— Ты можешь подсказать, как мне на него выйти?
Самгин отрицательно покачал головой:
— Не думаю, что это возможно. Может быть, его уже нет в Москве… Отдыхает с какой-нибудь девочкой где-нибудь на Бали. Купается в море, пьет красное вино… Да мало ли!
— Прежде я о нем ничего не слышал. Откуда он взялся? — продолжал играть в непонимание Маркелов.
— Хм… Даже странно, что ты о нем ничего не слышал. Он — урка уникальный. Впервые попал на чалку в пятнадцатилетнем возрасте, как заурядный щипач. Получил три года. На зоне прошел «курсы» повышения квалификации, откинулся в восемнадцатилетнем возрасте уже подготовленным громилой. С этого времени и начинается его серьезная карьера. Поначалу он входил в пристяжь к медвежатнику Фомичу.
— Вот о нем я слышал, — кивнул Маркелов.
— Был одним из любимых его учеников. А потом, когда того пристрелили, стал работать самостоятельно. Как застрелили Фомича, знаешь?
— Да.
Маркелов был наслышан о конце знаменитого Фомича. По-своему его финал был до нелепого обиден. Человек, на счету которого было до полусотни взломанных сейфов, был застрелен на даче каким-то бдительным садоводом из охотничьего ружья за то, что вынес из его дома трехлитровую банку соленых огурцов.
— Помнишь дело об ограблении банка «Гулливер»?
— Конечно! Медвежатник сумел проникнуть в банк по подземным коммуникациям, преодолев двенадцать уровней защиты.
— Все верно, — согласился Самгин, — так оно и было.
— Неужели это сделал Клещ? — Брови Маркелова поползли вверх.
— У нас нет прямых доказательств, таких, чтобы припереть его к стенке. Но по оперативной информации, это дело его рук. Есть кое-какие препятствия…
Было заметно, что Самгин чего-то недоговаривает, но настаивать Маркелов не стал.
— Не может же он все время кантоваться на Бали, — усмехнулся Захар. — Ведь деньги когда-нибудь заканчиваются!
— Да, есть у них такое скверное свойство, — согласился Иван Гурьевич. — Мы его ждем. Нужно задать ему несколько вопросов. Есть основания предполагать, что он взломал не только ваш сейф…
— Не мог бы ты изъясняться поконкретнее, — не выдержал Маркелов.
— Хорошо. Мы подозреваем, что кто-то проник в наш аппарат и сделал копии с одной важной папочки. Это сугубо наш, понимаешь…
— Вот как? И что же в ней было?
— Списки нашей агентуры, работающей в Западной Европе под прикрытием. Если эти данные всплывут… Сам знаешь!
От услышанного у Маркелова по затылку пробежал легкий холодок. Информация была сверхсекретная, и очень странно, что о ней знал офицер среднего звена.
— Откуда тебе это известно?
Иван Гурьевич откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди:
— Кому же это должно быть известно, как не мне? Я осматривал этот сейф на предмет взлома… Но дело даже не в этом, остается открытым вопрос, каким образом он сумел проникнуть в здание? Это возможно, только если ему помог кто-то из наших сотрудников.
— Значит, у вас есть «крот»?
— Выходит, что так.
— Я не пойму одного, с чего вы решили, что документы были скопированы?
— Всего лишь крохотная царапинка на замке. Ключом такую не сделаешь, значит, имела место отмычка. Меня пригласили как эксперта, я посмотрел замок и подтвердил, что сейф был вскрыт. Хотя все документы оказались на месте.
— А как же входная дверь?
— На ней были обнаружены такие же царапинки. С первого взгляда совершенно незаметно, но стоит навести спецоптику, сразу видно, что царапнули. А сейф-то был серьезный!.. Я стал разбираться, кто же из медвежатников мог вскрыть такой сейф. И, как потом выяснилось, ближе всех по почерку оказался Клещ. Удивляет другое — если раньше он занимался обычной уголовкой, то теперь его потянуло на политику. А это чревато!
— А еще из этого вытекает, что нашлись люди, скорее всего, из разведки, которые сумели перекупить его или просто завербовали.
— Это еще раз подтверждает, что у нас в аппарате завелся «крот». Я не уверен, что он переправил документы своему хозяину, слишком большой риск. Наверняка затаился и дожидается, пока волна уляжется.
— Он может воспользоваться каким-нибудь экстренным каналом связи.
— Это риск! Он ведь не глупец и знает, что вы попытаетесь перекрыть все каналы связи, и фотография Клеща наверняка сейчас есть у каждого постового милиционера! Разве не так?
Самгин сдержанно улыбнулся:
— Так.
— Давай заключим с тобой сделку, вы мне поможете вернуть наши документы, а я вам предоставлю Клеща.
