Перекатившись по палубе, я снова вскочил на ноги и сейчас же развернулся к правому борту. Так и есть! Меня все-таки заметили. Сразу трое боевиков направили на меня свои автоматы, но стрелял пока только один. Я врезал по ним короткой очередью и прыгнул за механическую лебедку, очень удачно оказавшуюся поблизости. Приходилось спешить, пока опомнившиеся бандиты не перешли в контратаку. Если они сумеют зажать меня с трех сторон, мне точно конец. Прикрываясь катушкой лебедки, я бросился к левому борту судна, на ходу снимая через голову бухту высотного фала. Свободный конец фала я перебросил через палубное ограждение, а второй обвил вокруг стального поручня и соединил закрепленным на конце карабином. Все! Теперь прикрыть приземлившихся вслед за мной ребят и выбирающихся из воды водолазов, если те, конечно, успели доплыть до судна. Как ни подмывало заглянуть за борт, чтобы узнать, взбираются ли по моему фалу наши боевые пловцы, но я не стал тратить на это время, а, вновь перехватив автомат, бросился обратно к лебедке. Развернувшись, я увидел Уткина. Он как раз прилаживал свой фал к бортику. А вот Бори Глебова поблизости не было видно. Что-то заставило меня поднять глаза вверх. Боря висел метрах в пяти над палубой. И его поза, а особенно свесившаяся на грудь голова со стекающей по лицу кровью не оставляли сомнения, что он мертв. Купол его парашюта запутался в перекрещивающихся мачтовых растяжках, а Боря, видимо, не успел расстегнуть ремни подвесной системы, и его расстреляли в упор. Ну вы мне за это ответите!
Вскинув автомат, я выглянул из-за катушки лебедки и дал по боевикам у противоположного борта длинную очередь. Один из них, оскалив пасть, схватился за колено и рухнул на простреленную ногу. А вот второй откинулся назад и, ударившись спиной о палубное ограждение, сполз вниз по железному бортику, оставив на нем кровавый след. Готов. Да и раненый тоже выбыл из боя. Когда девятимиллиметровая бронебойная пуля попадает в ногу, уже не повоюешь. Боль адская. И сил хватает только на то, чтобы орать, зажимая руками рану. Попадание в руку еще страшнее: кисть или локоть такая пуля отрывает напрочь.
После того как я своими выстрелами уложил двух бандитов, остальные тут же развернулись в мою сторону и вдарили по мне из всех автоматов. Пришлось снова упасть за лебедку, иначе они раскроили бы меня своими очередями. Но в этот момент слева зарокотал автомат Уткина, и несколько «калашей» боевиков сразу захлебнулись. Уткин тоже закрепил на борту свой фал и очень вовремя пришел мне на помощь. Судя по сместившимся звукам рикошетов, боевики перевели огонь на него, и я рискнул снова выглянуть из своего укрытия. Теперь у противоположного борта лежало уже три, нет, четыре боевика. Я поймал на прицел первого попавшегося мне бандита и снова нажал на спуск. Сразу три пули шмякнулись ему в бок, оставив на армейском бушлате строчку черных дырок. Боевик тут же выронил автомат и кулем упал на палубу. Пятый! Остальные, не выдержав нашего с майором огня, бросились в разные стороны, спеша укрыться за всевозможными судовыми механизмами и палубными надстройками. Это была уже почти победа. Потому что путь боевым пловцам на палубу ледокола теперь был открыт. Мы прочно удерживали занятый плацдарм, необходимый для высадки и накопления «морской» группы. Оглянувшись назад, я как раз увидел показавшуюся над бортиком голову одного из наших аквалангистов со сдвинутой на лоб водолазной маской. Ухватившись руками за приваренный к бортику металлический поручень, он перевалил свое затянутое в гидрокостюм тело на палубу и бросился к нам. А над бортиком появились головы и плечи еще двух наших пловцов. И в этот момент по ним откуда-то с кормы ударил станковый пулемет. От кормы, где засел пулеметчик, нас отделяло метров сто – предельная дальность для подводных автоматов наших аквалангистов. Достать гада могли только мы с Уткиным. Я оказался к пулеметчику метров на двадцать ближе своего командира. Поэтому крикнул майору:
– Прикрой меня!
И бросился вдоль бортика к корме.
Уткин дал по пулеметчику длинную очередь, и пулемет террористов на какое-то время заглох. Я как раз успел преодолеть открытое пространство палубы и нырнуть за одну из невысоких кормовых надстроек. Надстройка возвышалась над палубой не более чем на метр, и чтобы пробежать вдоль нее, пришлось согнуться в пояс. Но зато, когда я выглянул из-за ее угла, сразу увидел пулеметный расчет в каких-нибудь пятидесяти метрах от себя. Пулеметчиков оказалось двое. Первый строчил из пулемета, а номер второй прикрывал его с «калашниковым» в руках. Пулеметчик сосредоточенно обстреливал взобравшихся на палубу водолазов и не глядел в мою сторону. Зато его охранник бдительно глазел по сторонам и, конечно же, заметил меня. Мы практически одновременно вскинули свои автоматы, целясь друг в друга, и также одновременно нажали на спуск. Но я при этом успел откатиться в сторону. Мой противник этого не сделал, и, как результат своей нерасторопности, получил пулю в грудь. Вместе со своим автоматом он опрокинулся на пулеметчика, толкнув его под руку. В результате чего предназначавшаяся кому-то из наших бойцов очередь ушла в небо. Не дав пулеметчику террористов восстановить прицел, я всадил ему по пуле в голову и в бок, после чего его пулемет заткнулся навсегда.
