Большинство участников аукциона подозрительно косится на Бондарева и Марата и явно не горит желанием доверить им представительство своих интересов. Но Второй больше ни с кем не собирается спорить, он предлагает всем названным личностям погрузиться в лифт и отбыть в комнату для переговоров.
— Минуту, — говорит старший из чеченцев. — Зачем мы туда поедем все вчетвером? У нас у всех одно и то же мнение. Хватит и двоих. Пусть едут Лечо, — он показывает на молодого чеченца, который так много говорил в последние полчаса. — И Муса. А мы с Магомедом их здесь подождём.
Ещё немного, и Второй тоже начнёт орать. Только он придумывает очередной гениальный план по разруливанию ситуации, как находится какой-нибудь кретин, который его осложняет. Какого хрена, а?!
— Может, всё-таки поедете все вместе? — настойчиво предлагает Второй. — Я не хочу, чтобы у вас, тех, кто останется здесь, возникли конфликты с другими участниками аукциона. Мне кажется, они очень недовольны вашим поведением…
— У вас же тут полно охраны, — с улыбкой говорит старший чеченец. — Разве они не смогут нас защитить?
— Как хотите, — машет рукой Второй. — Хотите, оставайтесь здесь…
Он уже подумал и решил, что это непринципиально — сразу все четверо войдут в комнату для переговоров или же они будут туда заходить партиями. Главное, что они оттуда не выйдут — Китаец уже на месте. Никому не позволено портить аукционы по продаже портативного ядерного устройства, которые устраивает Фирма. Даже если это устройство когда-то было вашим. Было? Было, да сплыло. Что с возу упало, то пропало. Четыре сбоку, ваших нет. А также прочие юридические прецеденты, чтобы отправить чеченцев на тот свет. В конце концов, это мы нашли игрушку, которую вы посеяли. Это наш Левша наладил её. И мы имеем священное право срубить за неё столько бабок, сколько сможем.
Другой вопрос, что убить четырех чеченцев, имеющих крутые связи, и не огрести за это неприятностей — это тоже большое искусство.
Лучший способ избежать неприятностей — свалить все на другого. Китаец показал Второму двух вполне мирных коммерсантов, которые недавно стали сотрудничать с Фирмой. Вот их можно замочить без последствий. А если их замочить, а потом сказать, что именно они чеченов и грохнули, когда делили «ядерный чемодан», так это просто здорово.
Бондарев, Марат, Лечо, Муса, