Адъютант шепнул:
— Это Уильям Хиггинс, инженер из ЦОКП, который обеспечил вчера проникновение спецназа в захваченные звенья и спасение большей части персонала. Он подал в кризисный центр сигнал своего зрительного нерва, а затем — и телекамер внутри звеньев, и это позволило спланировать ответную операцию, а потом запрограммировал двойной сброс и набор атмосферного давления, из-за чего почти все специалисты ЦОКП потеряли сознание и упали на пол, и в момент прорыва спецназа стоять остались только террористы.
Услышав эти слова, Йон устремился к юному блондину.
— Мистер Хиггинс, — негромко позвал он его, и Билли обернулся. — Прошу прощения. Примите мои поздравления. Я — журналист Йонас Лорд.
— О! — хрипло сказал Билли и кашлянул. — Здорово! Я читал вашу книгу про сороковой год! Это — cool!
— Я с удовольствием с вами побеседую, когда все останется позади, — сказал Йон. — Вот, возьмите мою карточку. Отправьте мне свои координаты на этот адрес, и я с вами обязательно свяжусь, хорошо?
Билли напрягся, стремясь найти слова, которые сгладили бы впечатление от невольно вырвавшегося у него простецкого «cool», и нашел.
— К вашим услугам, господин Лорд. Я и моя семья. Мой отец, моя мама.
Женщина снова заплакала от радости, а Йон поклонился и отошел обратно к своим.
Легин ехидно спросил его:
— Собираешь материалец для нового бестселлера?
— А ты как думал, — невозмутимо ответил Йон. В этот момент адъютант что-то услышал в своем наушнике и торопливо направился к дверям Зала, говоря через плечо:
— Господа, господа… прошу вас, не задерживайтесь! Его Величество ждет вас!
И, следуя за офицером, они вошли в Тронный Зал Пантократора.
Его Величество сидел на троне, нетерпеливо поглядывая на фон Вольцова. Долгие минуты вошедших представляли Пантократору, шепотом инструктируя их на ходу, когда нужно кланяться, когда — опускаться на одно колено. Наконец фон Вольцов торжественно возгласил:
— Его Величество соизволит милостиво принять приглашенных в своем рабочем кабинете!
При этих словах Пантократор вскочил с трона так порывисто, что фон Вольцов поморщился, и устремился к дверям в дальнем правом углу зала. Стоявшие у дверей гвардейцы с лязгом сделали «на караул», взметнулась синяя бархатная мантия, переливающаяся хвостиками горностаев и перьями кетцалей, и властитель исчез. Фон Вольцов смотрел ему вслед, неодобрительно поджав губы. Адъютант подсказал шепотом:
— Следуйте за Его Величеством!
Они вышли в обширное пустое помещение, оживленное присутствием лишь четырех гвардейцев и одного офицера.
— Здесь было депо кукол, изображавших Самого и все правительство, — шепотом сказал Легин Гонте.
— Прошу в лифт, — негромко пригласил офицер и отступил с большого темного квадрата на полу. Все пятеро ступили на этот квадрат, и в стеклянном взблеске силового поля участок пола ушел вниз, опустив их на этаж ниже. Еще один офицер указывал им дорогу:
— Сюда, в эту дверь.
Тяжелая синяя портьера на высокой двери еще колыхалась: только что сквозь нее прошел Пантократор. Руки двух гвардейцев отвели края портьеры, и все пятеро вступили в рабочий кабинет Галактического Пантократора.
Никто из них, даже Легин, не бывал здесь раньше. Легин, правда, бывал в кабинете Президента Конфедерации и был удивлен контрастом. Там гигантское окно во всю стену широченного, с хороший танцзал размером, помещения смотрело с полукилометровой высоты на Женевское озеро. Здесь не было никаких окон, зато, во всю небольшую — от силы четыре метра — высоту темных стен, закрытых панелями из настоящего дубового дерева, располагались стеллажи, полные старинных бумажных книг. Широкий, покрытый зеленым сукном рабочий стол Пантократора был тоже из дерева, несколько листов натуральной органической бумаги лежали на краю стола, посредине на фоне сине-белого бархата имперского знамени мерцал виртуальным экраном Главный Терминал. Его Величество уже сидел за столом, мантии на его плечах не было — он был в повседневной адмиральской форме, и Таук с Гонтой, бывшие при погонах, вытянулись в парадной стойке, отдавая честь монарху. Таук держал правую руку передо лбом, повернув ее ладонью вперед, как было принято в Конфедерации; локоть руки Гонты смотрел точно под прямым углом в сторону, а кончики пальцев касались его виска. Лорд, Волошин и Сакамото просто склонили головы.
