Андрей Воронин - Слепой. Танковая атака

– В общих чертах, – зябко поежившись, ответил Зернов. – По дороге расскажу. Пойдем, а то холодно, мне только ангины сейчас и не хватало.

Вскоре они выбрались на дорогу и дружно затопали ногами, стряхивая с обуви налипший снег.

– Вот, собственно, и все, – подвел черту под недолгим рассказом Зернов. – Жена Кулешова сейчас под следствием, и дело, насколько я понимаю, уверенно движется в направлении зала судебных заседаний. При обысках нашли очень много любопытных документов, да еще и Кулешов, не будь дурак, писал свой последний разговор с Пагавой на диктофон – испугался, что тот станет наезжать, и включил на всякий случай. Машинку нашли в ящике стола рядом с пистолетом, и роль мадам Кулешовой в этом деле стала ясна со слов Мордвинова. При своих связях она, конечно, могла бы отвертеться. Но эта дура поначалу не восприняла вызов на Лубянку всерьез и начала качать права: дескать, какой еще арест на имущество, подавайте сюда мой полигон! Стала орать, ссылаться на знакомых и загнала себя в такое болото, что все, кто хотя бы теоретически мог ей помочь, попрятались по углам и сделали вид, что впервые слышат ее имя. Многим, кстати, это не помогло – слишком крепко были повязаны, слишком красиво она их засветила, сама посыпалась и других за собой утащила.

– И все это устроил один человек, – недоверчиво повторил Самарцев. – Пришел, увидел, победил. И пропал. Это прямо Терминатор какой-то!

– Я бы на его месте тоже постарался пропасть, – заметил Зернов, протягивая напарнику открытую пачку сигарет. – Потому что с точки зрения закона он не Терминатор, а обычный серийный убийца.

– А по мне, он просто хороший солдат, – возразил Самарцев. – Победитель – тот самый, которого не судят.

– Официально Россия в данный момент ни с кем не воюет, – напомнил Зернов. – Тем более на своей территории, в ста километрах от Московской кольцевой.

– Правда? – удивился Самарцев. – А я и забыл. Только что, понимаешь, с Кавказа, а там такие вещи забываются буквально на раз.

Они закурили, отчего-то не торопясь сесть в машину.

– Приказа устраивать эту бойню ему никто не отдавал, – помолчав, выдвинул новый аргумент Зернов. – И, если бы он сейчас стоял перед нами, мы были бы обязаны его задержать.

– Такого задержишь! – скептически воскликнул Самарцев. – Я бы, лично, и пробовать не рискнул. А если б даже исхитрился и каким-то чудом изловил, он бы потом от меня обязательно сбежал – парень-то ловкий!

– Да, что ловкий, это факт, – с понимающей улыбкой поддакнул неожиданно вспомнившему о скромности коллеге капитан Зернов. – Такого, пожалуй, и я бы не удержал.

Придя к согласию, напарники затоптали сигареты и вернулись в тепло и уют не успевшего по-настоящему остыть автомобильного салона. Зернов запустил двигатель и, развернув машину, повел ее обратно, в сторону Москвы. Перекрутившись на сиденье винтом, Самарцев обернулся, но стоящий на вершине пригорка танк уже скрылся из вида, заслоненный верхушками придорожных деревьев. Откинувшись на спинку сиденья, Самарцев вдруг задумался о том, что может сниться танку, навеки оставшемуся на последнем огневом рубеже после одержанной победы – тоже последней, но славной. Не придумав ничего умного, капитан отогнал странную, неподобающую его возрасту и званию мальчишескую фантазию, закурил и включил радио.

Он был почти уверен, что радио опять затянет «На поле танки грохотали…», но ошибся: передавали выпуск новостей, и дикторша, судя по голосу, молодая и симпатичная, бодрой скороговоркой рассказывала о набирающем силу коррупционном скандале в Министерстве обороны.

«Хрен редьки не слаще», – подумал капитан Самарцев и принялся тыкать пальцем в кнопки, пытаясь настроиться на какую-нибудь музыкальную волну.