Ознакомительная версия.
– А если такой корабль не выпустят в море? – предположил Нигматуллин недоверчиво. – Да просто лоцмана для проводки не дадут или буксир…
– Достаточно будет попросить капитана связаться по рации с нашим пароходством и объяснить, что тут происходит на самом деле, – парировал Горецкий. – Вот тогда получится иной расклад: выяснится, как они врали и нашим властям, и всему миру!
– Ну, хорошо, – почти согласился старпом. – А как ты предлагаешь отсюда убежать?
Арсений Алексеевич внимательно взглянул на оконную решетку и пообещал позже изложить свой план бегства.
Задание, полученное Виталием Саблиным от адмирала Нагибина, на первый взгляд выглядело простым. Следовало, используя все преимущества микросубмарины, незаметно добраться до юго-восточного берега Каспия. Ориентиром служил старый полузатопленный маяк, возвышавшийся километрах в пятнадцати от порта. Из-за постоянного наступления моря и значительного смещения береговой линии маяк был давно заброшен. Спутниковый мониторинг показывал, что район этот преимущественно безлюдный – лишь иногда в море появляются рыбацкие лодки. В полузатопленном маяке и предполагалось соорудить тайную базу для группы боевых пловцов. Именно потому Саблина и отправили одного: вместо штатных пассажиров микроподлодка несла груз: оружие, боеприпасы, средства связи, продукты и питьевую воду. Но главным было даже не оборудование базы: Боцману следовало забрать на берегу небольшой контейнер с неким загадочным грузом, без которого освобождение экипажа «Астрахани» было невозможным. Кто должен был оставить этот контейнер и какого свойства груз в нем находился, Виталий, естественно, не знал. Нагибин лишь скупо обмолвился – мол, у нас на берегу есть своя агентура, однако она настолько ценная, что светить этого человека нельзя даже перед стократно проверенным спецназовцем…
…Несмотря на довольно внушительные размеры, управлять микроподлодкой было довольно просто: отзывчивый штурвал позволял быстро изменять глубину и направление движения. Правда, ночной режим плаванья исключал подводный прожектор: Боцман вел микросубмарину исключительно по приборам. Тьма на пятиметровой глубине была почти абсолютной: ночная вода напоминала крепчайший кофе. И хотя корпус микросубмарины сотрясала едва ощутимая вибрация, свидетельствовавшая о работе винтов, Саблину все время казалось, что он стоит на месте.
Путь от ремонтной плавбазы до полузатопленного маяка занял даже чуть меньше расчетного времени. Подводный аппарат с шуршанием въехал носом на мелководье, и песчаная взвесь окутала остекление кабины. Определив по приборам свое местонахождение, Боцман отжал штурвал вверх, и микросубмарина плавно всплыла на поверхность.
Ночной Каспий выглядел на удивление спокойным. Безоблачная высь переливалась золотыми гроздьями созвездий. По зыбкой поверхности моря разливался, вспыхивал таинственными блестками призрачный лунный свет. Катились волны, гладкие, словно отполированные, вспыхивая мгновенным блеском и потухая.
Старый заброшенный маяк в свете луны походил на декорацию из романтической сказки: огромный белокаменный столб на фоне ритмично вздыхающего моря. Маяк этот и впрямь выглядел идеальным для временной скрытной базы боевых пловцов. Во-первых, на верхний, сигнальный этаж вела винтовая лестница – хотя и ржавая, но еще достаточно надежная для подъема. Это давало возможность скрытного обзора местности на несколько километров вокруг. Во-вторых, нижний затопленный ярус с огромной брешью со стороны моря был прекрасным местом, чтобы не только спрятать там микроподлодку, а в случае необходимости и незаметно отойти от берега. В-третьих, от береговой линии маяк отделяла полоса воды длиной метров в сорок, а это означало, что всякий, кто попробует добраться до маяка вплавь или на лодке, наверняка будет замечен даже с нижних ярусов.
Оборудование временного схрона для Зиганиди и Сабуровой заняло у Саблина часа три – маяк был типовой постройки, и подводному пловцу не пришлось тратить время на изучение внутренних конструкций. Связавшись с Федором Ильичом, Боцман отрапортовал: мол, первая часть задания выполнена, что дальше? А дальше следовало с аквалангом проплыть полтора километра в южном направлении, отыскать на берегу кладбище списанных сейнеров. В ходовой рубке одного из них надо было забрать тот самый небольшой контейнер, о котором говорилось, переправить его на маяк, вскрыть, выйти на связь и дожидаться последующих инструкций.
