не справитесь, можете расстрелять, — ответил подполковник — начальник конвоя.
— Где это видано, чтобы цыган цыгана расстреливал?
— Лейтенант Сидоров!
— Я!
— Организовать постоянный пост, круглосуточное дежурство.
— Есть!
— Задача. Расстреливать всех, на кого покажет товарищ председатель.
— Есть!
Председатель совершенно не хотел никого расстреливать. И вновь прибывшие это нутром чувствовали. Но цыгане отлично знали свой темперамент. Если барона вывести из себя, он ведь может и разозлиться. А военным человека расстрелять как комара прихлопнуть. Навидались уже. Это чекисты будут допрашивать, водить к стенке или к яме. У военных разговор короткий. «Есть!» и выстрел.
Благодаря обмену опытом между оседлыми и кочевыми цыганами, в течение следующего поколения в Пери сложилось организованное преступное сообщество по нелегальной торговле автомобилями и запасными частями. Опыт, накопленный с крестьянскими лошадками, отлично переносился на железных коней.
Как это принято в семейном нелегальном деле, старшие дети становятся заместителями и наследниками отца, а младшие могут получить поддержку в развитии некриминальных талантов, если таковые у них обнаружатся.
После смерти отца старший сын Боря стал владельцем автомастерской, а младший Костя остался руководителем художественной самодеятельности, совершенно легального и довольно доходного шоу-бизнеса.
Грузовик остановился у большого небрежно сколоченного из досок гаража с высокими воротами. Вокруг машины уже толпились женщины и дети.
— Цыгане? — спросил Колоб, — Ненавижу, блин, цыган.
— Можешь остаться в машине. Скажу, что тебе просто нравится присматривать за машинами, — ответил Студент.
— Да ну тебя.
— Боря! — крикнул Студент, встав на подножку, — Разговор есть!
С водительской стороны подошел стильно одетый цыган, только после этого Студент спустился на землю. Когда с другой стороны вылез Колоб с сумкой оружия и патронов, толпа отхлынула. Никакой враждебности, только понимание, что к этому человеку лучше не подходить на расстояние вытянутой руки. Лучше вообще не подходить.
Выкарабкался Уинстон. Пролезая через кабину, обратил внимание, что русский грузовик, в отличие от беспечного «Вольво», укомплектован средствами пассивной и активной безопасности. То есть, иконкой посередине приборной панели и капитальным поручнем из трубы напротив пассажирского места.
На земле англичанин сразу оказался в центре внимания. Интеллигент нерусского вида. Турист. Потенциальная жертва мошенников всех мастей. Его сразу же обступили вплотную. Предложили погадать на картах и по руке, приобрести блок контрабандных сигарет, купить почти настоящей водки, настоящего домашнего вина из Грузии и даже выкурить трубочку опиума. Чья-то маленькая ручка нырнула в карман пиджака.
— Пистолет! — крикнул детский голос.
— Дядя мент! Мусор, легавый! — наперебой закричали дети.
— Да какой мент, дураки! Смотрите, с кем он приехал! — заорали на детей цыганки.
От Уинстона отошли. Одна женщина протянула ему его купленный вчера бумажник, даже с деньгами.
— Не обижайся, дорогой, шалят детишки.
Уинстон подал руку, и с высокой подножки спустилась Ингрид. Девушка, совершенно не вписывающаяся в местные стандарты красоты. Очень высокая, белокожая, светловолосая, почти без косметики.
Дети бросились к ней, но женщины прикрикнули вразнобой уже на своем языке, а не на русском. Или на «фене».
— Дай ручку, красавица, — и цыганка неопределенного возраста сразу схватила ладонь Ингрид, не дожидаясь ответа.
Уинстон знал, что бывает такое гадание по руке. В Англии тоже жили цыгане. Особенно, на теневой стороне Лондона. Правда, их часто называли «кочевыми ирландцами», и они внешне не очень походили на здешних, но по духу чувствовалось что-то родственное. Лондонские цыгане занимались вторсырьем. Вывозом пищевых отходов, сбором металлолома, поставкой ветоши в мастерские и тому подобным. Русских цыган, похоже, тоже интересовал этот бизнес. Тут весь поселок как будто построен из вторсырья и ветоши. Почти. Несколько кирпичных домов все-таки есть.
По руке о человеке можно сказать очень много дополнительно к тому, что видно по лицу и одежде. Сразу понятен род занятий. У человека физического труда, а таких большинство, по мозолям и шрамам можно узнать и специальность, и квалификацию, и положение в обществе. У курильщиков пальцы воняют табаком. Какие сигареты и сколько, это тоже показатель. У женщин много можно сказать по состоянию ногтей. В разных местах свои локальные моды на маникюр. Немало информации несут кольца и перстни. А все эти мифические «линии жизни» просто сопроводительный текст для создания атмосферы.
— Молодая, красивая, — бубнила цыганка, — Нерусская, дом твой на севере. Казенный дом вижу. Но ты не из ментов. В армии служишь.
Конечно, не из ментов. Если с вооруженными бандитами приехала. И в военной форме.
— Крутишь, вертишь, запутать хочешь. Мужика бы тебе хорошего, и будешь жить долго и счастливо. Двое детей у вас будут.
Половину текста Уинстон не расслышал. Но с «крутишь-вертишь» понятно. Училище связи — это работа с оборудованием, которое требует мелкой моторики. Наверное, это видно по пальцам. Цыганка поняла главное, что девушка не представляет опасности. Не в том смысле, что она безобидная божья коровка, а в том, что она не из тех, кто может принести неприятности табору в целом.
Студент с Борей обошли машину, и хозяин поздоровался с остальными гостями. Появился еще один цыган, очень похожий на Борю. Представился Костей.
— Пойдем. Боря приглашает, — сказал Студент.
Их проводили в кирпичный дом рядом с гаражом. По пути Студент сказал, что Боря и Костя — братья и ведут общее хозяйство. Боря занимается техникой, а Костя — музыкой и танцами.
Перед домом стройный брюнет выгуливал медведя без поводка и намордника.
— Потапыч, поздоровайся с гостями, — сказал «дрессировщик».
— Урр, — сказал медведь, поднявшись на задние лапы. Немного подумал и потянулся передней к голове снимать шляпу.
— Ай, молодца! — сказал цыган, пошарил в кармане штанов и положил зверю в пасть кусок хлеба.
— У вас что, медведи — домашние животные? — спросил Уинстон у Ингрид.
— Только у русских, — ответила она, — Шведам больше нравятся пёсики.
— Прошу к столу, — сказал Боря, когда все вошли в дом, — С дороги неплохо бы заморить червячка.
Самое мерзкое русское выражение. Во-первых, зачем перед едой напоминать про всяких глистов? Во-вторых, ладно бы это говорилось перед тем, как выпить водки. Намек на дезинфекцию организма алкоголем еще более-менее компенсировал бы намек про паразитов. Но перед едой получался намек, что люди собрались съесть такую гадость, от которой бычьи цепни дохнут.
Обувь при входе в дом никто не снял. В Эйрстрип Ван тоже не разувались при входе в дом. И в американских фильмах янки проходят в спальню и плюхаются в кровать, не снимая сапог. Во всяком случае, в носках по такому полу он бы шлепать не хотел.
Гостей посадили в ряд на длинный диван. Уинстон пропустил Ингрид и сел сам. Вокруг стола забегали женщины. На столе появились тарелки, чашки,
