Шура Казан тоже малость сомневался. Конечно, они с Витей были дружны, и не счесть, сколько раз друг друга поддерживали в трудную минуту. Но времена меняются, и люди тоже. Раз Борман сумел втянуть Басмача в эту авантюру на «ларевской» территории — значит, сумел его чем-то заинтересовать. Например, кладом Федьки Бузуна, который прячет Механик. Но где этот клад, не знает даже Ларев. По крайней мере, он клятвенно уверял в этом Казана, когда Механик занимался спасением Шпинделя из ямы и отсутствовал в доме. На слово Лареву верить, конечно, не стоило, но Казан догадывался, что если б Володя уже заполучил сокровища Механика и приступил бы к их оценке и реализации, то информация об этом уже дошла бы до «чик-чириковцев» из разных «независимых источников». Наконец, Казан ничегошеньки не забыл насчет второго клада и уже почти точно знал, где его искать. А что, если и Борман какими-то путями узнал про то, что Орел зарыл на хуторе или, допустим, Швандя? Ведь не один отец Бати сопровождал туда атамана, мог и еще кто-то откуда-то узнать? Такое Казан, конечно, допускал только в теории, потому что вероятность этого была очень мала.
Более-менее спокойно (не считая дрыхнувшего Бормана) себя чувствовала только Нинка. После того испуга, который она пережила, когда Борман со своей командой загнал всех в подвал и начал допрашивать Юльку, ей казалось, будто ничего более страшного за эту ночь случиться уже не может. Даже когда она проехала через пост, выставленный Уханом, и то не боялась. Точнее, не успела испугаться. А сейчас все казалось и вовсе простым. Шура и Витя — старые друзья, Ларев, судя по всему, человек приличный и тоже знает Басмача. Доедут, встретятся, потолкуют, отдадут Вите на расправу нехорошего человека Швандю, шлепнут Бормана — это она была готова даже сама сделать ради милого Шурика! — после чего можно будет ехать на хутор, чтоб разобраться с Уханом или как его там…
— Знаешь, Володя, — нарушил тишину в салоне Казан. — Наверно, лучше будет, если сначала я с Витей поговорю. Не возражаешь?
Ларев ответил не сразу. Пустил струйку сигаретного дыма в полуоткрытое окно машины и немного помолчал.
— А почему нельзя вдвоем сходить?
— Во-первых, потому, что этих двух (Шура мотнул головой на Бормана и Швандю) не стоит без присмотра оставлять, с одной Ниной. А я, например, не знаю толком, в натуре Борман ужрался или только косит под это дело. Во-вторых, если Басмача эти козлы сильно завели насчет того, что ты Механика прятал, то он неправильно себя поведет. Со мной у него никаких проблем. Я подойду, поручкаюсь и подарю ему кассету. Для начала, конечно, он ее вместе со мной прослушает. А уж потом объясню ему, насколько честно и благородно ты поступаешь.
— Логика есть… — кивнул Ларев, что-то прикидывая в уме. — Давай так и сделаем.
Еще через полтора километра слева показалась небольшая неосвещенная площадка отдыха для водителей. На ней, погасив и фары, и подфарники, и свет в кабинах, стояло несколько машин.
— Здесь… — пробормотал Швандя, чуя, что смертный холод струится по всему телу. Вот тут-то, возможно, его и уроют. Не на самой площадке, так в лесу.
— Поворачивай! — велел Нинке Казан, и «Ниссан-Патрол», переехав через встречную полосу пустынного шоссе, вкатился на площадку.
Швандя не обманул: на площадке парковалось семь машин и сидело в них два десятка человек. Две машины, принадлежавших своей команде, маленькие «Судзуки-Самураи», Шура узнал сразу же. Рядом с ними стояла личная «шестерка» Ухана. А дальше шла «эскадра» Басмача — три «Нивы»-«Тайги» и флагманский «Лендровер».
Конечно, Витя дожидался хороших вестей с хутора. За семь километров, через лесную чащобу до него никаких звуков не долетало и сигнальные ракеты не просматривались. Учитывая печальный опыт прошлого, как уже отмечалось, рациями решили не пользоваться. Так что хорошие вести должны были привезти те, кто захватит какую-либо из машин Механика и найдет проводника, способного проехать по просекам.
Когда на площадку, осветив фарами внушительную автоколонну Басмача, свернул «Ниссан-Патрол», Вите стало немного не по себе. Даже если бы Басмач был дальтоником и не увидел цвета машины, то номерной знак автомобиля зам. главы администрации Знаменского района бы ему хорошо известен. А Вите очень не хотелось проявлять неуважение к соседнему району. Тем более, ежели следом за «Ниссаном» с обоих концов дороги вывернут милицейские машины РОВД или со стороны леса выскочит взвод СОБРа. Даже с простой личной охраной Ларева гражданину Басманову никаких разборок не жаждалось.
