— Не сработало, что ли? — крикнул из-за своего ящика Урванцев.
— Может, газа мало было? — предположил Сомов. В следующий момент взорвались топливные баки катера, верхнюю палубу и надстройку «Алисы» сорвало и выбросило в море, грохот был такой, будто кто-то прямо над ухом пальнул из пушки. Вверх унесся дымный клубок оранжевого пламени, во все стороны полетели куски горящего пластика и раскаленного алюминия. Из остова корпуса катера высоко поднялся столб гудящего пламени. Горючее из взорвавшихся баков хлынуло в море и растеклось пылающим сине-зеленым пятном. Потом наступила тишина, слышалось только гудение пламени и шипение погружающегося в море раскаленного корпуса плавающей резиденции Щелкинского градоначальника. Вылезший из трюма Осокин пинком сбросил за борт рухнувший на палубу «Аллигатора» кусок дюраля, тот жалобно зашипел, остывая, и скрылся в волнах.
— Сработало, — удовлетворенно произнес Сомов, переложил руль вправо и дал полный ход. Катер обогнул пылающий остов и ровно пошел в открытое море. Еще минут десять они видели за кормой пламя костра на воде, потом бензин выгорел, и «Алису» торжественно поглотило море. В девять часов тридцать пять минут нос «Аллигатора» ткнулся в песок Арабатской стрелки.
ГЛАВА 41.
«ГРУЗ УТРЯСЕТСЯ В ДОРОГЕ!»
Сомов высунулся из рубки и бодро проорал.
— Команде — подъем! Поисковой партии приступить к высадке! Остальным приступить к приборке!
— Ты чего орешь? — потянулся Давыдов. — Приехали, что ли?
— Приезжают автомобили, а корабли приходят. Мы на месте.
— Поднимите мне веки, — взвыл на манер гоголевского Вия Хмара. Весь экипаж, кроме археолога и Сомова-старшего, остаток перехода до Соляного мирно проспал на палубе.
— Пошли, — распорядился Давыдов, — пора заканчивать, с этим безобразием. Со мной Медведев и Сомов, остальные — обеспечить охрану катера.
Он перелез через натянутые вдоль борта леера и, держа оружие над головой, спрыгнул в неглубокую воду.
— Можешь не поднимать, — сказал вдогонку Урванцев, — эта машинка и мокрая хорошо работает.
Давыдов выбрался из воды и по крутому песчаному откосу стал подниматься к хутору дяди Васи. Сомов и Медведев цепочкой потянулись за ним. Преодолев откос, они выбрались на тропинку, петляющую среди кустов дрока. Тропинка вела к «заднему двору» хозяйства. Слева осталось старое кладбище, сохранившееся здесь с незапамятных времен: православные кресты перемежались с мусульманскими надгробиями. Тех, для кого этот клочок степи стал последним пристанищем, уже не беспокоило, какой веры придерживался при жизни сосед справа или слева. От кладбища шла еще одна тропинка к задней калитке подворья. На этом кладбище лежало несколько предков Давыдова, в том числе и его дед. Василий Евдокимович присматривал за могилами, он-то и протоптал эту стежку. Давыдов подошел к забору и тронул калитку. По всей видимости, все были дома, справа от тропы сновали в невысокой траве домашне-дикие кролики. Капитан подождал своих спутников и толкнул калитку от себя. В то же мгновение грохнул выстрел с протяжным булькающим воем, как в фильмах-вестернах пуля разнесла столбик забора метрах в двух от Анатолия. Капитан и его спутники горохом посыпались на землю. Может быть, порядок выполнения ими команды «к бою» и не понравился руководителю занятий по строевой подготовке, но все нормативы по выполнению они несомненно перекрыли раза в четыре.
— Кто-то из ружья лупит, — прошептал лежащий в паре метров от Анатолия Сомов, — что происходит?
— Понятия не имею, — пожал плечами Давыдов и, рупором приложив ладони ко рту, закричал: — Эй, в доме! Кто стрелял?
— Хозяин! — прозвучало в ответ.
— Дядь Вась, это ты?
— Кому дядя Вася, а кому Василий Евдокимович.
— Дядь Вась, это я, Давыдов.
— Давыдов ко мне, остальные — на месте, — донеслась команда.
— Фу ты черт, по УГКС старик шпарит, — рассмеялся Сомов.
— Что делать-то будем? — поинтересовался Медведев.
— Вы лежите, а я пойду, — сказал капитан и крикнул: — Хорошо, я иду!
— Валяй, — разрешил племяннику дядька. Давыдов шагнул в калитку и направился к дому. Двери и ставни были закрыты, из духового окошка на чердаке торчал ствол охотничьего ружья. Капитан подошел к двери и, задрав голову, поинтересовался:
— Ты чего палишь? Не узнал меня, что ли?
— Тебя-то я узнал, а спутников твоих вижу в первый раз. Почем мне знать, может, тебя под дулом пистолета сюда пригнали.
— Все в порядке, дядь Вась, это усиление. Можно сказать, десант с Большой земли.
