– Доброе утро, господа.
– Для кого как, – Максим оценил помятое лицо страдальца и усмехнулся.
– Рассказывай, что у тебя стряслось, – Вован, бывший в троице лидером, наркоторговцев не любил, хотя и знал, что без них лишился бы значительного куска своих доходов.
История Брошкина сочувствия не вызвала.
– Нашел, с кем вязаться! Сам виноват. Крутись, как хочешь, но чтоб через неделю бабки были. Как и обычно, без всяких скидок. Позже – пойдут проценты.
Отношения Севы с бандитами были весьма своеобразны. Он добросовестно отсчитывал им долю с прибыли, но какой-либо реальной помощи не получал. Разве что однажды, когда попал в ДТП и расцарапал своим «ведром» крутую иномарку: оказавшийся среди пассажиров Вован ограничился оплеухой, в отличие от остальных, с ходу начавших лягаться.
– Вы меня неправильно поняли. – Брошкин взъерошил свои волнистые черные волосы, седину которых регулярно закрашивал. – Я хочу разобраться с Артемом.
– Чужими руками? – В голосе Вована прозвучало осуждение. – Наша разборка дорого стоит, а тут не та сумма, чтоб нам стоило заморачиваться.
– Я заплачу. По реальной таксе.
– Заплатишь? Или заплачешь? – уточнил ироничный Максим, а Вован ничего уточнять не стал, покачал головой и вздохнул:
– Ты таксу-то живую видел? Она ведь низкая, но такая длинная…
– Мне важен результат.
Специалисты по разборкам переглянулись. Если лох сам лезет в петлю, глупо отбирать у него табурет. Составив мысленно смету предстоящей операции, Вован поморщился: прибыль выходила пустяковой. С другой стороны, доллар лишним не бывает…
– Приятно иметь дело с реальным пацаном. – Вован ухмыльнулся, давая понять, что предложение принято. – Что молчишь, Максим Львович? Впишемся?
– Однозначно.
– Слыхал, купец? Гони аванс!
Брошкин подогнал.
Вован встал, расправил широкие плечи:
– Отдыхай. Коньячку дерябни, с девочкой потанцуй – если они тебя еще интересуют. Могу предложить на выбор по сходной цене. Не надо? Смотри, как знаешь. Да, и на пару дней торговлю свою сверни, мало ли что…
Из дома они вышли улыбаясь.
– Покуда есть в России дураки, мигрировать нам вовсе не с руки, – заметил Макс, который имел некоторый поэтический дар и родственников в Париже.
От Брошкина знали, что по адресу прописки Артем не проживает, снимает квартиру недалеко от работы, но где именно – барыга подсказать не мог, поскольку всегда связывался с ментом через пейджер.
– Может, ему «стрелу» забить? – усмехнулся Максим.
– Или сестренку пощекотать? – Олегыч обожал такие темы.
Вован отверг оба варианта, как и прозвучавшее минуту спустя предложение раздобыть адрес через сослуживцев Артема, за деньги или путем прямого «наезда».
– Зачем тратиться? Мы пойдем другим путем…– Вован набрал номер на клавиатуре мобильника, которым была оснащена машина и включил громкую связь.
– Дежурный по батальону Баранов слушает!
– По батальону кого? – притворно изумился Максим; Вован показал ему кулак и представился:
– Подполковник Калинкин из главка. – После школы он мечтал стать военным, в Рязанское десантное не поступил, но умел рычать командным голосом и носил часы с парашютиком на циферблате. – Где там у вас Казначеев?
– Не могу знать, товарищ полковник, – бодро отозвался дежурный. – Он же уволен.
– Знаю, что не награжден. Сегодня он у вас не появлялся? Как с ним связаться?
Уверенный тон, слухи о причинах увольнения Казначея, фамилия, показавшаяся смутно знакомой, уже слышанной ранее в милицейской среде, заставили дежурного взяться за книжку с адресами личного состава…
– Одну минуточку, товарищ полковник…
– Быстрее.
…тем более что Казначей был уже «отрезанным ломтем», а дружбы с ним Баранов отродясь не водил, наоборот, однажды крепко повздорили.
– Записываете? – Дежурный старательно продиктовал два телефонных номера. – У него еще пейджер есть…
Через минуту, когда мимо проходил один из взводных, Баранов спросил:
– Слышь, а кто такой Калинкин?
– Пиво такое.
Дежурный почесал затылок и чертыхнулся. В километре от него, в салоне вишневого «вольво», гоготал Максим:
– Прикольные парни в этом батальоне баранов! Эй, Олежкин, ты меня тоже вломишь, когда тебе опер позвонит?
– Сема, ты в машинах сечешь?
– В каких машинах?
– В стиральных. С пятью колесами и рулем. Да не обижайся ты, что за привычка дурная? Понимаешь, у меня тачка не заводится, я в этом деле – полный ноль, а ты же, говоришь, водилой служил. Посмотришь, а? С меня пузырь. «Фиат» старенький – считай, что те же «Жигули».
