Дювалье встал со стула, и они крепко обнялись, похлопывая друг друга по плечам.
– Побеседуйте, пока время есть, – сказал Руэнтос. – И никуда не отлучайтесь. Я пошел встречать Президента, он должен прибыть с минуты на минуту.
После информации полковника о приезде Президента Вадиму стала понятна вся суета в городе, оцепление и наведенный во дворе порядок. Вадим оглядел Дювалье с ног до головы и удивленно поджал губы. Отглаженные кремовые брюки, крепко накрахмаленная сорочка из чистого хлопка, запах дорогой туалетной воды сделали Жака неузнаваемым. Вадим мельком отметил матово отливающий на запястье «Tissot» стоимостью как минимум в пятьсот баксов.
– Я удивлен и обрадован неожиданным перевоплощением оборванца Жака Дювалье в обаятельного денди, – сказал Вадим. – Подскажи, как это делается, может, и у меня получится.
– Давай присядем, я тебе кое-что поясню, – улыбнулся тот. Они уселись за столом друг напротив друга. – Там, на острове, я не мог, не имел права рассказать тебе всего. Думаю, что ты это прекрасно понимаешь, да и ты был не очень-то откровенен. Моя настоящая фамилия Жак Дюран, и я сотрудник канадского отделения Интерпола, – сообщил Жак и выжидающе посмотрел на Вадима, ожидая реакции на эти слова. Тот никак не прореагировал. Он был готов ко всему, и услышанная новость действительно не произвела на него особого впечатления.
– Я попал на остров, как и рассказывал тебе, разыскивая своего друга Эрика Клейтона и его сестру Дениз, оказавшуюся женой Генри Россета, – продолжал Жак. – Часто жизнь так причудливо переплетает судьбы, что в это бывает трудно поверить. Так случилось и со мной. Две линии, казалось, непересекаемые, сошлись на этом проклятом острове. По запросу Центрального бюро наше отделение расследовало факты перекачки и отмывания денег террористами через канадские банки. Я не буду вдаваться в подробности дела, скажу только, что мы вышли на финансовые потоки знакомой тебе террористической организации «Красный легион» и личность ее банкира. Мне тогда еще не были известны подробности судьбы Дениз, я не знал, что она сама является активным «легионером», вернее – являлась. Была установлена личность человека, бывшего финансистом этой организации, и получены данные, что он скрывается в Сьерра-Марино. В это же время, как я и рассказывал, пришло известие об исчезновении Эрика, отправившегося сюда на поиски сестры. Я убедил руководство и отправился в Сьерра-Марино на поиски финансиста, одновременно пытаясь найти своего друга.
Жак налил в высокий стакан минеральной воды, выпил и продолжал свой рассказ.
– На след финансиста террористов мне сразу выйти не удалось, но место, где находится Дениз, помогли обнаружить местные коллеги. Сейчас, конечно, можно себя упрекать в том, что я без подготовки полез на остров и никому не сообщил об этом. Это была большая глупость, однако нет худа без добра, именно она помогла мне не только узнать судьбу Эрика, но и совершенно случайно обнаружить того самого финансиста, которого я разыскивал.
– Элиаса, адвоката Генри? – догадался Вадим.
– Да, именно его – Патрика Элиаса, он же – Питер Эдвардс, и так далее, под многими именами скрывался старый прохвост. Это тот самый Адлер, чей псевдоним ты узнал во время подслушанных радиопереговоров на острове. Он устроил неплохую базу для террористов под крылом Россета. Кстати, родственникам Генри также мы хотим задать несколько дурацких вопросов на эту тему, чтобы они заткнули рты, а то его брат пытается устроить скандал по поводу гибели этого придурка.
– А я все удивлялся, почему ты так неровно дышал к этому старикашке и упорно таскал за собой. Одно время даже явились сомнения в ясности твоего рассудка. А оказывается, эта птичка высокого и дальнего полета. Могу лишь поздравить тебя с успехом, – сказал Вадим.
– Спасибо за поздравления и за помощь. Если бы не ты, у меня, думаю, появились бы затруднения не только с задержанием Элиаса. Думаю, мне и выбраться из этого заповедника идиотов было бы сомнительно. Сейчас Адлер уже дает показания, на основании которых Интерпол блокировал ряд банковских счетов «Легиона». Это очень сильно ударит по террористам, но всей проблемы не решит. Команда Идальго только одна из групп боевиков, раскиданных по миру. Основное – мы пока не можем выйти на след и нейтрализовать их лидера Лукаса. И самое интересное, что нам до сих пор неизвестно его настоящее имя и как он выглядит. Есть несколько туманных описаний этого человека, но они ничего не дают. Ты, кстати, ничем помочь не сможешь? Может быть, в радиопереговорах проскользнула о Лукасе какая-нибудь, пусть даже малозначительная, информация?
