Ознакомительная версия.
Голубятников, оставшийся на КНП, несмотря на реальную угрозу быть уничтоженным выстрелом танка, приказал начальнику штаба и охране покинуть здание, а связисту отойти в коридор. Из командного пункта отошли и находившиеся там ранее подполковник Юрченков, майор Жураев – зам по воспитательной работе полка, майор Корсаров – заместитель по вооружению, майор Холодов – зам по воспитательной работе батальона и особист майор Лифанов. Старшие офицеры рассредоточились на позициях обороны здания. Комбат видел, как бьют по танку гранатометчики Стрельцова. Выстрелы проходили в сантиметрах от башни, взрывались перед танком, ложились в стороне от него, но ни один так и не попал в цель. Голубятников чертыхнулся:
– Да что за твою мать! Ослепли стрелки, что ли?
Такого еще никогда не бывало: столько выстрелов и ни одного попадания! И расстояние до танка метров двести. Он находился в зоне поражения гранатометов РПГ-7 и стоял открыто. И гранатометчики – ребята опытные, на полигоне подобные цели разрывали с первого выстрела. Сейчас же чечены словно невидимую преграду перед своим Т-72 выставили.
Но на самом деле причина неуязвимости чеченского танка была в другом: в ведении массированного огня из пушки и пулеметов. Гранатометчики вынужденно меняли позиции, отходя от здания. А танк все стрелял. Голубятников принял решение, схватил автомат, выбежал из помещения командного пункта и крикнул связисту сержанту Выдрину:
– За мной!
Спустился со второго этажа, выскочил на улицу, перебежал в соседнее двухэтажное здание, где находился командный пункт командира 8-й парашютно-десантной роты. Комбата встретил Стрельцов.
– В чем дело, старший лейтенант? – спросил Голубятников. – Почему вражеский танк, прямой наводкой спокойно расстреливающий твои позиции, до сих пор не уничтожен?
– Да чертовщина какая-то происходит с этой «коробкой», товарищ подполковник, – ответил Стрельцов. – Парни бьют из гранатометов, и все без толку. Хорошо еще, что потерь у нас нет.
– Пока нет! Но они будут, и немалые. Подойдет еще пара «гробов», вот тогда они устроят нам веселую карусель… Гранатомет мне, быстро! И бойца с выстрелами!
– Что, сами пойдете на танк?
– Нет, буду ждать, пока ты прочухаешься.
– Тогда вместо бойца я пойду!
– Не понял приказа?
– Понял!
– Так не стой истуканом! Выполняй!
Стрельцов выбежал из комнаты.
Голубятников взглянул через щель между мешков с песком на улицу. Чеченский Т-72 продолжал стоять на прежней позиции и бить по зданию бывшего Управления вокзалов, круша третий этаж. Стрельцов, вернувшись с гранатометом и солдатом, державшим в руках сумку для выстрелов к РПГ-7, доложил:
– Ваше приказание выполнено, товарищ подполковник.
Комбат посмотрел на солдата:
– Черемисов?
– Так точно!
– Степан?
– Так точно!
Командир батальона знал всех своих подчиненных.
– Пойдем, Степан, жечь танк!
– Я понял!
– Боишься?
– Так точно!
– Хорошо, что правду сказал. Не бойся, прорвемся!
– Так точно, товарищ подполковник!
Голубятников повернулся к ротному:
– Прикрывай нас. Гранатометчикам усилить огонь!
– Где вы будете находиться? – спросил Стрельцов.
– Недалеко, перед зданием, за забором. – Комбат взглянул на солдата: – За мной, десантура!
– Мне тоже с вами? – спросил связист.
– Нет! Оставайся у Стрельцова, я сюда вернусь… если вернусь.
Комбат с помощником выпрыгнули через окно первого этажа к забору, сохранившемуся в ходе танковой атаки, и залегли за дощатой изгородью. Голубятников, автоматом выбив доски, привел в готовность гранатомет. Прицелился. Танк как на ладони. Выстрел! Кумулятивная граната прошла выше башни в каких-то сантиметрах. Одновременно ударил танк. Его снаряд снес крышу двухэтажного здания. Наводчик или командир танка увидел, откуда по танку была пущена граната. Ствол орудия стал опускаться вниз.
– Рвем отсюда, Степа! – крикнул Голубятников. – К зданию КНП. Мухой!
Подполковник и рядовой рванули к соседнему зданию. Танк выстрелил, снес забор. Голубятников упал перед проемом заборчика здания КНП, рядом с ним рухнул Черемисов.
– Гранату, солдат!
В ответ виноватое:
– А нет гранат, товарищ подполковник!
Голубятников повернул к бойцу голову:
– Как это нет?
– Так я и выстрелы, и автомат свой на той позиции оставил…
– Ну не твою мать?! И что прикажешь делать? Из моего автомата поливать броню танка? Пока он нас не зарыл в землю или не размазал по стене?
