабуки Тё, и единственным опознавательным знаком того, что это здание служит представительством якудза, была небольшая табличка на входной двери. Помимо скучных кабинетов, здесь так же располагалось додзё, комната отдыха, помещение под чайные церемонии, и конференц-зал для встречи гостей.
Мы вошли в кабинет к оябуну и поклонились. Было похоже, будто два менеджера по продажам пришли к директору на планерку. Дайго Ягами сидел в массивном кресле за широким столом, за его спиной висела яркая картина, изображающая дерево в снегу на склоне горы. Я успел заметить, что босс был любителем японской художественной культуры, он это дерево пихал везде где ни попадя. Справа от него на стене располагалась стойка с комплектом оружия — танто, вакидзаси, катана. Слева — шикарная софа с журнальным столиком, куда было бы удобно закинуть ноги.
Мы заняли места у стола с его позволения, и дождались, пока он отложит телефон, в котором босс что-то пристально изучал.
Ягами-сан, наконец, обратил на нас внимание, подняв тяжелый взгляд из-под бровей.
— Ну… дети мои… Как погуляли?
— Спасибо, Ото-сан, все хорошо.
— Надеюсь, вы вели себя прилично?
У меня перед глазами промелькнул образ Кои, который стащил с себя рубаху, залез на диван и размахивал ей как флагом, выкрикивая в микрофон оскорбления. А ещё Принца, что все намеревался в тот микрофон перднуть, чтобы добавить басов музыке.
— Конечно, отец. Все прошло вполне официально, — даже не моргнув глазом, заявил Ягами.
— Ну-ну… — хмыкнул Дайго. — У вас все по лицам видно. К работе готовы?
— Хай! — гаркнули мы хором.
— Как будто у вас есть выбор, — осклабился он. — Хорошо, начнем с того, что я не буду разделять твою группу, вы, вроде как, сработались. «Последние из Габутай» — звучит глупо, конечно, но громко, — хорошее имя для улиц. Так что продолжите работать в связке. Эти парни теперь — твоя группировка, но нос не задирай. Даже не думай, что я позволю тебе открыть филиал, — вы подчиняетесь любому лейтенанту Ягами-кай, их слово — закон для вас.
— Иметь свою группировку большая честь, — наклонил голову Дате.
— Именно. Тем более, в таком юном возрасте. Другим приходится ждать совершеннолетия только для того, чтобы нанести иредзуми, а вас приняли досрочно и дают возможность работать самостоятельно. Уж лучше цени это, мусуко.
Босс развернул к нам ноутбук, чтобы мы могли видеть онлайн-карту Токио на экране. Он приблизил изображение и сократил размер до границ Кабуки-Тё. Потом навел стрелочку на западную часть и остановил на кривой улочке на самой границе карты.
— Знаешь эту улицу? — спросил