Разговор происходил часа в три дня, после того, как Артем выспался и перекусил. Фролов хотел отказаться, но Казначеев был настойчив, а Вера молчала…
На улице Артем остановил частника и сговорился, не торгуясь. Уступил Семену переднее место, расплатился заранее, долго смотрел в заднее стекло – «проверялся». Несмотря на внешнюю браваду, чувствовал себя неуютно. Проснувшись, он позвонил Брошкину. Тот ответил, голос. был злой и нетрезвый. Сумел откупиться, или менты не нашли героин? Если товар не отняли, а сумма выкупа была небольшой, то можно рассчитывать, что через какое-то время Сева угомонится и перестанет думать о мести. На работу к нему, конечно, не попросишься, но по улицам можно будет ходить, не озираясь. То, что Брошкин не пытается найти его сам, было плохим знаком; ничего не сказав. Казначей повесил трубку.
Когда проехали половину маршрута, Казначей нажал кнопочки пейджера и выругался.
– Непруха, Сема, на работу меня срочно вызывают, в отдел кадров.
– И что теперь?
– Откуда я знаю? – Казначей изобразил раздумье. – Могут там до вечера промариновать, бюрократы чертовы. Как говорится, для них бумажка важнее человека. Разворачиваемся, что ли?
– Тебе решать.
– Может, ты ее сам посмотришь, а? Она около батальона стоит, я объясню, как найти, не ошибешься. Держи ключи! Если все нормально, то бери ее и дуй к Верке, а я сам подгребу, как освобожусь. Чего тебя меня ждать… Шеф, тормози!
Когда остановились. Казначей быстро сочинил рукописную доверенность и покинул машину. Его план был прост, Фролову отводилась роль пешки. Артем боялся, что возле работы его могут ждать – опера, бандиты, пьяный Брошкин с «берданой»… Если повяжут Семена – расклад станет ясен и будет время откорректировать дальнейшие действия. А если Сема уедет спокойно, то и в квартире, скорее всего, засады нет, можно спокойно идти за шмотками.
Тормознув еще одну машину, Казначей поехал вслед за Фроловым. Вышел чуть раньше, окольными путями добрался до подъезда расселенного дома, откуда был хорошо виден пятачок позади здания батальона, на котором сотрудники парковали свои машины. «Фиат-ритмо» выделялся среди них ярким желтым пятном.
Семен шел, как ни в чем не бывало, не подозревая, что через несколько минут ему, быть может, выкрутят руки и отобьют печень. Хорошо, когда такие есть! В дальнейших планах Казначея ему отводилась не последняя роль – естественно, разменной фигуры.
Фролов покружил вокруг «фиата», пнул ногой скаты, открыл дверь. Заверещала сигнализация. Смутившись, Семен долго возился с брелоком, нажимая не ту кнопку. Потом задрал крышку капота и склонился над двигателем. Казначей усмехнулся: машина полностью исправна, но чем дольше Сема будет подставляться, тем лучше…
Из батальонного здания вышел милиционер. Без головного убора, руки в карманах, зевает на ходу. Не засада, скорее – кто-то из дежурных, привлеченный звуком сигнализации. Так и есть, Баранов! У него тут «Таврия» тестя стоит, вот он и переживает, реагирует на каждый звук. Даже если голубь крышу испачкает – не сносить Баранову головы.
– Привет, Тёмыч… Ой, кто это?
Фролов обернулся. Баранов хлопнул ресницами:
– А где Артем?
– Он просил его машину посмотреть. Я его… друг. – Фролов показал техпаспорт и доверенность.
– Понятно…
– Его в отдел кадров срочно вызвали.
– Да? – Дежурный вспомнил странный звонок и испытал облегчение. – И верно, его из главка искали. Ну, раз все нормально, то я пойду. Когда выезжать будешь – смотри, не зацепи мою ласточку. Почесав пузо, Баранов ретировался в дежурку. Фролов сел в машину. Все исправно. Непонятно, почему Артем не мог завестись. Погоняв двигатель на холостых оборотах, Семен выехал со стоянки. До Веркиного дома было недалеко, но он сознательно выбрал длинный маршрут. Плотный автомобильный поток его не пугал, он прекрасно чувствовал и улицу, и машину. Когда еще доведется прокатиться за рулем иномарки? Не важно, что она начала свою жизнь в качестве такси на улицах Турина, когда Семен читал букварь; не важно, что в его карманах гуляет ветер. Он молод, он силен, вся жизнь впереди.
Немного усилий, чуть-чуть везения – и все получится.
В открытое окно врывался теплый ветер. Тучи, все утро провисевшие над городом, расступились, и на вмятинах капота играли солнечные зайчики. Семен включил магнитолу.
