Равнодушный взгляд Змея исследовал стену, удостоил внимания проволоку с колючками и скользнул выше. Сутулый гражданин едва-едва сдержался, чтобы не улыбнуться. Уголки рта потянулись к ушам, как только глаза узрели выпуклый орнамент и на этой, тыльной стороне семиэтажки.
Техникум возводили в те времена, когда было принято украшать подобные учреждения барельефами, колоннами и орнаментом. Это изрядно упрощало планы особого порученца. И по фасаду, и, как выяснилось, не только по нему от первого этажа до крыши тянулись этакие пунктиры кирпичей, нарочно выступавших из плоскости кладки. Они же, эти кирпичные выступы, опоясывали здание и по горизонтали, как бы подчеркивая каждый этаж. Таким примитивным образом архитекторы боролись за индивидуальность, создавая лишние трудности прорабам и каменщикам.
Сдерживая улыбку, Змей отвернулся от техникума, перешел тихую улочку, прошагал по тропинке, пересекавшей газон, вошел в тень тополей, во двор, где пахло сиренью. Почти такой же, как и двор, к которому он привык. И хрущобы вокруг — ну точная копия привычных.
Змей шел наугад, искал, где бы перекусить. Денег после частичной смены гардероба и неизбежных трат на транспорт у него осталось всего ничего, а в желудке булькало. Наконец он неожиданно вышел к довольно-таки приличной пельменной. Хватило на двойную порцию самого дешевого блюда в меню — «пельмени с уксусом» — и на два куска черного хлеба. На компот не хватило, однако трехкопеечная монетка еще оставалась.
Последнюю монетку Змей сунул в щель автомата «газ. вода» по выходе из пельменной. С удовольствием выпил стакан газированной воды с лимонным сиропом и повернул обратно, вернулся в жилой квартал сразу за тылами техникума.
В Советском Союзе царствовали ГОСТы, нормативы, правила, положения и т. д. и т. п., в том числе и на устройство подземных коммуникаций. Проще говоря — все подземные ходы с трубами, проводками, кабелями прокладывались строго-строго! — руководствуясь едиными общими принципами, возведенными в ранг закона. А ежели известен общесоюзный алгоритм подземных коммуникаций — если когда-то тебе его объяснили и сдан экзамен на практике, — то без разницы, в каком из городов среднерусской полосы возникнет необходимость переместиться из пункта "А" в пункт "Б" крысиным, так сказать, путем. Точнее: из пункта "Ж" — жилой квартал — в пункт "Т" — техникум.
В крысиную вотчину Змей проник через стандартный подвал стандартной хрущобы. Дверь в подвал в отличие от аналогичной в родном до вчерашнего дня парадном Олега Змеева очень удачно была заперта на врезной, а не навесной замок. Змей вскрыл его легко и, разумеется, закрыл за собой.
Конечно, он изрядно испачкался, ползая в узких пространствах, где и кроликам тесно. И ноги, случалось, мокли, когда в пространствах попросторнее перешагивали вонючие ручейки. Ни фонарика, ни спичек, ни зажигалки с собой. Кромешная тьма вокруг, и только благоприобретенные навыки помогают петлять по лабиринтам. И не только навыки ориентирования после давних занятий по системе «КРОТ», но и навык держать в узде нервную систему — самый главный навык.
Подземный марш-бросок затянулся на часы. Несколько часов Змей преодолевал расстояние, которое поверху преодолевается за минуты. Однако обошлось без трагических приключений. Грязь — ерунда, важно, что руки-ноги целы. Змей даже не поставил себе ни одного синяка. Обошлось даже без серьезных царапин.
Полумрак подвалов под техникумом для Змея стал тем самым светом в конце тоннеля, какой является синонимом долгожданной победы. Жаль, до победы было еще далеко. Лишь завтра на крыше техникума выяснится, кто победил: Змей обстоятельства или они Змея...
Свет сочился в подвальные помещения техникума через узкие щели-бойницы возле самой земли. Со стороны фасада оконца-бойницы были прикрыты металлической сеткой. Со стороны двора в проемы бойниц спокойно лазили кошки, а значит, и Змей пролезет, когда придет время.
Змей снял пиджак, повесил его на горячую трубу, чтобы грязь до вечера подсохла и ее можно было стряхнуть. Разложил на трубе носки, поставил сушить кроссовки. Оторвал лоскут от низа рубашки и занялся чисткой оружия.
Он чистил пистолет с маниакальной тщательностью, каждую детальку, пружинку, винтик. Ему некуда было спешить, Змей ждал темноты.
