После окончания аспирантуры молодой кандидат наук получил должность в одном научно-исследовательском институте Москвы, где и проработал около двух лет, исследуя глубины человеческой психики в рамках заданной институтским руководством программы. Зарплата была небольшой, но, в принципе, ему хватало. Главными для него были исследования.
Через некоторое время он женился на лаборантке из своего института. Только обзаведясь семьей, он почувствовал явную нехватку денежных средств.
Тут и поступило предложение поработать в качестве психоаналитика в одной частной фирме. Предложение было чертовски привлекательным. За работу с небольшой группой людей ему была обещана ежемесячная зарплата в размере двух с половиной тысяч долларов. Тогда его, конечно, не смутил тот пункт договора, в котором он брал на себя строгие обязательства о неразглашении того, чем будет заниматься.
Нанимающей его фирмой был арендован небольшой пансионат в Пушкинском районе. По условиям контракта Кирсанов должен был вместе с другими сотрудниками жить в этом пансионате и по заданной программе работать с группой из шести-семи человек. В его задачу входило помочь реабилитации доверенных ему людей.
Прибыв на место новой работы и приступив к своим обязанностям, сразу почувствовал, что дело нечисто.
Во-первых, пансионат, а точнее, небольшое двухэтажное здание, тщательно охранялось дюжиной бритоголовых молодчиков мрачного вида. Конспирация была настолько серьезной, что арендованный пансионат напоминал секретный объект.
Во-вторых, когда Кирсанов узнал контингент, с которым ему придется работать, его удивлению не было границ. Группа Вячеслава состояла из самых обыкновенных бомжей, собранных из различных притонов Москвы. Это были мужчины, как правило, средних лет, в основном от сорока до пятидесяти. Его задачей, как психолога, было вернуть этих людей к нормальному образу жизни, а точнее, научить их правильно вести себя в обществе деловых людей.
Вместе с Кирсановым над группой работали медики, визажисты и стилисты. Перед ними стояла общая задача — хотя бы визуально за считанные месяцы превращать бомжей в респектабельных господ. Для чего и с какой целью все это делалось, Кирсанов тогда не знал.
Вячеслав вместе с другими специалистами усердно принялся за работу. Как ни посмотри, его нынешний оклад превышал предыдущий чуть ли не в двадцать раз. Так что на многое приходилось закрывать глаза. Работал он совместно с врачом психотерапевтом и гипнологом.
Постепенно его подопечные принимали человеческий облик. Их учили относительно правильно говорить и держать себя в обществе. В процессе обучения тех, кто наиболее успешно осваивал требуемую программу, увозили, а на их место привозили новых бомжей. Вновь прибывшим обещали ночлег, питание и денежное вознаграждение. По сравнению с их голодной жизнью это казалось подарком судьбы, и они старались, забыв про спиртное и дурные привычки.
Они не знали, какую судьбу приготовили для них благодетели. Не знал и Вячеслав.
Узнал он об этом позже, через полгода. Узнал случайно и содрогнулся.
Дело обстояло так. Люди Антона Черепа, а это были именно они, специально собирали так называемые отбросы общества, людей без определенного места жительства, без работы и реальных средств существования именно потому, что они никому не были нужны. Если они исчезнут, искать их никто не станет.
После подготовки из грязных, пьяных и вонючих бездомных получались вполне приличные люди. Далее за работу брались парикмахеры, визажисты и стилисты. Их подстригали, прихорашивали и одевали в дорогостоящие костюмы. Представить, что вновь появившийся респектабельный господин несколько дней назад был затрапезным бомжем, практически невозможно.
Затем новоявленного «бизнесмена» выводили в свет. Его усаживали в кабинете какой-либо фиктивно организованной фирмы или банка и всем представляли как одного из руководителей той или иной коммерческой структуры. Этого нового, можно сказать, даже слишком нового «нового русского» водили на разные презентации и прочие мероприятия, на которых бывали многие другие воротилы российского бизнеса. Появлялся он всегда в сопровождении определенных лиц, дабы не было возможности сказать что-нибудь лишнее. По мере того как он достаточно примелькается в нужных кругах, приближался момент жуткой развязки всего проделанного.
