Я знал, что сегодня ей назначили один из последних экзаменов. Вместо того, чтобы попросить меня, как это обычно бывает, она вызвала одного из людей Кулыма, чтобы тот подвез ее на занятия.
Помимо ее поведения странность была еще и в том, что, как правило, экзамены ей назначали на вторую половину дня, а не как уж не с утра.
— В чем дело, Витя? — Спросил у меня Кулым по телефону, когда я позвонил ему насчет Марины. — Почему она убежала? А вдруг что-то случилось?
— Нет. Ничего угрожающего ее жизни, — сказал я, припоминая ее разговор с Нойзманом. — У нас небольшая ссора. Я поговорю с ней вечером. Все будет хорошо.
— Марина бывает строптивой, — согласился Кулым.
— Я решу этот вопрос, когда она вернется.
После, я отправился на работу. Встретившись со Шнепперсоном, мы обсудили требования Нойзмана. Подумали, как быть с Брагиной. По поводу последней у меня были определенные мысли. Конечно, шаг рискованный, но это лучше, чем потерять контору совсем. Вот только решать этот вопрос в одиночку я не мог. Несмотря на все подозрения, которые поселились в моей душе после слов американца, я должен был посоветоваться об этом с остальными. Ожидаемо, Женя, Степаныч и Фима согласились, придя к общему выводу, что другого варианта разрешения проблемы у нас сейчас нет. Что то, что предлагаю я — единственный способ сохранить контору.
Их решение меня обнадежило. Возможно, если бы кто-то из них был заодно с американцем, то единого мнения у нас не сложилось бы. Предатель мог не согласиться со мной. Мог каким-то способом потянуть время. К счастью, этого не случилось, и во второй половине дня я решил поехать к Брагиной. Обсудить проблему уже с ней.
У Шнепперсона, к слову, появились соображения относительно договора, который Нойзман так скоро решил поменять.
— Шнепперсон таки разобрался, — проговорил юрист, показывая мне объемную папку бумаг. — И думает, лазейка есть. Однако рискованная.
— Какая? — Спросил тогда я.
— Договор меняется только по соглашению обеих сторон. Если соглашения не достигнуто, одна из сторон имеет права защитить свои интересы в суде, — проговорил он. — А тут есть возможность выиграть. Я смотрел судебную практику. Похожие дела разрешались. И часто, в пользу арендатора.
— Нойзман подкупит судью, — пожал я плечами.
— Но… — Улыбнулся юрист. — Судебный процесс — дело долгое. А ты, Виктор, говорил, что у тебя есть какие-то устные договоренности с учредителями вагонзавода.
— Они заинтересованны в том, чтобы нанять нас, — согласился я.
— На время всего судебного процесса договор с масложиркомбинатом будет действовать. Если даже мы и проиграем, то просто расторгнем его. Но к тому времени у нас будет уже новый крупный клиент — вагонзавод.
— Верно, — задумался я. — Это может выгореть.
— Но, вполне возможно, до суда и не дойдет, — хитровато улыбнулся Шнепперсон.
— Почему ты так думаешь? — Заинтересовался я. — Нойзман настроен решительно.
— Зависит от того, насколько у нас получится взять его, как это говориться, на понт, — Юрист подмигнул мне.
— Ну тогда давай возьмем его на понт, — хмыкнул я. — Ну, рассказывай, что ты придумал?
— Я сказала — нет, — покачала головой Брагина. — Я поднимаю плату, и точка. Если не нравится, ищите себе другое помещение.
Я вздохнул, полез в накладкой карман брюк, зашуршал черным пакетом, хранившемся там.
К Брагиной я приехал примерно в четвертом часу вечера, сразу после разговора с Шнепперсоном. Когда женщина открыла мне дверь, то тут же спрятала взгляд. Было видно, что ей не удобно ни то, что разговаривать со мной, но даже просто заглянуть мне в глаза.
Она провела меня в зал своей небольшой квартиры. Усадила на кресло, сама присела на диван, у дальнего подлокотника. Тогда мы и повели этот разговор.
Видя, как я извлекаю пакет, женщина уставилась на меня с настоящим ужасом в глазах. Видимо, решила, что я собрался угрожать ей пистолетом.
— Спокойно, — улыбнулся я. — Все в порядке. В пакете деньги. Я хочу купить контору.
