– Заходи, Яна, – сказал я, вращаясь на крутящемся стульчике. – Не робей.
Переступая через тела, она подошла ко мне, опустилась передо мной на корточки, стала рассматривать мое лицо, приглаживать мои растрепанные волосы.
– Я чуть с ума не сошла, – призналась она.
– А я уже давно сумасшедший, – мрачным голосом произнес я, алчно поглядывая на лежащих охранников. – Сейчас выведу всех в коридор и прикончу.
Тот, который сломал туалет, приподнял голову и посмотрел на меня с мольбой.
– Не надо, братан! Хватит крови! Мы тебе ничего не сделаем!
– Да я знаю! – махнул я рукой. – Ладно, попробуем договориться. Где кабинет Командора?
– Кабинет Командора? – переспросил охранник, взглянул на своих товарищей, потом снова на меня. – А здесь нет его кабинета.
– Ну вот, – сказал я печальным голосом. – Не получается договориться…
Тут охранники, перекрикивая друг друга, заговорили все сразу:
– Да мы его вообще в глаза не видели!
– Здесь всего десять комнат, можешь сам посмотреть!
– Мамой клянусь, Командор здесь никогда не появлялся!
Я похлопал в ладоши, прекращая митинг.
– Тихо! Говорить по одному и коротко! Как с ним связываются врачи?
– Через Интернет, – не отрывая щеки от пола, ответил самый толстый охранник и показал глазами на стоящий в углу компьютер.
– Он присылает письма по электронке, – добавил разрушитель туалета.
– И зарплату вам тоже по электронке передают? – спросил я.
– Нет, деньги нам переправляют наличными экспресс-почтой, – ответил толстяк.
Яна подошла к компьютеру, села за клавиатуру, включила питание.
– Сейчас посмотрим, – сказала она.
Охранники немного расслабились, повернули головы на монитор и стали напоминать строй почетного караула, выполнивший команду «Равняйсь!».
– Входящая почта только за февраль и март, – сказала Яна, глядя на монитор. – Остальная, должно быть, уничтожена.
– И что там пишет Командор? – спросил я.
– «Завхозу, – стала читать Яна. – Подготовить проекты и рассчитать смету для строительства второго лечебного корпуса…» Следующее. «Матфею. Готовить к выписке больного № 4 на 7 марта. Загранпаспорт обязателен! Заявка на визу в Испанию. Командор».
Яна повернулась и вопросительно взглянула на меня, желая удостовериться, что я разделяю ее предположение.
– Да, – согласился я. – Скорее всего, здесь речь идет о тебе… Что там еще?
– Вот еще одно письмо завхозу: «Принять деньги 5 марта по вашей заявке от 3 марта и премиальные медперсоналу. Командор». А вот самое свежее письмо, пришедшее два дня назад. «Матфею. Срочно готовить к выписке больного № 3. Загранпаспорт не нужен, местное применение. Психологическая подготовка по режиму 1. Командор».
– Что еще? – спросил я.
– Все, – ответила Яна. – Входящих писем больше нет.
– Не густо, – вздохнул я. – Запиши электронный адрес, с которого были отправлены письма, и пойдем отсюда.
Я связал руки пленников шелковым шнуром от оконных штор, вывел их в лес, поставил на краю обрыва, и когда они вразнобой стали умолять меня пощадить их, дал длинную очередь в воздух. Братки кинулись врассыпную, и я еще несколько минут слышал доносящийся из темного леса треск деревьев.
Я вернулся в приемное отделение, отыскал в шкафу свои джинсы и рубашку и переоделся. Затем зашел на кухню, пустил газ из всех плиточных конфорок и плотно закрыл за собой дверь. Потом мы с Яной соорудили из газетных свертков факелы, прошли по всем комнатам и палатам, поджигая все, что могло гореть – шторы, скатерти, простыни. Мы выбежали из реабилитационного центра, когда он заполнился удушливым дымом, а в окнах второго этажа начало свою сатанинскую пляску всепожирающее пламя.
Двадцатью минутами позже громыхнул взрыв, гул прокатился по лесу, увязая в буковых кронах; несколько раз, затихая, его передразнило эхо. Было похоже, что где-то в горах зреет и ворчит гроза. В это время мы с Яной были уже на Буковой Поляне и, перед тем как сесть в машину, молча посмотрели на багровое зарево, поднимающееся над лесом.
Глава 39
РАБОЧИЙ ДЕНЬ НЕ НАЧНЕТСЯ
Я уже как-то рассказывал о своем товарище, «честном хакере» Мише Ковалевском, который умел определять номер телефона отправителя электронного письма. Для меня, человека сугубо материалистических взглядов на жизнь, все эти компьютерно-виртуальные фокусы были темным лесом, дровяным складом и угольной шахтой, потому я даже не пытался вникнуть в суть хакерского ремесла. Но за помощью к Мише обращался часто. Всякий раз мой хакер жаловался, что я толкаю его на преступление, что даже пачку сигарет не передам для него, когда он сядет в тюрьму, и все же еще ни разу не отказал мне.