Впрочем, Витя все же не был психом и паникером, чтобы сразу предположить крах своего мероприятия, провал, измену или подставу со стороны Бормана, Шванди или Ухана. Тем более что, когда «Ниссан» осветили фарами, то Басмач почти сразу же увидел в одном из окошек джипа унылую физиономию своего «супершпиона».
Из этого следовало легкое прибалдение. Получалось, что Швандя с Борманом реквизировали тачку у Ларева и, не дай Бог, его самого пошмаляли… Вот тут, в эту секунду, Басмач ощутил очень серьезное волнение.
Дальше было уже не так страшно, но очень непонятно. Из дверцы «Ниссана» вышел, прихрамывая, гражданин с повязкой на голове и загипсованной рукой на косынке. И лишь когда он подошел почти вплотную к «Лендроверу», Басмач окончательно убедился, что это не призрак, а самый настоящий Шура Казан, со всеми вытекающими отсюда приятными последствиями.
— Привет! — Басмач лично вылез из машины и пожал Шуре уцелевшую мужественную руку. — Не ждал, конечно, здесь увидеть… Какими судьбами, братуха?
Шура хотел было ответить: «Вашими молитвами!», но подумал, что это может прозвучать двусмысленно. К тому же он очень хотел поскорее снять с души вопрос о кассете.
— У тебя магнитола есть в машине? — спросил Казан. — Надо тебе одну очень интересную запись послушать.
— Ладно, залезай…
В «ровере», кроме шофера, было еще двое. Догадливый Витя сказал им:
— Покурите на воздухе.
— И если можно — не подходите пока к «Ниссану», ладно? — добавил Шура. — Для общего спокойствия… И другим тоже передайте.
— Как скажешь, — Басмач понял, что речь идет о чем-то жутко сложном и важном. Ему хотелось задать Казану очень много вопросов, например, о том, почему он приехал на машине Ларева в компании со Швандей, почему за рулем «Ниссана» сидит баба и был ли он на хуторе вместе с Борманом…
Казан вытащил кассету и поставил в автомагнитолу «Лендровера». Прежде чем пустить воспроизведение, Шура объявил:
— Все это было записано в Знаменске, в тамошнем одноименном ресторане. Вчерашним утром, между прочим. Основную массу выступающих узнаешь по голосу…
Кассета зашуршала, и пошли уже знакомые Шуре фразы, которые заставляли Витю все больше и больше разочаровываться в радостях жизни. Конечно, он не все принимал сразу на веру, он несколько раз начинал думать: а не разыграли ли эту сценку по заказу Ларева и Шуры запуганные ими Борман и Ухан? Но чем дольше слушал, тем меньше сомнений оставалось — да, его продали, и послезавтра, когда он собирался ехать к Фыре, с ним могло произойти то же, что с Шурой. И даже хуже, потому что так, как Шуре, везет не многим.
— Эту кассету тебе должен был Швандя передать, — сказал Казан, когда запись кончилась. — Но он, падла, с ними скорешился.
— Гаденыш! — прошипел Витя. — Я ему ноги выдерну!
— Позже, — посоветовал Шура, — сейчас надо срочно гнать туда, на хутор, и тормозить Ухана с братвой. Механик обещал мне лично, что постарается попудрить им мозги, но никого не завалить. По крайней мере, до того момента, пока это будет возможно. Но если они начнут нарываться — будут трупы. Из тех, кто был с Борманом и Швандей, он положил шестерых, а они сами, два придурка, сидят в «Ниссане», в наручниках.
— Во зверь! — поежился Басмач и тут же освирепел:
— Он мне еще за Хряпа и Медведя не рассчитался! Все равно поканаю, падлу эту!
— Давай так: сначала туда доедем, а потом решим, — предложил Шура. — Как я понял, с Уханом пошли и неплохие ребята. Наверно, если их убьют, а Ухан останется и сбежит, тебе будет неприятно. В общем, надо поскорее ехать туда и завязывать всю эту заваруху.
— А Ларев не вмешается? — опасливо спросил Басмач.
— Здесь он, в «Ниссане». И тоже обещал, что вмешиваться не станет. Но Механика он тебе так просто не отдаст.
— Ладно, — произнес Витя, — едем, раз такое дело.
— Нина! — крикнул в окно Казан. — Разворачивайся, мы обратно едем. Поведешь нас!
— Ой, а ты? — встревоженно спросила Нинка.
— А мне надо с Витей еще немного поговорить…
Нинке это не очень понравилось, но она больше переспрашивать не стала, развернулась и поехала. А вот Лареву Шурина пересадка совсем не глянулась. То, что его и на беседу не позвали, особенно забеспокоило. Эти корешки там, наедине, могут до такого договориться, что мало не покажется. Нет, одному и без охраны — это не фонтан! Владимир Васильевич вынул свой радиотелефон, который не доставал до Знаменска от хутора, повертел в руках, поворчал на себя мысленно за то, что не взял удлиненный, и хотел было запихнуть бесполезную вещь обратно в карман. Но неожиданно сообразил: это ж он от хутора не доставал! А отсюда-то гораздо ближе! И набрал вызов Сони… Би-ип! Ответила:
