— А номерки-то в розыске! — радостно объявил сержант, кивая в сторону переднего бампера.
— О чем разговор! — улыбнулся Железяка. — Ты же понимаешь, свадьба. А в машине-то префект сидит. Таксист, понимаешь, напился, ехать не хотел, ну я, как друг семьи… Домой человека отвезти надо…
— Префект? — сержант явно не поверил.
— Префект, — твердо ответил Железяка и протянул сержанту стольник.
— Так бы сразу и сказали, — столь же твердо ответил сержант. Стольник взял и спрятал в карман брюк. — А то непонятно кто едет…
— Префект это, перебрал.
— Можете следовать! — гаишник коротко козырнул и пошел к «газику». Железяка сел за руль «Волги».
— Слушай, — обратился к нему Ник. — А ты вправду мент?
— Вправду, — обреченно кивнул Железяка.
— А тяжелая у вас, ментов, жизнь, — заметил Ник.
— Пасть заткни, — вежливо ответил лейтенант.
Худо-бедно, доплелись до гостиницы. Железяка припарковался у входа, но не успел вылезти, как к нему подгреб какой-то парень:
— Местечко-то наше, однако, — по-гоголевски врас-пев заявил он. — Куда прешь?
— Знаешь, — скромно ответил лейтенант. — Я могу и подальше припарковаться. Но тогда тебя тут завтра не будет. Понял? Выбирай.
— Да паркуйся где хочешь — парень пошел на попятный и демонстративно отвалил.
Железяка вылез из машины и помог выбраться Нику. Тот, впрочем, за время пути несколько поокреп и вылез сам.
*. * *
— Документики, — попросил Железяка, обходя номер и внимательно рассматривая окно. — Отсюда в туалет лез?
— Через вентиляцию, — бросил Ник, падая в удобное кресло и закуривая.
Железяка глянул на вентиляционные отверстия, удобные разве что для кошки.
— Шутишь?
Но Ник не ответил.
Железяка сед в кресло рядом, вытянул из пачки Ника сигарету и затянулся.
— Сигареты у тебя хорошие, однако, — выпустив. клуб дыма заметил он.
Повисла пауза. Оба курили. Наконец Ник, тяготясь молчанием, сунул руку в сумку и извлек паспорт.
Бросил его через столик Железяке.
Тот раскрыл, начал изучать. Но, видимо, ничего не понимая в мешанине латиницы, поднял глаза на Ника.
— А знаешь, американец, я тебе верю. История твоя запутанная, книжная, но я верю. Значит, ты приехал, тут говно… Запутано, книжно, но я тебе верю.
— Особенно книжным выглядит говно, — ощерился Ник. — Так чего же ты не пристрелил меня?
— Не поверишь, был шанс, — серьезно ответил на это Железяка. — Но не знал, сколько пуль в обойме. То ли одна, то ли две. А вы тогда как раз с Близнецом начали отношения выяснять.
— Помню, — отрезал Ник.
— А я как помню! Только глянул в магазин, а тут стрельба… Может, если бы точнее за собой следил и полег бы ты, американец,
при сопротивлении властям. Но вот только так, за здорово живешь, людей я не кончаю.
В голосе Железяки послышалось долька осуждения и Ник сразу взорвался:
— Это я-то людей кончал?! Да ты хоть одного назови, который жить достоин? Кого из них человеком назвать? Падаль и тлен…
— Это все лирика…
Железяка вновь обратился к паспорту Ника: — Юнайтед стейтс оф Америка… Ник… Мак… Как это читается?
— Маккензи. Ник. Только это все в прошлом. Как и все в прошлом… Неужели ты меня не застрелил только потому, что патронов недосчитался?
— Честно? Только поэтому. Стреляю-то я не плохо. И в темноте был. Я бы гаркнул грозно, мол де сдавайтесь, но вы бы не послушались. Тут бы обоих вас и порешил. Да только не, знал я, сколько патронов у меня… Там такая мочиловка была, мама дорогая!
— А патроны все равно считать надо, — заметил Ник.
— Сам знаю. Ну, извини. Понимаешь, я теперь Железяка. Пес цепной. Меня так и называют — Железяка. Вроде как имя. И это правда. Железяка я, потому что присягать можно только один раз. И я уже присягнул. Мент я.
Железяка затянулся сигаретой и смял окурок в пепельнице. Потом поднял на Ника тяжелый взгляд:
— Я тебя поймать должен был. И, видишь, поймал. Я тебя поймал, а остальное по боку. И теперь я тебя сдам. Потому что закон! Тебе это все лучше знать сразу, Ник… Как тебя там. Сдам. И эмоции запрем в сундучок.
— Отлично. Ты свою работу сделал, — Ник был в этот момент спокоен. — Только все не таю просто…
И в этот момент в номере зазвонил телефон. Никто не протянул к аппарату руки. Звонок был явно международный: длинные, прерывистые трели оглашали комнату. Оба молчали.
