– Все в порядке? – с тревогой поинтересовался он.
Хелен кивнула.
– Более-менее.
Однако что-то ее все же волновало.
– Не хотите воды? – Он протянул ей бутылку с минералкой, которую купил перед отправлением поезда в киоске на Северном вокзале в Париже.
Хелен взяла бутылку, сделала большой глоток. Внезапно она побледнела еще сильнее и указала на сумку.
– Если Павел Вейш действительно хотел лишь избавиться от «Моны Лизы», это объясняет бомбу в моей сумке. Но это значит, что она может взорваться в любой момент. Ваш аргумент, что никто не захочет уничтожить картину стоимостью один триллион долларов, кажется, больше не имеет значения…
Миллнер тоже посмотрел на сумку. В этот миг в купе опять стало темно, поскольку они снова въехали в туннель.
– Но Вейш-старший мертв. А Патрик давно уже мог привести в действие взрывчатку, если бы пожелал. Очевидно, он хочет получить картину. – Он попытался успокоить ее, да и себя тоже.
Поезд миновал развилку на рельсах, вагон тряхнуло.
В купе опять стало тихо, каждый был занят собственными мыслями. Когда Миллнер снова взглянул на попутчицу, в ее глазах стояли слезы.
– С вами точно все в порядке? – растерянно спросил он.
Хелен кивнула.
– Думаете, я получу Мэйделин в целости и сохранности? Мы переживем все это? Я ведь чуть не потеряла ее во время родов. У нее шея была обмотана пуповиной, прошла целая вечность, прежде чем она наконец закричала. – Хелен негромко всхлипнула. – Она же еще ребенок!
Миллнер затаил дыхание и проглотил первый ответ, который пришел ему в голову.
– Пока картина у нас, надежда есть, – наконец сказал он.
Агент изо всех сил пытался говорить уверенно, хотя прекрасно знал, что их шансы встретить счастливый финал не слишком велики.
Внезапно дверь купе снова открылась, внутрь заглянул мужчина в роскошном костюме. В руке у него была прогулочная трость с серебряным набалдашником.
– У вас свободно? – на идеальном английском поинтересовался он.
Миллнер рассматривал незнакомца. Пышные локоны ниспадали ему на плечи. Миллнеру показалось, что он уже где-то видел его, только никак не мог вспомнить, где именно. Он быстро переглянулся с Хелен, затем указал на место рядом с ней. Мужчина закрыл дверь и опустился на сиденье, приветливо кивнув.
Хелен отогнала муху.
Мужчина тепло улыбнулся ей. Затем указал на дневник, который все еще лежал на сиденье рядом с Миллнером.
– Похоже, это старинная книга! – заметил незнакомец и протянул руку. – Можно?
Поначалу Миллнер хотел отклонить его просьбу, но затем все же передал книгу попутчику, не спуская с нее глаз.
Мужчина провел рукой по переплету.
– Такая мягкая на ощупь, – произнес он. – Словно чья-то бархатная щечка! – Он открыл дневник, пролистал несколько страниц, после чего вернул ее Миллнеру. – Очень мило с вашей стороны. Я коллекционирую старинные книги. Вы мне ее не продадите?
Миллнер пристально посмотрел на него. Одет элегантно, костюм сшит на заказ. Лицо привлекательное, манеры приятные – сдержанная любезность. Тем не менее Миллнер чувствовал, что нужно быть начеку. Ему казалось очень странным, что появившийся в купе незнакомец вдруг решил купить у них старинную книгу. Хелен тоже, судя по всему, было как-то не по себе.
– К сожалению, она не продается, – произнес он.
– Я согласен на любую цену, – ответил мужчина и теперь наградил его такой улыбкой, от которой агент невольно содрогнулся.
– Как я уже сказал, она не продается.
– Очень жаль, – ответил мужчина, наклоняясь к нему и опираясь на свою трость. – А я думал, что у нас с вами выйдет удачная сделка. Вы избавитесь от бремени обладания. А я – от ненадежности денег.
Он загадочно улыбнулся. Мигание лампочки на окне возвестило о том, что они снова въезжают в туннель.
