Ознакомительная версия.
На этот раз Гордеев призадумался, прежде чем ответить. Казалось, между ним и девушкой вдруг встало что-то постороннее, какая-то унизительная помеха, которой он не мог пока найти название. Наконец он произнес:
— Мне кажется, квартира практически пустая.
Она на это не отреагировала, зато сказала:
— Ну надо же, какое совпадение: пальма! Это ведь пальма, я не ошибаюсь?
— Да.
— Тренер носился с ней как с писаной торбой. Он уверял меня, что поливает ее каждый день.
Тут Гордеев cпросил себя, а стал бы он говорить ей об этом? И определенного ответа не нашел: не исключалось, что так оно и было бы. Девушка продолжала:
— Ну надо же, как интересно! Очень похожая картина висела и у тренера.
— Часто произведения абстрактного искусства только кажутся на одно лицо, а в действительности это далеко не так, — ответил Гордеев с досадой.
Войдя в гостиную, девушка радостно хлопнула в ладоши:
— Да и комнату не отличить. Та же самая мебель, может, только расставлена чуточку иначе.
— Но ведь тут только кресло, стол и диван, — заметил он, подавая ей бокал с морсом.
— Вот я и говорю. — Она осушила бокал в два счета.
На этот раз он промолчал. Девушка уселась на диван и закинула ногу на ногу. Казалось, она была всем очень довольна и явно ждала от Гордеева новых знаков внимания. Гордеев направился было к магнитофону, но передумал, потом вспомнил, что в холодильнике у него есть мартини, однако снова передумал и, присев напротив девушки, спросил:
— Вы позволите задать вам несколько вопросов?
— Сколько угодно.
— Когда вы были здесь в первый раз, тренер ставил музыку?
— Да, кажется.
— И угощал вас чем-нибудь, например мартини?
— Нет, он налил мне вермута.
— Это ведь одно и то же.
— Разве?
— После чего тут же подсел к вам на диван, не так ли?
— Да, подсел, — подтвердила Алла. — А что?
— Постойте. И начал ухаживать за вами?
Вопрос немного смутил ее. Она спросила:
— Извините, но почему вы спрашиваете об этом?
— Не беспокойтесь, — сказал Гордеев, — я не стану задавать вам нескромных вопросов. Меня интересуют лишь, как говорится, побочные детали. Итак, он начал ухаживать за вами. Сознайтесь, — тут Гордеев на секунду задумался, — для того чтобы вплотную приступить к делу и в то же время не смущать вас, он сперва сел напротив вас, а потом рядом?
— Кажется.
— А потом, например, не погладил ли он вас по руке?
Алла рассмеялась:
— Но как вы угадали?
Как он угадал? Не мог же Гордеев ей ответить, что как раз то же самое собирался проделать и он. Юрий смотрел на девушку, и теперь ему казалось, что ее окружает невидимая черта, которую опасно переступить, как опасно приближаться к столбам с проводами высокого напряжения. В самом деле, он не мог ни сказать, ни сделать ничего, что, видимо, уже не было сказано или сделано при тех же обстоятельствах тренером. И этот тренер, в свою очередь, был не чем иным, как первым зеркалом в бесконечном ряду зеркал, к примеру, парикмахерской, в которых, насколько хватает глаз, он не увидел бы ничего, кроме себя самого. Наконец он спросил:
— Скажите, этот ваш тренер был похож на меня?
— В каком смысле?
— Внешне.
Прежде чем ответить, Алла долго его разглядывала.
— Ага. Чем-то вы с ним схожи.
— А точнее?
— Не могу сказать.
— Ну все-таки?
— Не помню.
— Аллочка, постарайтесь, пожалуйста!
— Ну… Вы оба не уроды, что ли…
— Спасибо.
— … И не красавцы, не высокие, но и не малорослые, не молодые и не старые. В общем, таких полно.
Гордеев ничего не сказал, только посмотрел на нее, думая, что приключение можно считать оконченным: цветочница превратилась для него в некое табу, и единственное, что ему еще предстояло сделать, это найти благовидный предлог, чтобы выставить ее за дверь. Девушка, кажется, заметила происшедшую в нем перемену и спросила с некоторой настороженностью:
— Что это с вами? Я сказала что-нибудь не то?
Сделав над собой усилие, он поинтересовался:
— А что, по-вашему, много таких мужчин, как я и этот баскетбольный тренер?
— Немало. Вы, как бы это сказать, ну, массовое явление, что ли.
Тут Гордеева передернуло, и девушка вдруг все поняла.
— Ага, догадываюсь! — воскликнула она. — Вы обиделись на то, что я назвала вас серединкой на половинку, сказала, что таких много, правда?