— Ну тогда все в порядке, зови остальных — распорядился старик.
Давыдов обернулся и помахал рукой:
— Можете подниматься.
Сомов и Медведев встали и стали отряхивать песок и мелкие ракушки. Вверху заскрипела рассохшаяся лестница, послышались шаги и звук отодвигаемого засова. Старик показался в проеме двери, губы его расплылись в широкой улыбке:
— Добро пожаловать, как добрались?
— Можно сказать, без приключений, — капитан обнял дядьку и прижался лицом к его колючей щетинистой щеке.
— Если это у вас без приключений, то что же по вашим крымским понятиям считается приключением? — весело поинтересовался подходящий Медведев.
— А это что за орлы? — прищурился старик.
— Майор Медведев Борис Алексеевич из Ленинграда, из бывшего комитета, — Давыдов специально назвал город его прежним названием. Ярый приверженец коммунистических идей, старик на дух не переносил его новое имя. Они с ФСБэшником обменялись рукопожатием.
— Капитан запаса Сомов Игорь Александрович из Щелкино, вы почти соседи.
— Где служил, капитан?
— Морская пехота Черноморского флота.
— Наш флотский, стало быть?
— Так точно.
— Не то что наш племянничек и мои оболтусы. Вон где служить нужно. Настоящая работа для настоящих мужиков, а то подался в ПВО да еще связистом.
— Да что вы его так, — вступился за друга бывший морпех, — он, между прочим, достаточно заслуженный.
— Только недостаточно поощренный, ну да мы это дело исправим, — пошутил Борис Алексеевич.
— Можно к сыну пройти? — нетерпеливо спросил Сомов.
Старик удивленно поднял брови и посмотрел на Давыдова.
— Отец Виктора, — пояснил капитан.
— Молоток у тебя парень, досталось ему крепко, но теперь уже все в порядке. Шагай в комнату, у него там боевой пост — держит оборону с севера. — Сомов метнулся в дом, Василий Евдокимович едва успел посторониться: — Да не волнуйся ты, я же говорю, все в порядке.
— А вы по какому поводу в осаде? — поинтересовался капитан.
— Долгая история, давайте мы вас сначала покормим.
— А это еще не все, ты уж извини, дядь Вась, мы без предупреждения и достаточно большой компанией.
— Зови сюда всю свою ватагу. Эй, барышня, сходи-ка подстрели двух-трех кролей.
Из комнаты вышла Лика с одним из брошенных Сорокиным ружей.
— Здравствуйте, — улыбнулась она, — вы извините меня за тогда.
— Бывает, только прежде чем лезть во что-нибудь, не лишне разобраться, кто и за что воюет.
Девушка прошмыгнула во двор.
— Подожди палить, — крикнул ей вслед Давыдов. — Переполошишь остальных, а они, чего доброго, не разобравшись, все тут разнесут.
После того как все перекусили (Давыдов настоял, чтобы прием пищи происходил посменно и катер непрерывно находился под охраной) и «свободная смена» начала готовиться к походу за изделием, Василий Евдокимович, Сомов и Осокин раскурили трубки, и старик наконец приступил к рассказу:
— После твоего лихого кавалерийского марша, — при упоминании о лошадях Давыдов сердито нахмурился, а старик, насмешливо глядя на племянника, сквозь облака душистого дыма продолжил, — на следующий день, примерно, вернулся этот финансовый махинатор с приятелями. Нам с Ликой сначала несладко пришлось, они нас во дворе застукали, пока мы готовкой занимались. Повязали бы они нас, как курят, но, спасибо, Виктор выручил. Благодаря его огневой поддержке они лишились лобового стекла, а нам удалось заключить перемирие. Это была твоя идея ему пистолет оставить?
— Он у него с самого начала был, а что дальше? — нетерпеливо спросил капитан.
— Ну, дальше мы засели в доме, они оставили здесь одного из своих дружков, а сам банкир и еще двое поехали к крепости, эту вашу штуку под водой искать. Кстати, они твой акваланг забрали и лодку мою взяли. Пришлось выделить на условиях перемирия.
— Это не мой, это их.
— Постойте, а откуда они узнали, где искать? Ничего не понимаю, — прервал повествование Урванцев.
— Дослушаешь до конца, так поймешь. Мне Анатолий сам сказал: спросят, куда ходили, отвечать — к крепости, — остановил его старик. — Ну, часа два их не было, а потом один из компании появился, без баллонов, весь в крови, орал что-то про какой-то взрыв. По-моему, тот хлопец был порядком контужен и оглох, потому что говорил он громко и никак не мог понять, что у него второй спрашивает. Из их разговора я понял только, что нашли они какой-то мешок, и только развязали на нем завязки, как двоих разнесло в клочья. Третий уцелел, но сперва потерял сознание, а когда очухался, драпанул оттуда что было сил. Потом я нашел в лодке его баллоны и маску с треснувшим стеклом. Тот, что оставался стеречь нас и автомобиль, быстро загрузил своего напарника в машину, и от них только след простыл, даже свою летающую этажерку забыли.