101. Флоренция, около 1500 г.
А теперь он пропал. Не lo straniero, а Салаи. Ночью я слышал кудахтанье кур и думал, что к ним забралась лиса. Но утром, когда меня разбудил Леонардо, я узнал, что это не так. Он оставил записку, нацарапанную на маленьком клочке бумаги. Я едва сумел прочесть ее, когда Леонардо показал ее мне. Должно быть, писал второпях. Словно за ним гнался дьявол. Если бы я не видел этого собственными глазами, то не поверил бы.
Его последние слова, обращенные к нам, оказались загадкой. Он хотел испытать нас.
«За этим стоит не человек, а маска, которой следует опасаться. И его нужно опасаться. Я должен предупредить мир о нем», – вот что он написал.
Нам остается лишь догадываться, кого он имел в виду, однако же мы полагаем, что это lo straniero. Lo straniero очень встревожился, когда мы показали ему эти строки. Таким я его еще никогда не видел. А когда я сказал, что Салаи забрал картину, lo straniero буквально рассвирепел.
– Не ту картину, которую нарисовали вы, а копию, – пытался успокоить я его. – Он писал ее тайком, по ночам.
Увидев, что lo straniero по-прежнему в ярости, я солгал:
– Я не знал. Он мне только вчера показал ее!
Он спросил, не знаем ли мы, куда мог пойти Салаи. Мы не знали. Он жил у нас практически всю свою жизнь. Lo straniero сидел, задумчиво ел козий сыр, и выражение его лица было мрачным.
– Я знаю, по чьему наущению он действует, – пробурчал он, и я не понял, кого он имеет в виду. Страшно даже выговорить, но не дьявола ли?
102. Лондон
Презентация удалась. Ее подготовили и разослали приглашения всего за несколько часов, и, несмотря на это, зал был переполнен. Велась прямая трансляция во все уголки мира. Майкл Чендлер продемонстрировал эффективность антивирусного кода с помощью проектора и впервые за долгое время смог показать журналистам нетронутые вирусом цифровые изображения и фотографии.
– Наши титанические усилия все же увенчались успехом, – сказал он во вступлении. – «Вейш Вирус» снова доказал свое превосходство на рынке антивирусных программ.
Не только эта фраза заставила курс акций фирмы взлететь практически до небес. Прибыль на бирже составила не менее сорока двух процентов в течение часа – историческое событие для Уолл-стрит. Стоимость предприятия существенно повысилась еще и потому, что «Вейш Вирус» установил цену за антивирусное решение в размере девяноста девяти долларов. На данный момент они рассчитывали на то, что антивирусное приложение скачают около миллиарда раз, то есть оборот должен составить не менее девяноста девяти миллиардов долларов.
– Нам швырнули в лицо перчатку, бросили вызов, разозлили нас, и наши неутомимые работники, лучшие в мире специалисты по антивирусным программам приняли вызов и поразили вирус и его возбудитель, – с пафосом провозгласил Чендлер.
На миг он задумался над тем, кто подбросил ему решение проблемы, а потом принял его как то, чем оно и являлось: как подарок. Втайне он подозревал Павла Вейша, где бы он ни находился. Он просто не мог представить, кто еще был способен победить вирус и при этом пожелал бесплатно поделиться своим открытием с компанией «Вейш Вирус». Однако, в конце концов, какая разница: хотя бо́льшая часть акций предприятия все еще принадлежала семейству Вейш и, в первую очередь, этому ничтожеству Патрику Вейшу, но даже те пять процентов акций, которыми он обладал, превратят его, Майкла Чендлера, в миллиардера. Многие сотрудники, которые успели получить в качестве бонуса акционерные опционы, станут миллионерами.
Конец вируса «Мона Лиза» – это счастливый день для всех акционеров и сотрудников фирмы «Вейш Вирус», однако и для всего мира тоже: наконец-то лица на фотографиях снова обрели былую красоту. Времена цифровых зомби благополучно миновали.
Майкл Чендлер поднял вверх наспех сделанный логотип нового антивируса и широко улыбнулся под вспышками камер.
На логотипе красовался стилизованный силуэт «Моны Лизы».