64. Если враг не сдается…
Едва захлебнулся пулемет террористов, майор Уткин и присоединившиеся к нему боевые пловцы рванулись вперед. Две фигуры в резиновых гидрокостюмах аквалангистов и одна в парашютном комбинезоне вынырнули из-за палубных надстроек и с автоматами наперевес устремились на террористов. А по спущенным в воду капроновым фалам на палубу ледокола взбирались новые и новые боевые пловцы. Их диковинные подводные автоматы, предназначенные как для стрельбы под водой, так и на воздухе, не имели глушителей, и раскатистые выстрелы и оглушительные рикошеты длинных стреловидных пуль наводили ужас на оставшихся в живых боевиков. После того как «береговая» и «воздушная» группа уничтожили и ранили в общей сложности девять боевиков, численный перевес оказался полностью на стороне атакующих. К тому же не имеющие специальной боевой подготовки бандиты, за исключением отслуживших в морской пехоте ближайших помощников Адмирала, не могли соперничать со всесторонне подготовленными бойцами «Вымпела».
…Один из бандитов, увидев несущуюся на него фигуру в черном комбинезоне, вскинул свой автомат, но не успел нажать на спуск, как слева от него протяжно кашлянул автомат другого боевого пловца, и двадцатисантиметровая стальная пуля-стрела насквозь пронзила террориста. Другого бандита водолаз-спецназовец оглушил прикладом автомата. Сапан, ставший свидетелем молниеносной расправы над своими людьми, не стал рисковать собственной жизнью и, едва заметив бегущих к нему боевых пловцов, отшвырнул от себя автомат и поспешно поднял вверх руки.
…Тигр выпустил по аквалангистам длинную очередь. Но те молниеносно распластались на палубе, и все пули веером разлетелись над их головами. Боевые пловцы ответили короткими очередями из своих автоматов, заставив террориста нырнуть за ближайшую палубную надстройку. Выставив оружие из укрытия, Тигр снова нажал на спуск и не отпускал, пока в автомате не опустел магазин. Но как только его автомат захлебнулся, боевик услышал свист рассекающих воздух реактивных стрел, выпущенных из специальных автоматов боевых пловцов. Ответные выстрелы подтверждали, что его противники по-прежнему живы. Тигр судорожно зашарил рукой по одежде, отыскивая запасной магазин, и в этот момент увидел одного из своих гранатометчиков, только что зарядившего гранатомет осколочной гранатой.
– Бей по ним! – выкрикнул он в лицо гранатометчика и силой вытолкнул его из-за укрытия.
Гранатометчик направил оружие в сторону боевых пловцов, но в этот момент стрела специального патрона для подводной стрельбы пронзила его правое плечо и, развернув спиной к атакующим, швырнула на палубу. Тигр подхватил выпавший из рук боевика гранатомет и вместе с ним выкатился из-за надстройки, намереваясь одним выстрелом смести с палубы аквалангистов. Но те оказались готовы к контратаке и вновь встретили террориста ураганным огнем своих автоматов. Одна из выпущенных ими стреловидных пуль угодила в ствол гранатомета и, пронзив его, ударила в находящуюся в стволе осколочную гранату, вызвав ее детонацию. На месте лежащего на палубе боевика на мгновение вспыхнуло пламя, и сотни разлетевшихся со сверхзвуковой скоростью осколков разорвали тело Тигра на куски.
…С автоматом наперевес майор Уткин бежал вдоль главной судовой надстройки, в которой размещался капитанский мостик. Следуя логике, на носу судна захватчики тоже должны были установить станковый пулемет. Часть палубы за главной надстройкой уже была видна командиру «воздушной» группы. Уткин прибавил хода, завернул за угол и нос к носу столкнулся с боевиком, несущим снятый со станка пулемет. Майор, как штыком, поддел стволом собственного автомата направленный себе в живот пулеметный ствол и отбил его в сторону. Но пулемет оказался массивным, и отклонялся слишком медленно, гораздо медленнее, чем палец террориста выбирал свободный ход спускового крючка. Почувствовав, что не успевает, Уткин повернул свой автомат в обратную сторону и, направив его в грудь террориста, нажал на спуск и тут же почувствовал, как что-то нестерпимо обожгло ему левый бок. Два выстрела слились в один. Боевик с пробитой грудной клеткой отшатнулся назад и, уронив на палубу пулемет, опрокинулся на спину. Уткин тоже бросил под ноги свой автомат и попытался зажать руками рану в боку. Но вытекающая оттуда кровь все равно просачивалась между пальцами. Чувствуя, как вместе с кровью силы покидают его, майор навалился спиной на стенку главной судовой надстройки и постепенно сполз по ней вниз. Но на большее сил уже не хватило и, опустившись на палубу, Уткин потерял сознание…