Рассвет на южном Каспии всегда наступает неожиданно. Казалось, еще недавно и небо, и море были непроницаемо черными, но вот из воды вырастает огненный шар солнца, и уже спустя несколько минут от былого мрака не остается и следа. Каспий тут же приобретает свой природный бирюзовый цвет, песочек из серого становится ярко-желтым, небо – пронзительно голубым, и недавняя тьма сменяется всеми красками радуги.
Восходящее солнце уже золотило верхушки далеких предгорий, когда Саблин отыскал корабельное кладбище. Выйдя из воды, он снял загубник, поднял маску на лоб, внимательно осмотрелся… Берег был абсолютно пустынным. В перспективе, перед невысокими холмами, желтели барханы с чахлой грязно-зеленой растительностью. Корабельное кладбище и вовсе выглядело уныло: несколько десятков рыжих от ржавчины сейнеров, буксиров и катеров, гниющих на пляже как минимум лет десять, бесформенные куски железа, разрозненные фрагменты такелажа… Нужный Виталию корабль находился значительно ближе других к кромке воды. Он лежал на боку, и аквалангист без особого труда проник вовнутрь. Инстинктивно стараясь не скрипеть проржавленным железом, Боцман продвинулся к ходовой рубке, осмотрелся и, заметив отогнутый лист обшивки, просунул под нее руку. В ладонь лег холодный продолговатый цилиндр из дюраля. Это был тот самый пенал, о котором и говорил Нагибин.
Саблин уже направлялся к воде, когда заметил позади себя какую-то тень, стремительно мелькнувшую из-за соседнего судна. Все произошло слишком неожиданно – Боцман даже не успел обернуться…
Последовал лязг передергиваемого затвора, автоматный ствол безжалостно уперся в затылок и властная команда по-русски, но с заметным акцентом: «Не двигаться и не оборачиваться!»
Бежать было бессмысленно: гидрокостюм и баллон на спине стесняли движения. Невидимый автоматчик наверняка бы успел нажать на спусковой крючок куда раньше, чем Боцман сумел бы обернуться.
Саблин так и остался стоять у самой кромки воды, сжимая в руке продолговатый дюралевый пенал…
* * *
Восточный владыка может простить своему визирю многое: лень, необязательность, грубую лесть и даже умеренное воровство… Но уж если речь заходит о возвеличивании личности хана, то тут никакого прощения ждать не приходится.
Кто-кто, а Байрам Сахатов, знавший президента еще со школьной скамьи, понимал: если он не сдержит свое слово насчет конного памятника Отцу нации, отношение к нему переменится кардинально. Ведь именно сам владелец «Каспий-инвеста» и предложил президенту идею «монумента, который переживет века», ведь именно он и поклялся возвести его на свои собственные деньги, ведь именно он и обещал торжественно открыть памятник ко дню рождения любимого руководителя! Оказаться лгуном означало как минимум опалу, а как максимум – потерю всего бизнеса и даже тюремный срок. Ведь недоброжелатели и завистники, каковых в администрации президента было немало, наверняка бы сумели подобрать нужные слова для очернения Байрама!
Едва Сахатов спустился по трапу с борта личного самолета, как тут же приказал встречавшему его Омару везти его к месту стройки.
Омар – ленивый самодовольный толстяк, с колыхающимся, словно грелка, животом, торчащим из-под форменного ремня, – делано удивился:
– Зачем так спешить, дорогой Байрам? – Подполковник МГБ облизал жирные от плова губы. – Поехали ко мне домой! Манты, самса, шашлык, вино самое лучшее… Все для тебя! А стройка никуда не денется. Что, убежит куда-нибудь до утра?
– Таких, как ты, слушать – в тюрьму попадешь! – раздраженно буркнул олигарх. – Четыре месяца до торжественного открытия осталось, и ни дня больше.
– Ну, в тюрьму в нашей стране только по справедливости сажают. За нарушение государственной границы, например. – Племянник снова облизал жирные губы. – Или за контрабанду наркотиков. А ты, дядя, гордость нашей молодой республики, уважаемый бизнесмен, один из оплотов развивающейся экономики.
– Про русских нарушителей потом расскажешь. – Байрам отвернулся к окну.
Дорога от аэропорта до города-порта обычно занимала полчаса. Черный «Мерседес» в сопровождении мотоциклистов и джипов охраны мчался по нагретому за день шоссе. Иногда попадались придорожные кишлаки – после лощеной столицы они выглядели невероятно бедно: покосившиеся дома из обожженного на солнце кирпича, подслеповатые окна, линялые ковры на веревках. Вскоре из-за поворота вынырнуло бескрайнее поле хлопчатника, по которому ползало несколько десятков женщин с фартуками для сбора хлопка.
Ознакомительная версия.