Когда Антону Шабалову требовалось «прикрутить» или «приструнить» какого-либо крупного бизнесмена или банкира, заставить его выполнить те кабальные условия, в которые его загоняли, а он случайно оказывался строптивым. Череп осуществлял следующую операцию. Неугодного вывозили в лес. Туда же привозили ничего не подозревающего переделанного бомжа. Строптивому предпринимателю указывали на замаскированного бедолагу и объясняли, что тот провинился по тому же поводу, что и строптивец. Затем на глазах у обескураженного предпринимателя, буквально в метре от него, бомжу отрубали голову самодельной гильотиной. Иногда несчастного закапывали по шею в землю и осуществляли ту же самую процедуру с помощью косы. Только в конкретном случае вместо травы скашивалась голова жертвы.
Иногда, когда времени было в обрез или попросту не хотелось фантазировать, применяли топор.
Зрелище производило неизгладимое впечатление на дрожащих в ужасе предпринимателей. Они соглашались со всеми условиями, предложенными людьми Шабалова. Какими бы беспрецедентными они ни были.
Узнав эту страшную правду, Кирсанов пытался бежать. Но его нашли, жестоко избили и вернули обратно, пригрозив, что следующий побег будет для него последним. Тем не менее ему вновь удалось бежать. Несколько месяцев он скрывался в одной глухой деревеньке и беспробудно пил, но неделю назад ему надоело прятаться и жить в постоянном страхе. Будь, что будет. Он выбрался в Москву из своего укромного места. Если бы люди Черепа нашли его, то судьба его была бы предрешена, но, видно, он в рубашке родился и раньше людей Черепа ему повстречался Феликс.
Чикаго помог Кирсанову сделать документы на другое имя и отправил однокурсника в Болгарию, где проживали его хорошие друзья. Феликс лишний раз отметил для себя, какой тварью, каким монстром является Антон Шабалов.
Как-то раз внимание Черепа привлекла крупная банковская компания, которая находилась под «крышей» серьезной Бауманской группировки. Стрелка была забита в одном из пустынных карьеров Домодедовского района. Несмотря на прямой враждебный намек, бауманцы не испугались предстоящей разборки. Собрав все свои силы и подтянув к разбору несколько дружественных группировок, они кавалькадой из двух десятков машин выдвинулись к условному месту.
В этом крестовом походе принимал участие двоюродный брат Феликса Шура Сибирцев по кличке Академик. Для участия в этой акции были также приглашены «воры в законе», в числе которых были Равиль Казанский, Гурам Каландадзе и Тенгиз Мамиашвили. Зная кровавые наклонности пригласивших, Бауманские и их друзья основательно упаковались оружием, но несмотря на это, они все же рассчитывали, что, увидев их силу, Новокурданские молодчики согласятся на бескровный диалог. Их надежды не оправдались…
Многочисленная кавалькада въехала на пустынную дорогу, по одну сторону от которой находился смешанный лес, а по другую — невысокая холмистая возвышенность.
Смутное чувство тревоги холодной змеей заползло в сердце Шуры Сибирцева. Он протер запотевшие очки, за которые, кстати, получил погоняло Академик, и обратился к Гураму Каландадзе:
— Гурам, не нравится мне все это. Что-то здесь не то. Предчувствие у меня нехорошее, — тихо проговорил он, поглаживая ствол своего надежного «вальтера».
— Ничего, братан, — ответил тот. — Они, конечно, глухие отморозки, но выйти против такой силы, да еще поднять руку на воров…
— Да, это был бы неслыханный беспредел, — поддержал его Тенгиз Мамиашвили. — Они бы подписали себе этим смертный приговор.
— По-моему, они и так его себе подписали, — мрачно заключил Академик и передернул затвор пистолета.
Внимание кортежа привлекли три одиноко стоящие впереди «девятки». Это было чрезвычайно странно. Почему Новокурданские приехали на разборку в столь ничтожном количестве?
— Точно говорю, здесь что-то не так, — снова процедил сквозь зубы Шура Академик.
На этот раз воры ему ничего не ответили.
Когда до стоящих на дороге «Жигулей» осталось полсотни метров, произошло то, чего не ожидал даже осторожный брат Феликса. Неожиданно грянул гром. Это были выстрелы, произведенные одновременно из нескольких гранатометов, расположенных вдоль дороги, в лесу и на холмах. Сразу несколько автомобилей были взорваны и охвачены пламенем. Колонна автоматически остановилась. Из машин стали выскакивать Бауманские и члены близких им бригад. Они падали на землю, отстреливаясь, а кто-то и рухнул замертво от шквала перекрестного автоматного огня.
