И тут взрывы и стрельба возобновились, но теперь уже слева, там, где Лысаков оставил свой пикап. И тут же в эфире возник напряженный и злой голос самого Лысакова:
– Барс, прорыв с тыла! Они обходят нас слева! Блин горелый… машина!
Взрыв с высоким столбом пламени стал иллюстрацией к возгласу спецназовца, продолжавшего стрелять непрерывно, но уже в другую сторону. Все это могло означать только то, что группа, которая шла напролом на позиции спецназа, была отвлекающей, а другая в это время накапливалась где-то левее, а у Котова просто не хватило людей для наблюдения за другой территорией. К тому же территорией, трудно проходимой для пешего человека. Там, куда стрелял сейчас Лишай, едва можно было пробраться по страшным завалам из огромных камней гуськом, с постоянной угрозой переломать ноги.
– Барс, они почти прорвались… дым!
Это уже голос Алейникова. Котов вскочил на ноги, приказав Зубченко с пулеметом и Болтухину оставаться на этом участке. Он понимал, что воевать тут уже не с кем и не для чего. И что кто-то только что попытался их обвести вокруг пальца. Зимин бросился следом за командиром, Боря Крякин уже карабкался по камням к позиции Лысакова. Темп стрельбы нарастал, боевики отстреливались как бешеные, профессионально прикрывая друг друга во время коротких перебежек. И только злой голос Алейникова в коммуникаторе повторял, что «они прошли, век бы их не видеть… прорвались, уроды!»
Больше «шмелей» в группе не было. Не было ни одного гранатомета. И спецназовцы били из «подствольников», пытаясь прижать прорвавшуюся группу боевиков к камням. Сколько их, чем вооружены? Для чего эта сложная атака? А в эфире уже звучал голос Сидорина, уже слышны были его комментарии действиям сирийцев, поднятых по тревоге и выдвигавшихся на опасных направлениях. На что рассчитывают эти? Вот что не давало покоя Котову.
Он пригибался, бросался в расщелины между камнями и стрелял, стрелял. Смог уложить троих, но часть группы уже уходила к колоннаде на территории Пальмиры. Там же мины! Какого черта? У них есть карта минных полей? И капитан, стиснув зубы, тоже ступил на заведомо минированную территорию. Успевать, приказывал он себе, на врага смотреть! Черт, сзади кто-то пыхтит!
– Зима! Назад! – крикнул капитан. – Тут мины, у тебя навыков нет на глаз определять…
Договорить он не успел, потому что на его глазах один из боевиков вдруг был подброшен вспышкой огня и столбом черного дыма вперемешку с пыльной землей и камнями. Еще один… а потом и второй упали под автоматными очередями спецназовцев. Случайность, ошибка или они прорываются, надеясь только на Аллаха? Злой как черт, Котов заорал в коммуникатор:
– Всем, я – Барс! Прекратить огонь! Повторяю, прекратить огонь!
Стрельба затихла, а вскоре совсем прекратилась. Три темные фигуры, освещаемые лучами восходящего пустынного солнца, затравленно жались к колоннам. Потом двинулись правее. Спецназовцы не стреляли. Внимательно наблюдая за боевиками, они пробирались между камнями, выискивая признаки минирования, рискуя ежесекундно сдвинуть камень, наступить, задеть. Каждый старался перемещаться только по крупным обломкам, под которые трудно поместить мину нажимного действия. Каждый старался разглядеть «растяжку», которая могла караулить, как змея. Котов напряженно покусывал губу, рассматривая оставшихся в живых.
– Всем, не двигаться! – прошипел он в коммуникатор. – Зима, ты где?
– Здесь, Барс! – бодро ответил переводчик, и Котов, услышав его голос без наушника, тут же обернулся к нему:
– Видел, как я шел?
– Так точно, я запомнил.
– Давай ко мне, и не выставляй голову. Сокол, держи их на прицеле. Без необходимости не дырявить, но нас с Зимой прикрой.
Зимин упал рядом с командиром, и только теперь Котов понял, что в воздухе стоит удивительная тишина. Такое бывает после тяжелого боя, когда неожиданно стихают громкие звуки разрывов и выстрелов. Но сейчас в воздухе было что-то иное. Напряжение, отчетливое, почти осязаемое психическое напряжение. Голос Сидорина ворвался в притихший эфир:
– Барс, что у тебя? Коротко!
– Прорыв ликвидирован, – машинально ответил Котов. – Уничтожена отвлекающая группа численностью около 30 человек. Прорвавшаяся на территорию исторического комплекса Пальмира вторая группа почти уничтожена. Вижу двоих на заминированной территории. Третий только что подорвался на мине. Приказал прекратить огонь. Принял решение вступить в переговоры и вынудить оставшихся в живых сдаться.
– Потери?
– Потерь нет. Седой со своими людьми блокировал район прорыва на внешнем периметре.
– Непонятно, – проворчал Сидорин. – Какой смысл был в этой атаке? Чего они добивались? Что может являться их целью?
– Не знаю пока.