— К-купить? — Заикнулась она.
— Да. Тут тридцать тысяч долларов. Это уже за вычетом того, что мы потратили на ремонт.
На самом деле, это были все деньги, что у нас остались после ремонта. Часть пришлось взять из оборотного капитала, что был на предприятии.
— Я знаю, что у вас проблемы с квартирой, — проговорил я.
— Что? Откуда? — Удивилась она.
— Вас напугали, что масложиркомбинат, вернее, его нынешний приемник в лице холдинга, может отобрать у вас квартиру. Да, действительно, он может попытаться, если обратится в суд. Но у меня есть хороший юрист, который поможет вам оформить имущество. А денег вам хватит, — Я потряс стопкой долларов. — На оформление документов и судебные расходы уйдет совсем немного. Да что уж там. Вы можете просто купить себе новую квартиру. Ну так как? Согласны?
Женщина поникла, опустила взгляд. Видно было, что она все еще напугана.
— Ко мне приходили очень серьезные люди с комбината. Представились службой безопасности…
— У комбината нет службы безопасности, — покачал головой я. — Только нанятая охрана. Моя охрана.
— Но… они были такие убедительные… Просто насели на меня… Напугали и…
— Показали какие-нибудь корочки? Удостоверения?
Женщина удивилась.
— Нет… Ничего такого.
Значит, Нойзман нанял каких-то братков, чтобы напугать Брагину. Что ж. Это в его духе. То-то она и скандалила, когда пришла в контору. Истерика у нее была. От страха.
— Так. Дайте, пожалуйста, листок и ручку.
— З-зачем? — Несмело спросила Брагина.
— Я напишу вам мой номер. Если кто-то из этих снова заявится, позвоните. Я защищу вас.
— А что, если… Что, если они меня убьют? Вы же знаете, какое сейчас время…
— Не волнуйтесь, я буду охранять вас, — сказал я твердо.
Женщина затихла. Устремила какой-то отсутствующий взгляд в пол. Она молчала долго. Спустя минуту, все же ответила:
— А на фиг все… Уеду. У меня мать осталась в деревне, в Ростовской области. Живет там, тех пор, как они с папой развелись, и он вернулся в Армавир, ну и меня с собой перетащил учиться. Хватит. Надоело все. Я хочу спокойной тихой жизни, а не разборок всяких. Я согласна. А квартира… Ну ее… Брошу. От нее только одни проблемы…
— Зачем бросать? — Я улыбнулся. — Если хотите уехать — уезжайте. Но оставьте Шнепперсону доверенность. У нотариуса можно сделать. Он оформит вам жилье, и сможете продать, раз уж она вам не нужна.
— Правда? — Удивилась женщина. — А сколько… Сколько будут стоить услуги вашего юриста?
— Великодушный Шнепперсон изволил помочь вам практически бесплатно. — Сказал я. — Цену обговорите уже с ним. Если будет наглеть, позвоните мне. Разберемся.
— А он меня не обманет? — Опасливо спросила женщина.
— Шнепперсон — хоть и еврей, но не обманщик, — ответил я. — Он честный специалист. Я за него ручаюсь.
— Вы поверили мне, — начала она и снова уставилась в пол. — Платили хорошие деньги. Делали ремонт в моей прачечной, хотя она была даже не ваша. Вы не боялись вкладываться. А значит, я тоже вам верю. Спасибо. Я согласна.
Когда в седьмом часу вечера я вернулся домой, Марина сидела на кухне. Она просто устроилась за столом и глядела куда-то в окно отсутствующим взглядом. Выглядела она будто бы загипнотизированной. Девушка погрузилась в мысли. Судя по скорбному выражению на лице, в очень мрачные мысли.
— Марин? — Спросил я, увидев ее за столом.
Девушка, не заметившая, как я появился в дверях кухни, вздрогнула от моего голоса. Медленно обернулась. Глаза ее были красными от слез.
— Ты плакала, — не спросил, а констатировал я.
Ничего не ответив, Марина снова отвернулась к окну.
— Марина, — вздохнул я и прошел в кухню. Сел за стол напротив нее. — Нам надо поговорить.
Девушка встретила меня равнодушным взглядом.
— Я не хочу разговаривать, Витя, — проговорила она слабым голосом. — Прости. Пожалуйста, оставь меня одну.
