Ознакомительная версия.
— Дело твое. Он твой клиент. А я бы его сдал.
— Сними-ка нашего Эдю с пакетиками на «мобилу», да в разных ракурсах. И подожди, пока я с ним поговорю.
— Без вопросов. Но я бы его сдал. Такого не жалко.
Шрамко отошел за «девятку», и Рудин поднялся, потирая челюсть.
— Как ты думаешь, Эдя, что произойдет, если твой пахан узнает о том, что его сын связан с наркотой? — облокотившись на «Хонду», спросил Роман. — А если об этом узнают в университете? Но и это не главное, как, по-твоему, захочет ли господин Ухватов иметь в будущем зятька-наркомана?
— Я не употребляю наркотики.
— Ну, тогда мы сейчас отвезем тебя в училище.
— В училище? Почему в училище?
— На тот случай, чтобы тебя по-тихому не отмазал отец. Потом он, конечно, разберется с тобой и, думаю, довольно жестко, но опять-таки в кругу семьи, так, чтобы не узнали посторонние. В училище же генерал не даст скрыть твою причастность либо к наркомании, либо к наркоторговле. У него тоже связи, так что тобой плотно займется наркоконтроль. И папаша не поможет. Да, повезем-ка мы тебя в училище, туда же отца пригласят, медиков, сотрудников Управления по незаконному обороту наркоты, полицию.
— Погоди, курсант, — поднял руки Рудин. — Признаю, я сделал глупость, что решил наказать тебя. Но ведь любой конфликт можно замять. Тебе наверняка нужны деньги? Я сейчас позвоню одному человеку, и он привезет, скажем, сто тысяч долларов.
— Ты свои вонючие «бабки» знаешь куда засунь? Не старайся, не договоримся, хотя… есть вариант.
— Какой? — встряхнулся поникший было Эдуард.
— Ты хотел, чтобы я отстал от Алины.
— Это мой и ее отец хотят этого…
— А я хочу, чтобы вы все отстали от девушки.
— Я к ней близко не подойду, но на родителей повлиять не могу.
— Тебе и не надо влиять. Главное, скажи, что не желаешь видеть девушку, у тебя, мол, есть другая.
— Меня все равно заставят.
— Что? Как бычка облизанного на веревке поведут к Алине?
— Нет, но отец будет настаивать.
— А ты упрись. Если же не можешь, тогда остается одно — предать огласке твою причастность к употреблению или распространению наркоты. Неизвестно еще, что хуже. Вот тогда тебя к Алине и близко не подпустят, и отец три шкуры сдерет, если, конечно, не загремишь на зону. Это тоже можно устроить.
— Ладно, согласен!
— С чем согласен?
— Я не буду встречаться с Алиной. Как бы ни настаивал отец, меня около нее не будет.
— Верное решение, тем более что я по-любому не дал бы тебе испортить ее жизнь. Сейчас ты в диктофон телефона подтвердишь, что имел при себе героин…
— Кокаин, — машинально уточнил Эдуард.
— Еще лучше, кокаин. Расскажешь, что твои родители и родители Алины в сговоре и хотят поженить вас вопреки желанию девушки, для чего применяют не только родительское влияние, но угрозы и прямое давление на несовершеннолетнюю девочку и на тебя. Ты же не желаешь участвовать в этой авантюре и обещаешь не подходить к Алине. Понятно, что эту запись к делу не пришьешь, но, появившись в Интернете, она вызовет большой резонанс. Представляешь, как обрадуется твой отец, господин Ухватов с женой, твои однокурсники, когда увидят это видео и услышат твое признание. Это будет похуже протокола и следствия.
— Может, обойдемся без этого?
— Нет, Эдя, не обойдемся. Либо так, либо в училище.
— Хорошо, — согласился Рудин. — Но где гарантия, что я выполню свое обещание, а вы нет?
— Послушай, чмырь ты болотный, это у вас обещание пустой звук, мы же слово держим.
— Ладно, все равно у меня нет выхода.
— Конечно нет. Вернее, выход есть, и не один, но все они ведут в одну сторону, сторону больших проблем для тебя.
— Давай закончим с этим!
Середин включил диктофон и кивнул:
— Говори, Эдя, по порядку. Начни с того, что ты сегодня, в субботу, 12 апреля, имел при себе два пакетика кокаина, чтобы… и далее по теме.
Рудин сказал все, что требовалось, и, закончив монолог, спросил:
— Все? Я могу уехать?
— Можешь. Одно предупреждение. Господин Ухватов сегодня должен вывезти, наверное, уже вывез семью в загородный дом в Ромашкино. Так вот тебя там не должно быть, равно как и вообще рядом с Алиной. Это понятно?
— Понятно!
— А теперь проваливай, недоносок!
Роман повернулся к Шрамко:
— Шрам! Мы обо всем договорились, освободи проезд.
— И ты не разрешишь мне на прощание «приласкать» эту гниду?
— Достаточно того, что ты уже сделал.
— Да? Ладно, как скажешь, — вздохнул Шрамко и сдал «девятку» назад.
Рудин хотел поднять пакетик, но Середин потребовал:
— Не трогать!