Вадим задумался, вспоминая разговор, слышанный им, а потом отрицательно покачал головой.
– Ничего полезного сообщить не могу. Тогда упоминалось его имя, но никакой конкретики не было.
– Жаль, – разочарованно сказал Жак. – Значит, мы с места практически не сдвинулись. Конечно, задержание Идальго и арест банковских счетов – огромный успех, но хотелось бы добраться и до самого Лукаса, до вершины пирамиды.
Дверь распахнулась, и на пороге показалась Надежда. Увидев Вадима, она подошла к нему, не узнав, так же как недавно и он сам, Жака.
– Что случилось? Меня оторвали от дел и срочно вызвали к полковнику. Почему ты сначала не зашел ко мне? – спросила она.
– Для чего нас здесь собрали, пока не знаю, а не зашел из-за того, что меня прямо с проходной направили сюда. Кстати, старых и добрых знакомых обычно друг другу не представляют. Они просто здороваются друг с другом.
Надежда недоуменно перевела взгляд на улыбающегося Жака, секунду вглядывалась в него, а потом всплеснула руками и ахнула.
– Боже мой! Кого же я вижу? В таком элегантном мужчине мудрено узнать косматое и рычащее чудовище, не так давно бродившее по лесу. Здравствуйте, Жак!
Дюран склонился в изящном поклоне и поцеловал Надежде руку. Вадим с завистью отметил, что он сам не смог бы проделать эту операцию так же изысканно и непринужденно.
Надежда, выслушав любезности Дюрана, повернулась к Вадиму.
– Что нового в расследовании? – спросил он.
– Практически ничего, – поморщившись сказала Надежда. – Пробили данные по документам в гостинице – они оказались чистейшей липой. Этот человек жил там с первых чисел апреля. Рано утром в день гибели Осколовых он рассчитался и выехал. Это еще одно реальное подтверждение его виновности. Никаких особенностей поведения постояльца персонал гостиницы не заметил. Тихий, спокойный и совершенно незаметный человек.
– Портрет хорошо получился?
– Работали упорно, и результат, похоже, отменный. – Надежда махнула тонкой пластиковой папкой. – Все подтвердили, что сходство фоторобота с личностью подозреваемого полное.
– Он у тебя с собой?
– Да, я захватила его. Кстати, только что разговаривала с Сергеем Сергеевичем. Он просил тебя к семнадцати часам подъехать в посольство. Тебе должны звонить из Москвы.
Вадим кивнул и хотел забрать у Надежды папку, чтобы получше рассмотреть «Эгуса», но не успел. Дверь широко распахнулась, и в кабинет втекла большая толпа людей. Первым следовал небольшого росточка полный человек в строгом темном костюме. Вадим узнал его по портрету, висевшему в кабинете министра внутренних дел во время их посещения. Правда, там Президент выглядел более представительно и менее тучно. Министр внутренних дел Вильяс следовал за главой государства, оттеснив хозяина, полковника Руэнтоса, на третью позицию.
Президент остановился посередине кабинета, грозно и вопросительно оглядел Надежду, Жака и Вадима, отчего у последнего появилось желание выпятить грудь, вытаращить глаза и гаркнуть совершенно по-уставному что-то типа: «Рад стараться, ваше высокопревосходительство!»
Из полукруга свиты, обученно занявшей места за спиной Президента, выдвинулся Руэнтос и представил присутствующих главе государства. Вадим отметил, что не только у него дрогнуло сердце при виде хотя не своего, но все равно высокого начальства. Жак после представления сделал шаг вперед, бросил вниз подбородок и щелкнул каблуками, а Надежда, к его удивлению, присела в изящном книксене, разобрав свою фамилию, перевранную до совершенной неузнаваемости. Сам Вадим ограничился легким поклоном.
Полковник Руэнтос скороговоркой выдал напыщенно-пространную речь о небывалых героических деяниях иностранных граждан, совершенных ими в борьбе с международной гидрой терроризма и внутренним врагом Сьерра-Марино под чутким и неусыпным руководством лично господина Президента, чуть менее неусыпным – министра внутренних дел Вильяса, но опять же под недремлющим оком вышеупомянутого руководителя республики, и уж самую малость – стараниями самого полковника.
Вадим с трудом удержался от улыбки. Все это ему было знакомо и старо как мир – поощрение непричастных и, соответственно, наказание невиновных. В красочном героико-историческом эпосе была также упомянута Христа Арриан. Это имя произвело на высокого гостя приятное впечатление, и на лице колобка отразилось чувство глубокого удовлетворения патриотизмом наследницы вполне рядового миллионера.
