Марк, в темноте пытавшийся открыть замок входной двери, слышал звук упавшего тела, но впопыхах даже не стал задумываться о том, кто это мог быть.
– Черт, черт, черт! – ругался он, ковыряясь в хитром двухстороннем замке, который так легко сдался поначалу. – Да открывайся же ты, с-с-сука!
Не давая опомниться второму нападавшему, Олег кувырнулся назад через правое плечо, вскочил и расстрелял его практически в упор. Но тот успел-таки выстрелить, и пуля оцарапала Олегу щеку. Смахнув выступившую кровь рукой, он, не ощущая боли, бросился в коридор.
– Марк, не стреляй! – закричал он, – Я здесь ни при…
– Черта с два! – зло крикнул тот. – Получай, сука!
Первая пуля ударила Олега в левое плечо. Он пошатнулся и, не устояв на ногах, упал на одно колено. Пистолет он не выпустил и все еще мог стрелять.
Однако он не сумел заставить себя поднять оружие.
– Хотел предать меня, братец, – зло усмехнулся Марк. – Не так это просто.
Вторая пуля вошла Олегу точно в черепную коробку. Бездыханное тело еще несколько мгновений простояло на коленях и рухнуло лицом вперед.
* * *
Марк открыл дверь. На площадке стояла тишина. Вряд ли кто-нибудь слышал негромкие хлопки выстрелов, смягченных глушителями. Впрочем, услышь соседи возню в квартире Олега, они вряд ли отправились бы самолично выяснять, что происходит.
Сердце бешено колотилось в груди и рвалось наружу. Он вышел на площадку, закрыл за собой дверь и, тяжело дыша, прислонился спиной к ее холодной поверхности, всего на десять секунд, чтобы хоть немного перевести дух. Пистолет Марк засунул в подмышечную кобуру, но застегивать ее не, стал. Глянув на всякий случай на лестничную клетку этажом выше, он торопливо начал спускаться по лестнице. Загудел пришедший в движение лифт, но Марк не обратил на него никакого внимания. В этот момент он как раз набирал номер на своем мобильном телефоне.
Когда женский голос в трубке быстро произнес «алло, я слушаю», Марк коротко бросил:
– Подъезжай.
Но на первом этаже его уже ждали. Штатный охранник лежал в своем боксе, уронив голову на стол. Если бы не багряная лужа, вытекшая из отверстия в его правом виске, можно было подумать, что он всего лишь задремал.
Рядом с боксом стояли еще двое в черных комбинезонах – таких же, как у тех, что спустились с крыши. И цель у них, вне всякого сомнения, была та же самая.
Едва увидев людей в черном, Марк отпрянул назад, за угол шахты лифта. Они выстрелили практически одновременно, и его обдало бетонной крошкой, которую пули выбили из стены. Он не стал стрелять в ответ: пули следовало экономить. Кроме той, что была в пистолете, у него оставалась всего одна обойма.
Бокс охранника был застеклен, и в этом стекле Марк мог видеть каждое движение нападавших, скрытых от него углом шахты. Они же полностью упустили из виду это обстоятельство. И дорого поплатились за свою невнимательность.
Один из нападавших сделал несколько абсолютно беззвучных шагов и приблизился к краю стены, закрывавшей его от Марка, однако тот видел каждое его движение в стеклянной стене. И едва только подошедший присел, чтобы кувырком выкатиться из-за угла, как Марк вышел ему навстречу и выстрелил прямо в затылок.
Второй среагировал мгновенно. Пистолет хлопнул, и Марку показалось, что левое легкое проткнули раскаленной спицей. Он вдохнул, но так и не смог выдохнуть. В глазах побагровело, виски тут же оказались в тисках боли.
Еще одна пуля вонзилась ему в живот, отбросив к стене.
Пятясь, Марк снова вскинул пистолет и, уже почти не целясь, разрядил обойму в черную тень, очертания которой внезапно потеряли четкость. И хотя его рукой водил слепой случай, две пули нашли цель. Выронив пистолет из простреленной руки, человек в черном балахоне коротко вскрикнул, но вторая пуля тут же оборвала этот крик: она вонзилась ему точно в лоб.
Марк ощутил, как ноги его стремительно делаются ватными, а в животе сплетаются железные змеи. Выронив пистолет, он, зажимая одной рукой кровоточащее отверстие в животе, сделал несколько шагов в направлении двери подъезда.
У него еще нашлись силы на то, чтобы повернуть ручку и толкнуть массивную железную плиту, но после этого сознание оставило его, и Марк рухнул плашмя прямо на пороге.
Свет в его глазах уже практически померк, когда к нему с криком кинулась женщина, выбежавшая из шикарного «порше»:
– Не-е-ет!!!