— Сам захотел толкануть? Или попробовать? — усмехнулся Эдуард.
— Мой друг, пожалуй, прав, сказать ему, чтобы занялся тобой?
— Да идите вы вместе с другом!
Эдик сел в «Хонду» и, рванув с места, быстро скрылся за поворотом.
— А что с наркотой делать будем? — подошел к Роману Шрамко.
— Как что? То, что с ней и следует делать. — Середин высыпал порошок на асфальт. Подхваченный легким ветром, он разлетелся по всей стоянке. Целлофан Рома выбросил в кусты. — Вот и все!
— Это ж сколько денег ты пустил на воздух, Рома?
— Не знаю и знать не хочу. Но Эдя точно кому-то будет должен довольно крупную сумму.
— Папаша даст.
— Это их дело.
— Уверен, что снял проблему?
— Он не дурак, этот Эдя. Понял, что, в случае чего, мы можем доставить ему очень много неприятностей. Так что, думаю, к Алине он больше не сунется. А это то, что надо.
— И все же следовало до кучи его отделать. А то как-то скучно вышло. Я ему и врезать от души не смог, хотя очень хотел.
— Все, Дим, закрыли тему с Эдуардом.
— И куда сейчас?
— Заедем, поужинаем в каком-нибудь кафе недорогом, вернем машину Алексею Сергеевичу, переоденемся, и в училище.
— А чего там делать?
— Сходишь на дискотеку, а я в казарме полежу.
— Ну, тогда в кафе заходить нет смысла. Валентина Григорьевна обязательно за стол усадит и накормит получше любого кафе. И отказываться бесполезно.
— Тоже верно, тогда к Ковровым.
Друзья сели в машину, выехали на ближайшую улицу микрорайона, и Шрамко повел «девятку» через город. Середин достал сотовый телефон, набрал номер Алины. Если не сможет ответить, то хоть SMS сбросит.
Но телефон девушки молчал. В принципе, это понятно, семья могла еще ехать до своего загородного дома, хотя до села Ромашкино от города было не больше тридцати километров. Оно располагалось на высоком живописном берегу Оки, окруженное девственными лесами, прудами и озерами. Хорошее место, дорогая земля. Но Ухватов мог себе позволить подобную роскошь.
Ребята поставили «девятку» в гараж, прошли в дом Ковровых. Валентина Григорьевна, как и предполагал Дмитрий, тут же отправила их мыть руки, сама же накрыла на стол. Во время ужина Алексей Сергеевич включил телевизор, который ютился на крохотной кухне в подвешенном состоянии, и начал щелкать пультом.
— Что ты там ищешь, Леша? — спросила Валентина Григорьевна.
— Наше, местное телевидение.
— Сдалось оно тебе! Какие у нас могут быть новости? У нас, если что происходит, власти предпочитают замалчивать. Вон недавно на проспекте дорожное полотно обрушилось, и в яму машина угодила, об этом знали все, кроме местных журналистов.
— Это потому, что обошлось без жертв. И проспект за ночь заделали.
— Или ты хочешь узнать, сколько Министерство культуры затратило денег на ремонт и покраску забора в селе, где родился знаменитый писатель? Так я тебе и без телевизора скажу, Ольга, что в администрации работает, говорила, десять миллионов рублей.
— Сколько? — на мгновение оторвался от пульта Ковров.
— Десять миллионов рублей.
— Это за тот забор, что дом писателя окружает?
— Причем только с трех сторон, сзади забора нет, так как там спуск к реке.
— Ни хрена! Да за десять миллионов все заборы в области покрасить и отремонтировать можно.
— Краска, наверное, особенная, откуда-нибудь из Австралии завезенная.
— Прикарманили бабки, — проговорил со злостью Ковров, всю жизнь горбатившийся на тяжелом производстве и сейчас получавший копеечную пенсию, — а аппетиты у наших чиновников, как у акул. Сволочи! И кого же вы, ребятки, защищать собираетесь?
— Ну, уж точно не чиновников, Алексей Сергеевич, а таких, как вы и Валентина Григорьевна.
— Эх, помню, в каком почете раньше офицеры были. Сам хотел в военное училище поступать. Куда там! У нас в каждом не менее десяти человек на место было. А вот и наш канал. Кажется, что-то случилось, мост показывают, пролом, ух ты, внизу перевернутая машина, сделаем погромче.
Кухню заполнил голос диктора:
«…таким образом, водитель, скорее всего, зацепив обочину, не справился с управлением машины, и она, пробив отбойник моста, рухнула на бетонные волнорезы. Повторяю, сегодня в 17 часов 40 минут на двадцать втором километре восточного шоссе произошла автомобильная катастрофа. С моста на волнорезы реки Оки рухнул «Мерседес», государственный номер… принадлежавший известному в городе предпринимателю и меценату Ухватову Максиму Юрьевичу. Сам Ухватов, его дочь Алина Максимовна и водитель Ивашов Иван Георгиевич погибли на месте. Супруга Ухватова умерла по пути в больницу. Сейчас мы передадим слово представителю ГИБДД…»
Ознакомительная версия.