— Кто звонит? — наконец спросил Железяка.
— Жена, — уверенно ответил Ник. — Только мне ей нечего сейчас сказать.
— Ну, может, все-таки ответишь? — несколько растерянно спросил лейтенант.
— А зачем? — Ник откинулся на спинку кресла, но Железяка видел, как каждый звонок словно электрическим током проходит сквозь его тело.
Наконец телефон смолк.
— Знаешь, Железяка, — вдруг сказал Ник. — В тюрьму я на самом деле не пойду. Я слишком долго в этой стране в тюрьме сидел. И не только в этой. Детдом, армия, плен… Ты всего этого не знаешь… По званию ты кто?
— Ну, лейтенант.
— Так вот тебе, лейтенант, даже сотой части того, что я прожил, не снилось. На тюрьму у меня табу. Придумаю что-нибудь…
— Господи, — восхитился Мухин. — Да я ж сейчас заплачу! Ты меня никак разжалобить собрался?
— Вот уж на что мне плевать, так это на твою жалость, — отрезал Ник. — Ты у меня сейчас должен в ногах валяться. Это я твою работу сделал.
— Это блатных-то проредил?
— А мало? Между прочим никто из них добровольно шею не подставлял. И коли ты работал бы по-настоящему, мне бы и делать тут нечего было. Принес бы венок на могилу другу, тебе бы, как следователю, бутылку послал..
— Ой, помог ты мне! Сейчас передел начнется, головы, как груши осенью полетят… На мой век гадости этой хватит…
Опять возникла пауза. Железяка понимал, что в чем-то Ник прав. Кое-что тому удалось сделать. Может, чем черт не шутит, хоть свидетели появятся. Миф о непобедимости сволочей как-то развеян. Много их полегло…
— Однако, спасибо. Может, и не без пользы твоя побывка тут обернется… Считай, должник твой.
— Давай выпьем? — вдруг спросил Ник.
— Чего? — удивился Железяка.
— Чего, чего… Вмазать хочется, — Ник выдержал паузу, а потом добавил: — Как на войне. Все пропало, генералы сволочи, повсюду предательство, подонки бал правят… Хоть выпить, что ли?
— Да где ты сейчас выпьешь? Я бы и пожрать не прочь, только негде…
Железяка понимал, что входит в какой-то ненужный штопор. Но поделать ничего не мог. Действительно страшно хотелось есть.
И выпить. День выдался тяжкий, бездарный и удовольствия не принёс.
Пруха вроде ему была, во всем потачка. Все, что хотел, сделал. Близнецов вывели под ноль, еще одну группировку подрезали… Киллера он своего взял. Славный, в сущности, денек. Только радости отчего-то не принес. Принес тоску и неприятную неудовлетворенность.
Железяка прикрыл глаза и сквозь прищур глянул на Ника. Тот сидел расслабленно, уставившись в окно, и думал о чем-то своем. Лицо его было спокойно и только резкие складки вокруг губ могли подсказать, что мысли его не веселы. Не хотел себе Железяка признаваться в этом, но Ник ему нравился. И самое главное, не мог он себе честно ответить на вопрос: вот если бы он, Железяка, попал в подобный переплет, то как бы он себя повел?
Не хотел даже мельком думать на эту тему, но мысли лезли. Ну, в милицию бы даже носа не. сунул. Зачем? Что, уехал бы домой? Как последний трус, просто утерся бы?
«Стопь обороты, мент, — сам себе приказал лейтенант. — Ты на работе. И ты не адвокат, не прокурор. Твое дело преступления расследовать, а не ставить себя на место преступника. Прав он, не прав, не твоё дело. Суд будет решать… А с другой стороны, что этот долбаный суд решить может? Вышка. Или, если вдруг что, лет пятнадцать;.. Обалдеть можно. Лучше бы и вправду подстрелить парня».
Он перелистал паспорт, посмотрел визу. Ее срок заканчивался завтра. В паспорт был вложен билет на самолет, который улетал через несколько часов.
Документы в порядке, билет есть. Как фатально не повезло парню! Если бы Железяка не просек ситуацию, упустил бы своего блатного, не увел бы такси, собирал бы сейчас Ник… — как его там? — чемоданы. И на паспортном контроле никого его побитая рожа не расстроила бы.
Хотя, с другой стороны, если бы не сам Железяка, скоре всего порешили бы блатные бойца. Слишком много их понаехало на одного и без прикрытия. И Близнец бы уцелел. Вот и думай теперь назад — что такое хорошо и что такое плохо.
Железяка бросил паспорт на стол.
Ник словно очнулся от этого звука:
— Так чего, вертухай? Пошли, выпьем?
— Сам ты вертухай, — обиделся Железяка. — Я следователь. И выпить сейчас только где-нибудь в подворотне можно. Отравимся. гадостью…
: — На фига в подворотне? — в глазах у Ника как-то бесшабашно заблестело. — Пошли в валютку. Мне теперь деньги ни к чему, а их довольно много осталось…