– Кирилл, ты обнаглел окончательно, – траурным голосом произнес Ковалевский, когда я позвонил ему домой. – Два часа ночи!
Мы уже въехали в город и медленно катились по темным, блестящим от дождя улицам.
– Миша, – душевно ответил я, – я заплачу тебе столько, сколько ты попросишь.
– Что ты мне там заплатишь! – вспылил Ковалевский. – Может, ты вместо меня в тюрьму сядешь? А ты подумал о том, что далеко не все люди маются ночью от бессонницы, как ты? Ты подумал о том, что я хочу спать, что моя жена тоже хочет спать? И даже моя собака, черт бы ее подрал, тоже хочет спать?
Я покорно сносил его негодование, винился, посыпал голову пеплом. Удовлетворившись моим раскаянием, Миша наконец переходил к делу:
– Ну, давай выкладывай, что тебе опять от меня надо?
Я сказал, что мне нужен номер телефона, с которого абонент отправлял мне электронные письма.
– Да! Конечно! Это очень срочно! Для этого надо поднимать меня с постели! – саркастически произносил Миша, даже не подозревая, насколько он близок к истине. – Диктуй адрес!
После чего он кинул трубку, и мы с Яной, ожидая его звонка, пили кофе из термоса, запивали им ядреный коктебельский коньяк и молчали.
Миша позвонил через полчаса. Он продиктовал номер телефона и, даже не попрощавшись, выказывая тем самым свое крайнее недовольство, отключил связь.
Я держал в руке бумажку с цифрами, и у меня было такое чувство, что я поймал профессора за ухо.
– У тебя очень усталый вид, – сказал я и нежно потрепал Яну за щечку. – Давай я отвезу тебя домой, и ты ляжешь спать?
– А ты?
– А я буду искать компьютер, подключенный к этому телефону.
– Я с тобой, – ответила Яна.
Мне никак не удалось убедить ее оставить меня. Что ж, подумал я с некоторым раздражением, ты хочешь увидеть истинное лицо твоего любимого профессора? Пожалуйста!
Круглосуточная справочная выдала мне наименование организации, за которой числился этот телефонный номер. Это был местный филиал фонда «Национальное наследие», расположенный в старых кварталах Дражинки.
Металлическую дверь филиала я взломал гвоздодером, который предусмотрительно прихватил с собой, в то время как Яна прогуливалась неподалеку, наблюдая за пустынными темными улицами. По крутой лестнице мы спустились в полуподвальное помещение с единственной комнатой, очень тесной, с низким потолком, пол которой был застлан сырыми протертыми коврами.
Скудный свет уличного фонаря, проникающий в окно, позволил в общих чертах рассмотреть комнату. Из мебели здесь было всего два исцарапанных канцелярских стола с тумбами да стеллаж с потрепанными скоросшивателями. На одном из столов стоял компьютер.
– Вот это и есть тот самый бункер, из которого Командор руководил реабилитационным центром, – сказал я.
Яна опередила меня и села за компьютер. Ей очень хотелось доказать, что я не зря взял ее с собой, что она прекрасно владеет оргтехникой и сможет добыть для меня ценную информацию.
– Может, включим свет? – спросила она, ощупывая системный блок в поисках кнопки запуска.
Я недолго колебался, задернул шторы и зажег настольную лампу. Пока Яна разбиралась с компьютером, я просмотрел раскиданные на столе и тумбе бумаги. Поверх всевозможных отчетов и заявок лежала рукописная страничка, исполненная мелким и неразборчивым почерком, в котором я сразу узнал руку профессора. Сверху было помечено: «Л.Веллс». Чуть ниже и посредине: «Любовь как сон». Ниже пошли стихи, причем с множеством исправлений и переделок. Веллс даже на службе продолжал творить.
Я незаметно скомкал рукопись и кинул ее в мусорную корзину. Прошелся по комнате, отыскивая еще какие-нибудь улики, по которым Яна могла бы догадаться, кто хозяин кабинета. На тумбе, рядом с кофейной чашкой, я увидел небольшую фотографию в деревянной рамке. Девушка со светлыми распущенными волосами, в очках с круглыми тонкими дужками, прижимала к груди маленький букет полевых цветов. На обратной стороне фотографии было написано: «Дорогому дедуле Лембиту от внучки».
Я выдавил снимок из рамки и сунул его в карман.
– Здесь не сохранилось ни одного письма, – сказала Яна. – Ни входящих, ни исходящих. Наверное, Командор сразу уничтожал их… Посмотрю органайзер…
