— Конечно! Там холодно! А еще, что там медведей больше чем людей! Они заходят в дома! И если бабу прижмут, все сиськи откусят, а мужику и того хуже! — глянула меж ног соседа, тот невольно колени сдвинул. И расхохотался.
— Кто это вам наплел такие небылицы? Медведи в дома не заходят к нам! Ни одного такого случая не знаю. У них свои берлоги есть! Зачем им жилье человечье?
— Мне говорили те, кто жил там много лет!
— Брехня все это! Да! Медведи есть! Но живут далеко от людей, в тайге, в тундре. И многие в глаза не видели этого зверя, прожив на Камчатке всю жизнь! Только шкуры имеют! Снятые с убитого зверя.
— А вы видели медведя? Живого? — поинтересовалась Катька.
— Приходилось…
— Страшно было? — затаила дыхание.
— Кому?
— Вам, об ком еще речь? — удивилась девка.
— А я думал медведю! Сам испугаться не успел!
— Он уже откусил? — глянула меж ног, и человек, сдвинув колени, снова захохотал.
— Нет! Не успел! Не до того ему было! Я убил его…
— Медведя? — удивилась Катька.
— И не одного! Потом тоже приходилось.
— А как вы их находили? На бутылку приманивали! Я слышала, они водку любят!
— На брудершафт ни с одним не привелось выпивать! И эту медвежью слабинку не знаю. Специально не искал встречи с ними. Случайно столкнулись на рыбалке! Нос к носу! И зверь, и я ловили рыбу. Кету. Как раз нерест начался.
— А что такое нерест? — перебила девка.
— Время, когда рыба икру мечет.
— Прямо в банки?
— Нет. На дно реки. В ил, меж камней, чтобы потом из нее мальки выросли. Рыбьи малыши! Понимаете?
— Об чем речь! — кивнула Катька.
— Отметав икру, кета погибает.
— Зачем?
— Выполнила свое предназначение. Дала потомство и умерла…
— Как моя мама! — вздохнула Катька, и улыбка исчезла с ее лица.
— А что? Вы без матери живете? — участливо спросил человек, уловив резкую перемену в настроении девки.
— Да! Она умерла! Не совсем, как рыба! Немного пожила. Мне всего шесть лет было! Почти не помню ее.
— Ас кем жили потом? — забыл о медведе собеседник.
— Да отчим был, собака! И бабка! Она в прошлом году умерла. А отчим… Об чем речь, чужой! Стал бухать! И ко мне прикипаться! Как к бабе приставал! Грозился оприходовать! Я и сквозанула от него! — опустила голову.
— Уж не он ли медведя оболгал?
— Да! Он срок тянул на Камчатке!
— А родной отец где?
— Не знаю. Разошлись они с мамой, как бабка говорила. Я его совсем не помню. Да и к чему он мне теперь?
— Ну, отец есть отец! Вступился бы!
— Где его искать стала б, если фамилию и имя не знаю. И адреса нет! Он, видно, тоже отметал икру и умер, может, раньше матери. Ни разу не появился. Да и что это я об них? У вас своих забот хватает. Зачем душу морожу? — виновато глянула на собеседника.
— А где теперь живете?
— Да где придется! Когда как повезет! — отмахнулась Катерина.
— Может, примете мое приглашение? Я в гостинице устроился. В одноместном номере. Проведем вечер вместе!! — предложил сосед.
— Об чем речь? С радостью! — согласилась девка и в назначенное время вошла в номер.
— Какая завидная точность! — встал ей навстречу человек.
— Да я уже с час околачивалась возле гостиницы. А на улице колотун. Вся в ледышку замерзла! Будешь точной, когда в сосульку превратилась. Я б и раньше пришла, если б не боялась, что прогоните! Вся душа колотится! — сняла с себя жидкую куртку, сапоги, берет. Дрожа всем телом, прижалась к батарее и сидела, замерев, греясь щедрым теплом отопительных радиаторов.
— Хочешь, прими ванну! Быстро согреешься. А я в буфет схожу, соображу ужин!
— Ванну? У меня сменки нет с собой. Да и не стоит. Я ж не останусь до утра. А выйти мокрой на улицу теперь опасно. Тут же простыну! — говорила, выстукивая зубами чечетку.
— Ну что ж! Ванна — дело вольное! Тогда подождите меня, я в буфет и обратно! — пошел в двери.
— Во, дурак! Да разве можно чужого в номере оставлять? А если башли уведу? — спросила простодушно.
— Деньги у меня всегда при себе! — похлопал себя по нагрудному карману. — А на тряпки не позаришься. Велики, да и зачем тебе мужское?
— Загоню барухам! Те же башли! Иль ни разу не накалывали?
— Нет! У нас на северах не воруют!
— Там что? Одни лопухи канают?
— Наоборот, самые счастливые люди!
— Такого не бывает теперь! — не поверила девка.