— Не то чтобы обиделся, — ответил Гордеев, — а, скажем, у меня опустились руки.
— Это почему же?
— Так. Мне кажется, что я делаю то же самое, что делают другие, вот я и предпочитаю теперь ничего не делать.
Алла попыталась его утешить:
— Со мной у вас не должны опускаться руки. И потом, клянусь вам, мне больше нравятся такие мужчины, как вы, самые обыкновенные, чтоб ничем не отличались от других, ведь про таких с самого начала знаешь, что они скажут и что сделают.
— Ну вот мы и познакомились, — объявил Гордеев вставая. — А теперь прошу прощения — у меня срочная работа.
Они вышли в коридор. Нельзя сказать, чтобы у девушки был убитый вид, пожалуй, она даже улыбалась.
— Не нужно так злиться. Не то вы действительно станете совсем как тренер.
Гордеев немного оживился.
— А что еще сделал тренер?
— Поскольку я сказала ему однажды, что он мужчина, каких полным-полно, распространенный тип, что ли, он разозлился, ну точь-в-точь как вы, и выставил меня за дверь.
Гордеев молча открыл дверь, и она рассмеялась уже откровенно.
8
Подслушивающих и подсматривающих устройств в офисе Филипп со Щербаком не нашли, зато обнаружили кое-что более любопытное — «клавиатурный жучок». Это совсем свежее изобретение, функция которого, как объяснил Коля Щербак, была предельно проста. Едва на компьютере начиналась работа, о любом прикосновении к клавишам становилось известно кому-то еще. Более того, на экране шпиона, считывавшего информацию, была картинка монитора. «Клавиатурный жучок» был достоянием российской науки, и, кажется, Щербак с Филей этим гордились. А может быть, они просто были удовлетворены, что отработали не зря.
Что же получалось? Розанов решил открыть в Химках филиал. Договорился с отцами города о всяческом содействии и аренде прекрасного помещения в самом центре. После этого в Химки приехал Гордеев, подписал бумаги, закупил оргтехнику и… его тут же кто-то посадил на крючок? Ему продали аппаратуру, которая заведомо будет прослушиваться или просматриваться? Был ли в курсе продавец? И вообще, кто мог знать обо всей этой истории, кроме них с Розановым? Гордеев обдумал ситуацию с разных сторон и решил своего шефа пока в нее не посвящать.
— А можно оставить «жучок»? — спросил он у оперативников.
— Не понял, — сказал Филя, а Щербак почесал затылок.
— Можно ли сделать вид, что я не догадался, но в свою очередь засечь тех, кто охотится за моей информацией?
— Ага, — сказал Филя, что отнюдь не означало «да», а означало, что он понял вопрос. Щербак почесал затылок еще сильнее, а потом ответил:
— Надо звонить Максу.
Макс был штатным компьютерным гением детективного агентства «Глория» и вообще докой по всяким техническим штучкам, гораздо большим, нежели Щербак и Филя, вместе взятые. Единственным его недостатком было то, что из цокольного этажа в доме на Неглинной, который арендовала «Глория», на памяти Гордеева он практически не выбирался. Правда, благодаря этому Макс отменно консультировал по телефону.
Щербак позвонил ему и обрисовал проблему. Макс попросил детально описать «жучок», после чего выдал очередной гениальный, без преувеличения, рецепт — отвезти его вместе с клавиатурой в Москву — к нему, к Максу: он подсоединит «клаву» к своему компьютеру и станет лично работать на ней, дезинформируя «шпионскую сеть». А там видно будет.
Вечером Гордееву позвонил Бомба — Павел Долохов. Он был известным джазовым барабанщиком и менеджером. Когда-то с ним случилась неприятность: он привез в Москву какую-то американскую знаменитость, и у того прямо в московской гостинице исчез саксофон, на котором он играл последние двадцать лет. Именно Гордееву тогда удалось счастливым образом разрешить кошмарную ситуацию. Во-первых, Долохов, по его совету, напоил американца до бесчувствия, а во-вторых, к поискам были подключены сотрудники детективного агентства «Глория», усилиями которых было установлено, что в номер к американцу проникли «любители автографов». Цепочка быстро размоталась, и драгоценный сакс был возвращен протрезвевшему маэстро. В результате тот не был даже до конца уверен, что кража ему не пригрезилась. По большому счету, конечно, повезло, но с тех пор Долохов проникся к Юрию Петровичу уважением.
— Юрий Петрович, можете помочь моему другу?! — не здороваясь, завопил Долохов.
Ознакомительная версия.