Выждав положенную этикетом пятисекундную паузу, повелитель Империи встал и вышел из-за стола.
— Мы будем говорить без придворных правил, — сказал он глухо, оказавшись прямо перед пятерыми. Он плохо выглядел: сутулился, борода безжизненно свисала, глаза запали и потускнели. И все равно он был выше самого высокого из присутствующих. — Подполковник Гонта, в вашем лице выношу благодарность Особой группе. — Гонта снова козырнул, но суверен продолжал говорить, не давая ему отбарабанить уставные заверения в верной службе. — Очень важно, что в этой сложной ситуации встретились и успешно взаимодействовали самые разные силы Галактики, которые не устают бороться с теми, кто много тысяч лет старается направить развитие человечества в сторону.
Он сделал паузу, и пятеро стоявших перед ним переглянулись, обратив внимание на то, что суверен произнес слово «человечество» в единственном числе.
Роберт посмотрел в лицо каждому и неожиданно отошел к одному из стеллажей, чтобы вынуть с полки небольшой красно-черный томик.
— Пока мы разговариваем, господин Лорд, соблаговолите подписать свою книгу для вашего суверена. Можете воспользоваться моим письменным прибором.
Польщенный Йон склонился у края стола над титульной страницей «Жизни против тьмы».
— Мне очень важно, — негромко продолжал Роберт, остановившись перед Гонтой и Тауком, — что лучшие силы Имперской Безопасности нашли общий язык с самой лучшей, самой честной силой в Управлении Безопасности Конфедерации.
— Я больше не состою на службе, — качнул головой Таук.
— Вы вытеснены со службы далеко зашедшими происками проходимцев, — возразил Пантократор. — Это ненормальная ситуация, и руководство Конфедерации это понимает — я имею в виду здоровые силы в руководстве. Впрочем, мы сейчас побеседуем более широким составом.
Он шагнул к столу. Йон отступил, оставив на столе надписанную книгу.
— Спасибо вам, Йонас, — сказал ему Роберт, касаясь Главного Терминала. — Mein adlige Freund, — сказал он в сторону, — Ich warte Ihnen, kommen Sie bitte herein.
Через несколько секунд в кабинет вошел маршал фон Гёссер и вслед за ним — еще один пожилой человек в маршальской форме, заместитель госсекретаря Штокхаузен, главный советник Пантократора по отношениям со второй сверхдержавой.
— Ваше величество… — маршалы коротко отдали честь суверену и кивнули в ответ на приветствие Гонты и Таука. Фон Гёссер прошелся по кабинету, вглядываясь в лица. — Капитан первого ранга Таук? Господин Лорд? Почтенный… э-э… Сакамото? Рад встрече.
Он остановился перед Волошиным и с детским любопытством уставился ему в лицо.
— Первый раз вижу вас отчетливо, полковник, — сказал он наконец. — Я так и не смог рассмотреть вас на видео.
Волошин вежливо улыбнулся.
Министр вдруг застыл и деревянным шагом отошел. Шагах в трех он как-то вдруг обмяк и снова начал двигаться естественно, направившись к Пантократору.
Пантократор с интересом наблюдал за этими эволюциями своего министра.
— Извините, Ваше Величество, — сказал ему Ким вполголоса. — Согласитесь, неприятно, когда тебя разглядывают, как хомячка в клеточке.
И он отвел глаза от министра, после чего тот удивленно огляделся, не понимая, как оказался в нескольких шагах от Кима и спиной к нему, хотя только что глядел на него в упор.
Роберт погрозил Киму пальцем, впрочем, стараясь не смотреть ему в глаза. Затем вернулся к столу и склонился над Главным Терминалом.
— Адъютант, связь установлена? — спросил он кого-то.
Невидимый адъютант негромко ответил что-то в динамиках Терминала, и Роберт отошел назад, к стоящим посреди кабинета, чтобы оказаться вместе с ними в поле зрения камеры, выдвинувшейся из-под пола. Рядом с камерой развернулось большое прозрачное полотнище виртуального трехмерного экрана. На экране быстро сменялись цвета и надписи, отмечая этапы установления связи. Через несколько секунд полотнище мигнуло и превратилось в широкое окно, смотрящее в другое помещение, где в глубине прохаживались два каких-то человека.