– Барс, я послал тебе несколько снайперов на всякий случай. Учти, что эта группа могла иметь целью подрыв минного узла, который мы ищем. Нельзя этого допустить. В самом крайнем случае стрелять на поражение. Черт с ними, с пленными, нам нельзя допустить таких разрушений.
– Понял, – тихо ответил Котов, думая уже о переговорах.
Поманив Зимина пальцем, он дождался, когда лейтенант подвинется и ляжет рядом с ним.
– Смотри, Олег. Вон там за поваленными плитами засели два боевика. Нам надо вступить с ними в переговоры. Отсюда не докричишься. Значит, мы должны с тобой пройти еще метров пятьдесят. Идем следующим порядком. Сначала я перемещаюсь медленно, метров на пять, а ты запоминаешь, куда наступали мои ноги. Потом я тебе делаю знак, и ты так же медленно идешь ко мне и ложишься там, куда я тебе укажу. И так в несколько приемов. Запомнил?
– Так точно, – с готовностью кивнул переводчик.
– Олег, не раньше, чем я тебе махну, – снова напомнил Котов. – Учти, что я могу подорваться, и ты не должен пострадать. Поэтому вжался в камни и смотришь на мои ноги. Только по сигналу поднимаешься и идешь следом.
– Я понял, Борис Андреевич.
– Сокол! – Капитан вызвал по коммуникатору Алейникова. – Я и Зима постараемся подобраться к боевикам ближе и вступить в переговоры. Держи их на мушке. Там к тебе сейчас подойдут еще девчонки-снайперы. Расставь на позиции. Не дай бог, кто из раненых боевиков, если такие есть, в себя придет!
– Вас понял. Удачи, Барс!
Убедившись, что переводчик его понял, Котов оперся кулаками о камни, встал на корточки и двинулся вперед, пригибаясь как можно ниже. Большой камень, вон еще один. Нет, прыгать на него нельзя, от вибрации может сработать близкий заряд. Вытащив нож, капитан стал проверять рыхлую землю впереди. Еще пара шагов, вот и большой безопасный камень. Шагнув на него, он лег, положив перед собой автомат и посмотрев в сторону боевиков. Тех видно не было, и раз Алейников ничего не передал, сидят они смирно. Интересно, чего ждут? Молятся или в ступоре от трагедии, которая тут разыгралась со всей их группой? Если в ступоре, то из ступора выведем. Взмах руки, и команда через коммуникатор:
– Зима, я – Барс. Пошел!
Не отрывая надолго взгляда от того места, где прятались боевики, Котов прикидывал следующий участок своего маршрута. А Зимин тем временем уже лег рядом с командиром, шепотом доложив, что нормально прошел участок. Котов кивнул и двинулся вперед. И тут над камнями появились две головы в черных вязаных шапочках, и боевики открыли огонь. Капитан мгновенно упал на четыре точки, чтобы уменьшить площадь соприкосновения с землей, а значит, и возможность подорваться на мине. Камни прикрывали его в таком положении надежно. Скрипнув зубами, он переместил ногу на то место, куда только что упиралась его правая рука, и снова вытащил нож.
– Сокол, я – Барс! – проговорил в коммуникатор капитан. – Со мной нормально. Пугни этих упырей.
– Понял, Барс! Они палят в белый свет. Не иначе, со страху. Девчонки подошли. Я расставил их по местам.
Стоять было неудобно, но Котов умудрялся протыкать ножом землю вокруг себя, чтобы убедиться в отсутствии мин. Он опустился на колени и тут же увидел в полуметре перед собой блеснувшую на солнце проволочку. Проклятье! Тонкая какая! Как струна от гитары. И куда ведет? Ага! Вправо лучше не ходить. Ладно, обойдем это место. Он снова прощупал землю острием ножа, сделал шаг… теперь еще участок… и лезвие сразу наткнулось на что-то твердое в земле. Котов осторожно разгреб рыхлую землю и мелкие камни, обнажив взрыватель нажимного действия.
Тишина в воздухе буквально звенела. Боевики перестали стрелять, но Котову от этого легче не стало. Он уже обнаружил пять мин, включая один отечественный «Лепесток»[3], но на крыле мины не было знака «С». Уже хорошо, значит, это «ПФМ-1». Откуда они у боевиков, с Кавказа доставили? Из тех, что остались там еще со времен «чеченских войн». Еще бы пройти с Зиминым пару отрезков, и можно будет начать переговоры.
Котов сделал знак переводчику, и Зимин двинулся по следам своего командира. Это был опасный и довольно открытый участок, а боевики засели в развалинах и могли перемещаться скрытно метров на десять вправо и влево. И тут случилось то, чего капитан опасался. Один из боевиков вдруг выскочил на камни в полный рост и мгновенно начал стрелять из автомата от пояса, выкрикивая что-то по-арабски. Лейтенант был сейчас совсем не защищен, но не имел права сделать хоть шаг в сторону, потому что шел по минированной территории. Выругавшись, Котов выставил автомат, но, прежде чем он успел нажать на курок, пуля старшины Алейникова свалила боевика. Мужчина в черном выронил автомат, схватившись за грудь, сделал два непроизвольных шага в сторону и повалился набок.