– Я щас!
– Куда?
Но солдат уже бросился обратно к первой позиции. Из танка по нему ударил пулемет. В ответ по танку открыли огонь гранатометчики Стрельцова. И вновь их заряды легли рядом, но не в цель. Но командир вражеского танка, видимо, понял, что пора уходить. Или подходили к концу снаряды, или надоело играть со смертью. Подобное необъяснимое везение долго продолжаться не могло. Механик-водитель дернул танк метра на два назад. В это время, чуть не навалившись на комбата, рядом с Голубятниковым упал запыхавшийся Черемисов:
– Вот!.. Вот граната, товарищ подполковник!
Комбат быстро зарядил гранатомет, вскинул на плечо РПГ-7, прицелился, нажал на спусковой крючок. И на этот раз заряд попал в танк – прямо под башню! Отползавший назад Т-72 встал. Но обычного разрыва внутри танка не последовало; он не взорвался и даже не загорелся.
Солдат повернулся к комбату, в его взгляде читалось недоумение. Да и у Голубятникова было такое же выражение лица.
– Почему он не взрывается, товарищ подполковник?
– А хрен его знает! Сваливаем!
Офицер и рядовой вскочили, чтобы забежать за здание, но не сделали и трех шагов, как сзади прогремел взрыв. Голубятников остановился, Черемисов врезался ему в спину. Оба обернулись. Танка как такового больше не существовало: гусеницы и катки разбросаны по сторонам, башня сорвана. Голубятников, смахнув с лица неожиданно выступивший пот, сказал:
– Ну, вот и все! Довыеживались, козлы горные! Сделали мы его, Степа, понял?
– Так точно!
– Где мой автомат?
– У вас!
– А твой?
– Вот он, у меня!
– Да? Ну, тогда пулей к Стрельцову, пока под снайперов не попали.
До командного пункта командира 8-й роты добрались без происшествий. Стрельцов, встретив комбата, воскликнул:
– Лихо вы его, товарищ подполковник!
– Лихо, говоришь? А то, что после попадания гранаты под башню танк не взорвался, видел?
– Видел.
– Почему он не взорвался сразу?
– Не знаю! Но рванул же? А сразу, не сразу – какая теперь разница?
– Ладно, проехали… А что-то я канонады от гостиницы не слышу?
В этот момент в комнату вошел связист с радиостанцией:
– Товарищ подполковник, вас вызывает командир разведывательной роты!
– Аркан! – ответил комбат.
– Я – Вьюга! Танк, бивший от гостиницы, ушел с позиции. Судя по удаляющемуся рокоту работы двигателя, пошел к Дому Дудаева.
– И где же их танковая рота?
– Не могу знать!
– Вот и я не знаю. По мордам мы чеченам неплохо дали. Но, думаю, теперь они озвереют еще больше. Готовь новые позиции ПТУРов, снимай с БМД столько установок, сколько потребуется. В следующий раз они под РПГ-7 не полезут, будут долбить с дальних позиций. Только ПТУРами и сможем что-то сделать. Как понял?
– Вас понял, Аркан!
– Отбой!
Голубятников вызвал остальных командиров подразделений:
– Стрела-10, я – Аркан! Доложить обстановку! – Выслушав доклады, передал приказ, отданный командиру разведывательной роты, добавив: – Усилить наблюдение за подходами к плацдарму. Особенно на дальних подступах.
Передав гарнитуру связисту, Голубятников присел на стул, достал пачку сигарет, закурил. Выпустив облако дыма, посмотрел на Стрельцова:
– Ну, что, Юра, держимся?
– А куда ж мы денемся, товарищ подполковник?
– Держимся! И хрен собьют нас отсюда духи.
– Так точно. Не собьют!
Голубятникову неожиданно захотелось поговорить с женой. Услышать любимый голос, ласковые слова. Это, наверное, была ответная реакция организма на пережитое напряжение, усталость. Он затушил в консервной банке окурок, спросил у Стрельцова:
– Тебе задача понятна?
– Так точно!
– А как тихо вдруг стало, заметил?
– Да. Хреновая тишина. Перед бурей!
– Ну, сегодня духи вряд ли высунутся – темнеет. Да и время, чтобы зализать раны, им требуется. Отдых. Сегодня они в атаку больше не пойдут. А вот завтра… Но гадать не надо, завтра будет завтра. Танк на Черемисова запиши. И к награде парня представь. За «коробку» второй орден получит! Я к себе.
Вернувшись на КНП, Голубятников застал там начальника штаба и корректировщика. Связист развернул радиостанцию.
– У нас сейчас какой пароль действует? – спросил комбат у Кувшинина.
– «Семерка», но через двадцать минут сменим на «пятерку». Ты куда-то собрался, командир?
– Да, воздухом свежим подышать. А то душно у нас.
Ознакомительная версия.