Она птицей взлетела по ступенькам подъезда и упала на колени рядом с неподвижным телом. Взяв голову Марка в свои ладони, женщина принялась целовать его лицо и шептать что-то бессвязное. Из потока ее слов можно было разобрать только часто повторявшееся «не умирай».
– Поздно. Его ранения несовместимы с жизнью, – произнес чей-то бесстрастный голос прямо над ней.
Она вздрогнула от неожиданности и вскинула голову: рядом стоял мужчина средних лет, спортивного телосложения, с пистолетом в руке. В нагрудном кармане его рубашки блестела отраженным лунным светом авторучка из серебристого металла – или какой-то похожий на нее предмет.
– Кто вы? – глаза женщины расширились от ужаса.
Похоже, она сама знала ответ.
– Я тот, кто делает контрольный выстрел, – будничным тоном произнес человек.
Так спокойно мог бы представиться пришедший по вызову сантехник.
Женщина не стала кричать. Она упала ничком и прижалась к Марку, сердце которого в этот самый момент перестало биться.
Человек выстрелил дважды.
Они просидели на кухне всю ночь. От истории с Люсей разговор плавно перешел к военному прошлому Панкрата, и тот, удивляясь сам своей откровенности, рассказал журналисту о тех днях, когда подразделение «ноль» занималось превентивными операциями в тылу боевиков. Рассказал о том, как по воле счастливого стечения обстоятельств пережил ликвидацию двух личных составов отряда, а также о покушении на него самого, после которого выжил лишь благодаря умелым рукам нейрохирурга.
Журналист оказался настоящим асом в умении построить непринужденную беседу. Они дымили сигаретами так, что Кузьма в конце концов вынужден был время от времени ходить на балкон, чтобы отдышаться и прочистить легкие.
Когда в окне посветлело, Слава сказал:
– Достаточно.
А когда Панкрат вскинул на него недоуменный взгляд, пояснил:
– Для статьи уже хватит.
Такой прагматизм подействовал на Панкрата словно ушат ледяной воды. Заметив, как он нахмурился, журналист вытащил из пачки очередную сигарету – она оказалась последней – и произнес извиняющимся тоном:
– Я полон впечатлениями по самую макушку, и единственное, чего мне сейчас хочется, это сесть за клавиатуру компьютера и набирать материал. Это будет настоящая бомба…
Панкрат покачал головой.
– Не надо бомбы, – спокойно, но твердо произнес он.
Прикурив, Слава глубоко затянулся и выдохнул дым через нос.
– Почему? – спросил осторожно, с внимательным прищуром.
– Когда она взорвется, от нас с вами, – Панкрат сделал ударение на этом слове, – ничего не останется. Эта система не любит свидетелей.
Журналист передернул плечами. На его лице было написано искреннее непонимание.
– Тогда зачем…
Панкрат поймал виноватый взгляд Кузьмы и, подавшись вперед, аккуратно взял из пальцев журналиста дымящуюся сигарету.
– А вот зачем, – медленно проговорил он, глядя ему прямо в глаза. – Этот малахольный, – кивок в сторону хакера, – сказал нам, что ты вхож чуть ли не в высшие эшелоны власти. Нужно, чтобы история этой девчонки стала известна как можно выше. В свое время твой коллега помог мне прорваться к самому президенту.., а ты должен свести меня с кем-нибудь из гребаного правительства. Я хочу, чтобы у этой девчонки не было проблем, понимаешь? Хочу дожить до конца своего отпуска и знать, что все эти уроды из теперешнего отдела «ноль» получили по заслугам…
Панкрат затянулся и машинально смял окурок в пепельнице.
– Я реально смотрю на вещи, – продолжил он, придавив Славу тяжелым взглядом. – Это не голливудский боевик, и я – не Рембо. Истребить их в одиночку я не смогу.
Деятельность таких служб прекращают в высоких кабинетах с помощью авторучки, а не на поле боя с автоматом в руках. Чтобы добраться в эти кабинеты, мне нужен ты.
И точка.
Журналист с тоской посмотрел на дымящийся в пепельнице окурок.
– Сигарет больше нет, – устало проговорил он. – Надо идти в магазин.
– Кузьма сходит, – Панкрат посмотрел на хакера так, что тот немедленно поднялся со стула. – Так что, рыцарь пера и чернила, поможешь? Или мне самому?..
– Я попробую, – Слава посмотрел ему прямо в лицо и, не моргнув, выдержал долгий пронзительный взгляд бесцветных, словно выгоревших на солнце, глаз. – Кое-какие знакомства остались, но их нужно освежить, – он усмехнулся. – Даже скорее спрыснуть. Понадобится несколько дней.
