Ознакомительная версия.
– Пойду-ка я в туалет. Много чаю сегодня выпили.
* * *
Стас из темноты в прицел осмотрел ярко освещенную комнату. Стрелок стоял неподалеку от окна, в густой жесткой траве, недалеко от речки, и был практически незаметен во мраке ночи. Стас не спеша пересчитал людей в комнате и удовлетворенно кивнул головой.
В середине лагеря, там, где находилась котельная и кухня, звенела гитара. В нескольких домиках играли магнитофоны, и в кавказскую густую ночь из открытых окон выливалась какофония звуков. Где-то громко смеялись женщины. Это туристы, согласно незыблемой традиции, праздновали первый день в горах. Стас совершенно не опасался, что его заметят. Он был одет во все черное и успел бы заметить любого, кто появится на тропинке.
Никто даже и не обратит внимания на хлопок пробки открываемого шампанского. Звук выстрела специальной снайперской винтовки полностью растворится в шуме всеобщего веселья.
Стас глубоко вдохнул и задержал дыхание. «Птичка» прицела остановилась на рослом седом мужике, прямо на его виске. Мужик сидел напротив окна, в глубине комнаты, и курил. Снайпер плавно потянул за спуск.
* * *
На меня никто не обратил внимания. Я вышел, плотно прикрыл за собой дверь и прошел по коридору до конца, где за углом находился лучший номер альплагеря. Наклонил голову и прислушался. Сквозь мелодичные аккорды какой-то попсовой группы пробивались другие звуки, свидетельствующие о том, что парень и девушка общаются между собой довольно тесно, гораздо теснее, чем это принято после получасового знакомства, и что это общение доставляет им удовольствие. На миг во мне шевельнулось нечто, напоминающее мужскую солидарность, но я усилием воли прогнал это чувство и постучал в дверь костяшками пальцев. Стучать пришлось несколько раз. Музыка стихла, и голос Эдика произнес:
– Вали отсюда! Еще раз постучишь, вперед ногами вынесут!
– Открой, Эдик! – сказал я в щель между дверью и старым рассохшимся косяком.
– Эдик, ты куда?! – послышался голос Светы. – Не уходи!
– Я сейчас – ответил ей уверенно пацан. – Я быстро разберусь. Сейчас только своим болванам скажу. Кого они там пропустили…
По полу шлепнули босые ноги.
– Эдик!
– Заткнись!
Я чуть отступил от двери. Кто его знает, этих молодых, юных продолжателей дела своих отцов… судя по всему, паренек был крайне раздосадован моим визитом не вовремя. Может и сразу ударить. А получать плюху от сына богатея, пусть даже и входившего в тридцатку журнала «Форбс», мне совсем не хотелось.
Щелкнул замок, и дверь открылась.
– Это ты?! – непомерно удивился Эдик. Он был в одних джинсах без майки. Взлохмаченные волосы комично торчали на затылке.
– Я.
Пару секунд парень напряженно размышлял. И наконец-то сообразил. По его взгляду я понял, что он ждет сообщения минимум о начале третьей мировой. Ничто другое, как он считал, не было столь важным, чтобы лишать его заслуженного отдыха.
– Что-то случилось? – брезгливо оттопырил губы Эдик. – А где Сергей?
– Ничего особенного не случилось, – улыбнулся я миролюбиво. – Просто всем пора спать. Завтра на маршрут. И тебе, и нам. Кстати, и ей тоже.
Я кивнул за спину Эдика.
Парень опять принялся пристально меня рассматривать. Видимо, с этим предложением к нему обращались только в глубоком детстве, и он отвык от подобного обращения.
– Ты пришел сюда, чтобы сказать мне, чтобы я лег спать? – на всякий случай уточнил он. Похоже, Эдик здорово засомневался в моих умственных способностях.
Мне надоела эта комедия. Сопляк…
– А ну-ка, бегом! – зашипел я. – Девчонку домой! Ее проводят! Сам в постель!
Похоже, с Эдиком так давно не разговаривали. Глаза у него стали круглыми от бешенства.
– Ах ты, сука… – пробормотал он и слегка отставил свою правую ногу назад. Я на всякий случай смотрел ему в область пупка, и, конечно же, уловил это движение. Похоже было на то, что он собрался меня бить. Так переносят вес тела для лучшей устойчивости в момент удара. Я не колебался ни секунды. Эдик уже сжал правую руку в кулак и стиснул зубы. Соревноваться с ним в знании и названии приемов карате, которые он собрался использовать, мне как-то не хотелось. Поэтому я без всяких затей просто двинул его кулаком в открытое солнечное сплетение. Но проделал это гораздо быстрее, чем он.