— Ладно! Тогда пойдем в буфет вместе! Сама выберешь себе на ужин все, чего захочется!
— Во, кайф!! Но я на пузо сильна! Хватит ли потом башлей на свою Камчатку вернуться? Я одна за троих мужиков ем! — предупредила Катерина.
Человек улыбнулся в душе простоте девки. Никогда таких не встречал. Те, что были, держались иначе. Эта — вся нараспашку. Он открыл дверь, жестом пригласил Катьку с собой. Та мигом выскочила из номера. Пошла рядом, сутулясь, сопя простуженно.
— Здесь поужинаем или в номере?
Катька, оглядев жареную курицу, котлеты, сосиски, пирожные, сглотнула слюну и сказала:
— Лучше в номере. Там спокойнее. Никто в рот не станет заглядывать!
Вернувшись из буфета, девка разделила пополам всю еду и ждала, когда человек, помыв руки, сядет к столу.
Катерина сгорала от нетерпенья. Ей очень хотелось есть.
— Может, познакомимся? — подошел к столу хозяин.
— А зачем? Ведь все равно скоро простимся и больше никогда не увидимся! — не поняла девка. Но все же назвала свое имя.
— Юрий! — услышала в ответ. Кивнула головой наскоро и без приглашения набросилась на еду.
— Может выпьем? — достал бутылку водки.
Катька покраснела до корней волос.
— Я не пью!
— Я тоже не увлекаюсь. Потому предлагаю выпить, а не напиться!
— Не могу! Не буду! — отодвинула Катька стакан с водкой.
— Почему? Я предлагаю отметить знакомство!
— А что тут такого? Познакомились, а через час разбежались и позабыли друг друга. Таких знакомых у вас миллион! Со всеми знакомства обмывать — всю жизнь на карачках ползать будете. Так и не протрезвеете никогда.
— Уж и не знаю, как у вас, Катя, а я такими знакомствами не увлекаюсь! У нас, на Севере, не до того. Если у кого есть женщина, то она — одна на всю жизнь. Случаются, конечно, иногда осечки!
Ее долгими годами помнят. Ошибка в личной жизни, как болезнь. Трудно переносится и забывается нескоро.
— Вы женатый? Дети есть? — спросила девка.
— Да! Двое детей! Сын и дочь. Они с женой живут.
— Почему с ней? А вы?
— Мы разошлись! Пять лет назад…
— Она вас выгнала?
— Нет! Никто никого не выгонял. Разъехались тихо и спокойно, без скандалов, оскорблений. И теперь переписываемся, поддерживаем добрые отношения, как старые друзья.
— А зачем разбежались?
— Она не любила меня!
— Как? Двоих родила и тогда поняла, что не любит? — изумилась Катерина.
— Что делать? Себе не прикажешь! Ни годы, ни дети, ничто не удержало и не привязало.
— Она тоже на Камчатке живет?
— Нет! В Москве! Вот я их приехал навестить! Пять лет не виделись…
— А почему у них не остановились?
— Зачем связывать руки себе и ей?
— Она вышла замуж?
— Нет. И не собирается!
— Дура!
— Это почему? Она честная, порядочная женщина, прекрасная мать, хороший, надежный друг! Не смей оскорблять ее! — нахмурился Юрий.
— Да нужна она мне! Я сама жила с такою же! Разошлась с отцом неизвестно зачем и привела отчима! Сама умерла, а меня отчим живьем в могилу вгонял: Потому, что чужая ему! Свой, родной отец никогда такого не позволил себе. Он меня еще при живой матери бил. А как обзывал! И сукой, и блядью — в шесть лет! Я столько хлеба не съела, сколько проплакала от него. Не засыпала и не просыпалась без скандалов. А как колотил меня! Как большую! В коленях зажимал и ремнем по спине, по голове, рукам и ногам. Потом на мороз выбрасывал, чтоб там отревелась. А ведь мать его сама выбрала. Променяла отца на этого гада! Тоже о себе думала, не обо мне! Иначе не решилась бы сиротить. А свой отец, он всегда — родной. И сердце, и жалость поимеет к кровному. Его чужим дядей не заменить. Коль родила, да еще двоих, уже не о себе, о детях думать надо. Их любить! Чтоб выросли без горя. Чтоб чужой кобель не лез к дочери, грозясь поиметь ее! Вы говорите, она хорошая. А я не верю! Через годы ваши дети мое подтвердят!
— Мои дети не маленькие. Дочь уже в медучилище второй год учится. Сын — на будущий год в армию пойдет. Выросли! Я рано женился. Жена на шесть лет старше меня. Так что ее уже не потянет на приключения. Да и детям ничего не грозит.
— Дай Бог! — тихо отозвалась Катька и с жадностью набросилась на еду.
Юрий не успел расправиться с сосиской, как девка уплела весь ужин и с тоской смотрела на еду Юрия. У того кусок поперек горла встал.
— Хочешь? — подвинул ей тарелку с курицей, котлетами.
