ты в зеленой глине, а тут коричневая. Через овраг, что ли, переползал.
– Не памятаю, где забруднився. Дорога длинная, до свояка йшов. А там невеликий овражек, – махнул Головня далеко в сторону, чувствуя, как немигающий взгляд офицера забирает остатки сил, – там и поскользнувся.
– Ишь ты, – продолжал капитан держать перед собой пистолет, ствол которого был направлен в левую половину груди Свирида. Война приучает к недоверчивости, – на все у тебя ответы имеются. Вот только глина-то на штанах свежая, даже подсохнуть не успела. А пистолет где взял?
– На поли знайшов. Тут цього добра полно. Он даже пушки е.
– И зачем тебе пистолет?
– Сьогодни пистолети у всих есть. Разны люди по дорогах шастають. Должен же я симъю защитять, – уверенно глянул он в глаза капитана кофейного цвета.
– А что за стрельба там была?
– Где?
– С того места, откуда ты прибежал.
– Звидки ж мени знати? – пожал Свирид плечами. – Мало хто стриляти може. Все-таки война йде.
– Где ты живешь?
– На хутори живу. У села Криворог, – кивнул Головня в сторону дороги.
– А что же ты тогда не в ту сторону идешь?
– Так брата двоюридного хотив провидати. Крюк невеличкий.
– Вижу, что много у тебя родственников.
– Чим багати! А то як же. Всю жизнь тут живу. Прадиди и диди тут мои поживали.
– Почему документов с собой нет?
– Це ми при нимцях вси документи тягали, чого ж ми при ридной советской влади носити будемо.
– Сладко ты поешь, как я погляжу… Вот только кто знает, свой ты или не свой. Может, ты полицаем при немцах был.
– Так, який же я полицай? – искренне завозмущался Головня. – Чи по мени не видно, що я свий.
– Не видно… Значит, говоришь, что пистолет этот здесь нашел? А вот только ствол жженым порохом воняет. И стреляли из него какой-то час назад. Даже не остыл толком. Это не тебя, часом, ищут? – показал он на группу бойцов, шагавших к ним через поле.
– Так селянин я, чого мене шукати, якщо потрибно, так я сам прийду куди треба! Мене тут все в округу знають, всякий пидтвердить, хто я такий.
– Вот и разберемся, селянин! Вяжи его!
Сталин аккуратно положил коротенькую курительную трубку на край темно-синей стеклянной пепельницы, после чего открыл бутылку «Боржоми» – уже наполовину початую; наклонил ее над пустым граненым стаканом и заполнил на четверть. Иосиф Виссарионович не просто наливал минеральной воды: он священнодействовал, и от его неторопливых размеренных движений невозможно было оторваться, они буквально завораживали.
Начальник Главного управления контрразведки Смерш Виктор Абакумов, смотрел на красивую руку вождя и ждал продолжения нежданно прерванного разговора.
Сделав два небольших глотка, Иосиф Сталин поставил недопитый стакан на место. Для чего-то подошел к патефону с ручным заводом, стоящему на тумбочке, и взял одну из пластинок, где синим карандашом было написано «хор.». Виктор Семенович невольно обратил внимание, что это была пластинка с записями Федора Шаляпина, которую он мог слушать по нескольку раз кряду. Протер канавки от невидимой пыли куском мягкой ветоши и положил пластинку на место.
Музыку Иосиф Виссарионович любил. Даже сейчас, во время войны, когда буквально каждый его час был расписан по минутам, он находил время, чтобы посетить Большой театр и послушать Лемешева. Для него музыка была больше, чем красивые звуки. В зависимости от ее сочности и интонаций она могла быть скалистым неуютным брегом, веющим пронзительным холодом, или зрелым пшеничным полем, от которого исходит живительное благодатное тепло.
Мимо внимания Сталина не проходила ни одна выпущенная пластинка. Не доверяя чужому мнению, он предпочитал выносить собственные суждения и, прослушав очередную музыкальную запись, делал на бумажном круге пластинки короткие пометки: «хорошо», «сносно», «плохо», «дрянь».
Иосиф Виссарионович слушал только пластинки, помеченные «хорошо» и «сносно», куда вошли голоса практически всей дореволюционной певческой школы. Пластинки в исполнении Федора Шаляпина неизменно получали высший балл.
За минуту до встречи с Виктором Абакумовым Иосиф Виссарионович слушал пластинку оперы Джузеппе Верди «Травиата», где Иван Козловский выступал в роли Альфреда. Эта была мелодия, перерастающая из робкого нежного цветка в красивые сочные звуковые формы. На очереди была пластинка «Князь Игорь» с музыкой Александра Бородина, где Сергей Лемешев исполнял главную партию.
Так уж случилось, что слепая судьба свела два великих тенора на одной сцене Большого театра. Конечно, присутствовало некоторое соперничество в творчестве, но это не мешало им по-доброму приятельствовать в обычной жизни. И чем крепче дружили два великих оперных актера, тем сильнее и забавнее становились противостояния между их воинствующими поклонницами, о чем весело судачила вся театральная Москва. Количество почитательниц великих артистов было столь велико, что ими до отказа можно было бы заполнить все площади Первопрестольной.
Подняв курительную трубку, Сталин обнаружил, что табак уже успел прогореть. Недовольно покачав головой, вождь тщательно выбил его в пепельницу.
– Откуда же взялась у украинских националистов армия? Прежде у них ее не было.
– Все так, товарищ Сталин, – уверенно заговорил начальник Главного управления контрразведки Смерш, – у них были всего лишь разрозненные немногочисленные отряды, но уже с весны сорок третьего они объединились, а позже сформировали украинскую повстанческую армию с единым центром.
– Откуда руководство армии мобилизует людей?
– В эту армию идет самый настоящий призыв украинцев, за отказ подчиниться – немедленный расстрел!
– Какова структура этой подпольной армии, ее подразделения?
– Повстанческая армия делится на четыре больших соединения. Есть УПА-Север, охватывающая территорию Полесья и Волынскую область. Затем УПА-Запад, наиболее реакционно настроенная к советскому строю, включающая территории Буковины, Галиции, Закарпатья и Закерзонья. Третья часть – УПА-Юг, охватывает территории Подолья: это Каменец-Подольский, Винница, а также Киевская и Черниговская области. УПА-Восток размещается на территории Житомирской области, частично Киевской и Черниговской областей. Каждая из этих частей поделена на округа, которые, в свою очередь, подразделяются на участки, – четко доложил Абакумов. – УПА тщательно законспирирована, большая ее часть скрывается в горно-лесистой местности, в труднодоступных местах.
– И сколько человек у них под ружьем?
– Число всегда колеблется, но приблизительно более двухсот тысяч бойцов.
– Двести тысяч? – удивленно протянул товарищ Верховный главнокомандующий. Грузинский акцент Сталина стал более заметен. – Немало… Нужно же как-то прокормить такую большую армию, да еще и спрятать ее? Мне известно, что они находятся в лесу, в горах, но ведь после их пребывания должны оставаться какие-то следы, по ним можно выяснить, где прячется противник.
– Они действительно действуют очень скрытно. Многому их научили специалисты абвера, которые учли весь опыт партизанской войны и собственное поражение в сорок втором и сорок третьем годах. Тактика их заключается в том, чтобы избегать открытых