А выше и много выше уровня фундамента по этажам техникума ходили серьезные мужчины в одинаковых костюмах. Все двери, кроме входной, местные кагэбэшники опечатали еще вчера, в субботу. Тщательно осмотрели все помещения и наклеили на запертые двери полоски бумаги и на полосках поставили печати. Приезжие, совершая обход, проверяли работу коллег. Несколько человек готовились заночевать в холле техникума. Один осматривал забор со стороны тылов, только забор, здание его не интересовало, а инспекция капитальной стены-забора удовлетворила вполне. Работа «лички» в СССР была столь же тщательно застандартизирована, как и вышеупомянутый труд землекопов. Искусство диверсанта в том и состоит, чтобы использовать стандарты в свою пользу.
Шли часы — один, другой, третий. Дежурные в холле позевывали. Прочие приезжие инспектировали жилые и нежилые постройки вдоль улицы, по которой завтра поедет президент, а также цеха мебельного гиганта, которые посетит глава государства.
Часы шли вереницей, уходили в вечность. Часы-бурлаки тянули за собой перегруженный заботами день. Подкрался вечер, разведчик ночи, солнце спряталось от него за бруствер горизонта. Энск оккупировала ночь. За стеной с колючкой и проволокой сигнализации вспыхнули фонари. Контраст между очагами естественного света и мраком во дворике техникума не позволил бы даже самому глазастому наблюдателю, ежели таковой бы вдруг объявился, распознать мелкие архитектурные детали семиэтажки. Со стороны жилых кварталов техникум выглядел черной глыбой во мраке. И досужий наблюдатель тем паче не разглядел бы, как по сей глыбе забирается человек.
Через бойницу подвального оконца Змей вылез во дворик. Вылез и полез вверх по стене, используя в качестве опор выступающие из кладки кирпичи.
От естественного страха высоты курсант Змей избавился раз и навсегда на первом же практическом занятии, с ней, с высотой, связанном. Курсантов подвели к двум высоченным шестам, врытым в землю, и с перекладинами к торчащей на много-много метров вверх строго вертикальной лестнице самого примитивного типа. Требовалось вскарабкаться до конца лестницы, перелезть через верхнюю перекладину и карабкаться обратно вниз. Чтобы после опять лезть вверх. И так раз за разом. В первый раз страшно, колени дрожат, руки потеют. И неудобно — кто-то еще лезет вверх, а кто-то уже вниз, а перекладины для всех общие. В первый раз спускаешься, голова кругом, и кажется, что повторить подъем-спуск уже не получится. Разу к пятому к подъему-спуску как бы привыкаешь, и страх потихоньку уходит. А раз через пятьдесят уже не до страхов — мышцы ноют, руки трясутся от усталости, едва ухитряешься цепляться за перекладины, и самому удивительно, что ухитряешься. А через сто подъемов-спусков чувствуешь только усталость, и страха не только нет, но о нем уже просто забыл.
Когда уходит страх, за ним норовит сбежать осторожность. На последующих занятиях, связанных с высотой, курсантов учили дружить с осторожностью. Учили будущих особых порученцев лучшие инструкторы страны по скалолазанию. Курсанты учились ползать по вертикальным плоскостям сразу без всяких страховок. Научились, выжило большинство, однако не все...
Пальцы Змея нащупывали пережитки «украшательства», стопы отталкивались от них же, тело держало баланс, вестибулярный аппарат помнил однажды инсталлированные программы.
Изображая цепкую муху, Змей добрался до козырька крыши. Схватился за кромку козырька одной рукой, другой оттолкнулся от вертикали, перекинул себя через край, лег боком на горизонтали между кромкой и хлипкой оградкой-перилами. Не мешкая, перемахнул перила, попутно встал на ноги и пошел, чуть согнувшись, по наклонной плоскости крыши к будке с дверцей, ко входу и выходу с чердака.
Дверца была, ясен перец, закрыта. Понятно, что с той стороны. Со стороны чердака ее закрыли, увы, на амбарный замок. Но не опечатали. С точки зрения здравой логики — идиотизм опечатывать дверь на крышу одиноко стоящего семиэтажного дома, учитывая тот факт, что двери на чердак, разумеется, опечатаны. Так называемая «здравая логика» не берет в расчет особых порученцев.
Змей расшатал скобку с ушком для замка, прибитую с той стороны. Гвозди выскочили из древесины, и порученец вошел на чердак.
Ногтями Змей отщепил от косяка малюсенькие щепочки, засунул их в дырочки от гвоздей и вернул их, гвозди, на место. Скобка с ушком держалась, конечно, слабее, чем раньше, но кто проверял ее на прочность? Инспекторы бросили взгляд на замок, тем и удовлетворились. А замок, вот он — висит, как и висел.
