«Трибунал» уселся на стулья, а пленников поставили у стены. Четверо «басмачей» заняли позиции по бокам — на случай, если понадобится дубасить «подследственных», пинать их ногами или запихивать мордой в печь, где под пеплом было полно раскаленных угольев.
— Так, — сказал Ларев, который оказался в середине, между Шурой и Витей, на месте «председателя суда». — Основная вина, как мне думается, уже доказана, господа заседатели?
— Само собой, — кивнул Витя. — Но есть вопросы. Кто из вас знает, кто такой Клобук и что он собой представляет? Тот, кто расскажет больше всех, умрет наиболее гуманным образом.
Швандя рухнул на колени и сказал дрожащим голосом:
— Я все уже сказал! Все! Витя, я не виноват! Они меня зажали! Ты б и не узнал про Клобука, если б я не услышал! Витя! Помилуй!
И зарыдал в голос, размазывая слезы по окорябанному лицу…
— Слякоть! — произнес Ларев. — Петух! Баба!
— Хуже бабы! — покачал головой Шура.
— А может, и впрямь помиловать? — неожиданно произнес Басмач. — Швандя, ты ради жизни на все готов, верно?
— Да-а… — провыл тот, шмыгая носом. — Но сказать ничего не могу больше…
— Это мы знаем. Значит, ты, блин, считаешь, что самая похабная жизнь лучше смерти?
— Да-а-а! — Швандя сделал попытку подползти к ноге Басмача и поцеловать кроссовку.
— Поднимите его, — с отвращением убрав ногу от Шванди, как от жабы или другой погани, приказал Витя. — Там во дворе козлы есть, чтоб дрова пилить. Спустите с него штаны и привяжите. Объявите братве, что ежели кто за полчаса не побрезгует и попользуется, то Шванде даруется жизнь и пожизненный титул пидора. После этого пусть валит подальше от нашей области. Увижу еще раз хотя бы за сто метров от себя — в асфальт закатаю. Ну а если за полчаса желающих не найдется — шмальните в затылок. Потом прикопаем со всеми остальными.
Швандя затрясся в ужасе, не зная толком, чего больше бояться, смерти или «помилования», но два телохранителя Вити уже подхватили его за скованные руки и выволокли во двор:
— Продолжим? — спросил Ларев так, как будто заседал у себя в районной администрации. — Вопрос тот же. Что можете рассказать о Клобуке?
— Да это Швандя придумал, — сказал Ухан, у которого вдруг родилась счастливая мысль. — Нет никакого Клобука! Мы нарочно ему соврали. Просто решили с Борманом заказать вас с Шурой Лареву. Сами по себе. Завалить вас и сесть на ваши места.
Ухан в отличие от Бормана уже выбрал смерть быструю и решил, что чем больше возьмет на себя, тем быстрее его пристрелят.
— А почему вы ко мне направились? — спросил Ларев. — Ведь знали, что я с Витей в дружбе, верно? По крайней мере, ты. И если б тебе не подсказал кто-то, что, мол, Володя спит и видит Витю в гробу и белых тапочках, ни хрена бы ты в Знаменск не поехал. Кто это тебе подсказал?
— Помогите ему вспомнить! — Два оставшихся в комнате охранника с большим рвением налетели на Ухана. Шмяк! Шмяк! — только пыль летела, что называется.
— Стоп! — Басмач поднял руку вверх. — Вспомнил?
— Н-нет… — прошепелявил Ухан, сплюнув выбитый зуб.
— Может, Борман вспомнил?
«Партайгеноссе» понял, что не стоит доставлять лишнее удовольствие охранникам Басмача, которым, видать, очень нравилось метелить скованных людей, и торопливо произнес:
— Ухан врет. Есть такой Клобук. Но он про него ничего не знает. А я знаю. И как с ним связаться — тоже. Только я!
— Расскажешь? Или будешь мозги пудрить? — прищурился Басмач.
— Расскажу.
— Послушаем. Ухан, так ты ничего сказать не хочешь?
— Нет… Все равно больше, чем Борман, не скажу.
— Хорошо. Значит, он пока будет жить, а ты нет. Насчет кола я, конечно, пошутил, но пулю ты заслужил честно. Отведите его туда, к жмурам…
Ухана вытащили, и через пару минут за сараями хлопнул выстрел.
В это время Борман спросил:
— Закурить дадите?
— На, — Ларев сунул ему в рот сигарету и чиркнул зажигалкой. — И давай раскачивайся побыстрее.
Борман жадно всасывал дым, между делом наскоро соображая, как и в каком порядке подавать информацию. Ошибиться не хотелось. После того, как Ларев спросил Ухана, почему они с Борманом обратились именно в Знаменск, Борману показалось, будто Ларев знает обо всем этом деле намного больше остальных.