— Хм… Каким образом ты собираешься это сделать?
— Вариантов много. Я могу пустить слушок, что документы, которые он выкрал из нашего сейфа, обычная дезинформация. А настоящие документы находятся где-нибудь в другом здании. А когда он там появится, мы уже будем ждать его.
— Ловко… Но как ты собираешься донести до него эту дезинформацию?
— Через вашу контору! Мы вам сообщим, что в нашем сейфе хранилась «деза». В вашей фирме у него есть свой человек, ну а уж он сумеет сделать выводы.
— Понимаю… Задумано неплохо. Но у тебя больно хитроватый вид, ты наверняка попросишь что-нибудь еще.
— Да… Прежде чем вы его закроете, мне бы хотелось задать ему пару вопросов.
Самгин пожал плечами:
— Я не решаю такие вопросы.
Маркелов махнул рукой.
— Не дури, мне кажется, что ты куда значительней, чем хочешь это представить. А потом что-то мне подсказывает, что наша встреча тоже далеко не случайна.
Самгин не сумел сдержать улыбку.
— А ты проницательный.
— Ты забываешь, я — волкодав! А это особая порода. От старости у них может повылезать шерсть, но только не клыки!
— Хорошо, я сделаю все, что в моих силах, — поднялся Самгин. — Но все-таки скажи мне, как ты догадался?
Маркелов широко улыбнулся, провожая его к выходу:
— Если я тебе начну рассказывать, так ты мне не поверишь.
Хмыкнув на прощание, Самгин ушел. Маркелов сунул руку в карман и вытащил пачку сигарет. Некоторое время он боролся с искушением. Потом надорвал сигарету и высыпал табак на ладонь. Наклонившись, Маркелов сделал глубокий вдох. Табак был необыкновенно острый, душистый. Вытеснив все ненужные мысли, его аромат заставил Захара сосредоточиться. Захар представил себя сомом, зарывшимся в ил. Ему совершенно не нужно рыскать по дну, чтобы насытиться, достаточно затаиться, а потом в одном могучем прыжке схватить и проглотить проплывающую мимо рыбу.
Взяв небольшую щепотку табака, Маркелов положил ее под язык. Через минуту он почувствовал, что сознание просветлело. Слюна расщепила табак, мозг получил дополнительный импульс. Его-то как раз и не хватало. Маркелов закрыл глаза и сконцентрировал внимание на затылочной части. Именно этот участок мозга отвечал за интуицию. Важно расшевелить его, заставить чуткие нейроны действовать поактивнее, вот тогда будет найден нужный ответ.
Ощущение абсолютной пустоты было достигнуто. Комнаты не было, существовала лишь вселенная с мириадами звезд. А он сам, как огромная планета в абсолютно темном безмолвии, совершал полет, проделывая сложнейшую траекторию между скоплениями галактик. Неожиданно там, где проходил ствол головного мозга, расцвела оранжевая вспышка. Необыкновенное ощущение! Маркелов как будто наблюдал за ней с высоты птичьего полета.
Решение было найдено.
Открыв глаза, он заставил себя вернуться в кресло. И его тело, еще минуту назад такое невесомое, вновь обрело плоть. Что ни говори, а приятно было ощущать себя прежним. Такое впечатление, что вернулся из дальнего путешествия в отчий дом.
Маркелов поднял трубку и набрал номер:
— Андрей… Все дела в сторону… Встретимся через полтора часа.
Часть 4 ОПЕРАТИВНАЯ КОМБИНАЦИЯ
Глава 26 МАСТЕР МИСТИФИКАЦИЙ
Это называется дезинформацией. Причем здесь классический ее вариант. Судя по тому, как напряглось лицо Андрея Карасева, в предложенном плане ему многое не нравилось. Но возражать он не посмел, потому что существовало такое нехитрое понятие, как субординация, и даже пожелание, высказанное начальством, следовало воспринимать как приказ.
— У нас мало времени для такой комбинации, — все же неуверенно высказался Карасев. — Может ничего не получиться.
Маркелов нахмурился: две большие морщины рассекли его широкий лоб. Мысли их текли в одном направлении, а потому Андрей не мог не заметить опасных рифов, что встречались на их пути. Но выбирать не приходилось.
— Значит, придется очень постараться.
— А почему все-таки не попробовать конкретного человека? — Передернув плечами, Андрей добавил: — В нашей системе возможно все!
— Конкретный человек — это всегда очень опасно. У каждого человека масса родственников и знакомых, которые захотят докопаться до сути. И как следствие — провал! Мы же не имеем права рисковать. Слишком большие ставки, к тому же мы ограничены во времени. Нужно изменить информационный портрет, так для нас легче. А противнику, чтобы тщательно перепроверить его, потребуется немало времени.