Эдик хватанул ртом воздух и опустился на колени. Причем совершенно беззвучно. Я удержался от рубящего удара ребром ладони по его упругой шее, и вовремя.
– Саня, ты где? – громко спросил за поворотом коридора Сергей. – Вышел, что ли?
– Здесь я, Серега…вот что-то Эдуарду Петровичу плохо стало.
Сергей в два прыжка оказался рядом.
– Что с ним?! – выдохнул он и ловко перевернул парня на спину. – Что?!
– Наверное, давление прыгнуло, – пожал я плечами и похвалил себя за предусмотрительность. – Акклиматизация еще не закончилась.
Сергей перевел дух и быстро окинул взглядом тело Эдика. Никаких повреждений на нем не было.
Эдик уже самостоятельно перекатился на бок. В его легкие, скованные болевым шоком, начал поступать воздух. Через минуту он уже встанет на ноги.
– А ты… как здесь… – посмотрел на меня Сергей.
– Вставайте, Эдуард Петрович, – наклонился я над Эдиком. – И не пугайте меня так больше. Что же вы так?
В проеме двери появилась Света. Она была в джинсах и куртке. Девушка окинула равнодушным взглядом лежащего Эдика, досадливо щелкнула языком и шагнула в коридор. Вслед ей никто не посмотрел.
* * *
Когда мужик внезапно встал и вышел, Стас сжал челюсти и отпустил спусковой крючок. Затем посмотрел на часы. Время у него еще было. Он хотел было перестрелять всех оставшихся в комнате, но потом передумал. Охрану сына олигарха, который контролировал четверть всего производства минеральных удобрений в России, составляли профессионалы, а не качки, набранные в спешном порядке прямо из спортзала. Неизвестно, как поведет себя бывший мент, увидев по возвращении из туалета (а Стас здорово надеялся, что мужик пошел в туалет и скоро вернется) полную комнату трупов. Это обычный человек впадет в ступор и начнет бессмысленно озираться по сторонам, а вот мент, скорей всего, сразу же предпримет быстрые и решительные действия. И возможность промаха сразу же возрастает. Поэтому снайпер решил не рисковать и подождать этого седого. Пусть поживет еще несколько минут.
Но седой не возвращался. Из домика он не выходил, и, следовательно, засел на унитазе. Стас шепотом выругался и обозвал седого «засранцем». Но далее все пошло еще хуже. Из комнаты вышел начальник охраны, тот, которого снайпер опасался больше всего и которого необходимо было ликвидировать в первую очередь. Стас снова глянул на слабо светящиеся стрелки на циферблате наручных часов. Через пять минут выключат свет. Конечно же, бывший мастер спорта по биатлону управится с несколькими целями и за несколько секунд, но ведь для этого необходимо их собрать хотя бы в одном месте. Стас уже почувствовал, что сегодня у него такой возможности не будет. Он усилием воли подавил приступ ярости, потому что знал по опыту, что злость хороша на дистанции, а не на линии огня, и снова вскинул винтовку. Бороться надо до последнего, до последней секунды, и это понимание он тоже приобрел в спорте.
Света толкнула дверь и вышла на деревянное крыльцо. Старые доски скрипнули под ее ногами. Девушка постояла немного, сделала пару глубоких вдохов и выдохов, а затем поморгала, чтобы глаза ее привыкли к темноте. Лагерь постепенно затихал. Света подняла голову. На совершенно чернильном небе тысячами огоньков сияли звезды. Здесь, в горах, они казались особенно крупными и яркими. Холодный воздух проник под легкую куртку, и Света зябко повела плечами.
Из-за груды валунов поднялась темная фигура. Мужчина тихо окликнул девушку по имени и подошел к ней.
– Что там произошло? – спросил Стас и вскинул левую руку, чтобы посмотреть на часы. В правой он держал легкую винтовку с оптическим прицелом.
– Сейчас выключат свет. Проклятье! – оглянулся на освещенные окна Стас. – Я уже не успею!
Девушка молча смотрела на него. Ее глаза ничего не выражали.
– Потом расскажу, – негромко произнесла она. – Пошли отсюда.
* * *
Будильник я не ставил. Вся прелесть сна на лоне природы, кроме наличия чистого воздуха, заключается еще и в том, что пробуждение происходит естественно. Человека может разбудить или свет солнца, или птицы.
Резкое чириканье заставило меня поморщиться и открыть глаза. В комнате стоял предрассветный сумрак. Вовка лежал на спине с открытым ртом и мерно храпел. Странно, но его храпа я вообще не слышал. Я потянулся и улыбнулся, вспомнив перекошенное лицо Эдика. Почему он вчера не пожаловался Сергею?
Ознакомительная версия.