Когда бычок догорел до фильтра, Борман выплюнул его на пол и сказал:
— В общем, так. Я знаю телефон, по которому можно до него дозвониться…
В это время со двора послышалось какое-то странное, что называется, «не по сезону» веселое оживление и даже хохот. Одновременно с этим послышались болезненные вопли Шванди, подчиненные определенному, не им заданному ритму.
— Хм! — сказал Басмач с некоторым удивлением. — Никак кто-то все же решил попачкаться! Не ожидал…
— Стало быть, придется Шванде еще пожить, — хмыкнул Ларев.
Со двора вбежал один из водителей, принадлежавших к команде Казана, которые подвозили людей Бормана на Снороть.
— Александр Петрович! — выкрикнул он с широко распахнутыми глазами. — Там это… Ваша дама и еще какая-то, местная, Швандю насилуют!
— Чем? — удивленно спросил Казан. — Каким местом?
— Этим, — произнес шофер. — Синтетическим… Правда, вручную.
— Ладно, — отмахнулся Шура. — Беги отсюда, не отвлекай людей от дела.
— Да, — глубокомысленно вздохнул Ларев, — и сюда цивилизация доехала.
Когда шофер убрался за дверь, Казан хмуро посмотрел на Бормана.
— Ты там насчет телефона говорил что-то? Продолжай.
— Короче, Клобук по этому телефону будет говорить только со мной. Кроме того, он знает мой сотовый. И звонит сам только на него. Так что если хотите до него добраться — я вам живой нужен. И мой голос с голосом вашего Механика он хрен перепутает — голову ставлю.
— Понятно, — кивнул Ларев. — Назови-ка номер, пожалуйста!
— Зачем он вам? Все равно он никому, кроме меня, не ответит, — проворчал Борман. — Там еще надо знать кого позвать… Вы его только спугнете — и все.
— Не беспокойся за нас, — приятно оскалился Басмач. — Назови номерок, а мы проверим. Считай, что после этого вопросов не будет.
— Ладно, — пожал плечами Борман. — 34-09-80. Только если вы думаете по телефону адрес его квартиры или офиса найти, то фиг угадали! Я тоже однажды думал найти, но этот номер в ГТС не числится.
— Вот все это мы и проверим. А ты пока — здесь посидишь.
— Между прочим, Клобук мне должен был звонить на сотовый. Завтра… То есть уже сегодня днем. А сотовый у меня на даче, в «девятке» остался.
— А ты, оказывается, очень хитрый! — с некоторым сарказмом заметил Басмач. — Может, предложишь, чтоб мы тебя туда отпустили под честное слово?
— Могу туда с вами съездить. Если договоримся. А если не хотите, можете меня шлепнуть. После этого можете сами Клобука искать, как ветра в поле.
— Значит, ты уже торговаться начал? — задумчиво спросил Казан. — Не боишься, что мы тебя сейчас голыми пятками на угольки поставим?
— Боюсь, конечно. Хотя у меня сейчас плечо горит так, что никаких углей не надо. Ну, помучаете вы меня денек-другой, глядишь — и уморите. А Клобук, если со мной завтра не поговорит, догадается что к чему. И обрубит связь. Так что послезавтра я вам уже при всем желании ничем помочь не смогу. Между прочим, та команда, которая твой «БМВ» расстреляла, сейчас где-то гуляет. И откуда она в следующий раз выскочит — я уже не узнаю.
— А в прошлый раз она от тебя обо мне узнала?
— Да, конечно. Но у Клобука в нашей конторе есть еще люди, которых я не знаю. Он меня предупреждал, что, мол, если будешь на две стороны играть, — долго не проживешь. Стало быть, кто-то за мной стеклит. И может, уже сейчас знает, что я попался.
— Слушай, — спросил Ларев, — вот ты говоришь, что у Клобука есть команда, которая расстреляла Шурин «БМВ» у Лысакова. А почему все-таки вы с Уханом поперлись ко мне? Хотя прекрасно знали, что я вас могу заложить?
— Потому что это Клобук так хотел. Та команда должна была Шуру с Нинкой перехватить и расстрелять у выезда на Московское шоссе. Это логично: оставят те же гильзы, те же протекторы, что у Лысакова. А может, и труп кого-нибудь из «басмачей» подбросят. Все, что у Лысакова прибрали, я сохранил. После того, как вас с Нинкой приложили бы, я бы остался за главного и мог братве сказать: вот, глядите, здесь та же лапа шкодила. То есть Витя. Соответственно, если б та же группа Басмача по дороге к Фыре заделала, то такая логика уже не выкладывалась. Вот Клобук и решил послать нас к Владимиру Васильевичу. Потому что знал, что Ларев Механика прячет от Вити. И, как ему думалось, не только Механика, но и тот клад, который Ерема у Булки увел. Ну а для того, чтоб убедить Ларева, что он, сделав дело, в стороне останется, собирались двоих наших парней привлечь… Их Ларев должен был по идее бросить в неживом состоянии. Там, на том месте, где Басмача приложили бы.
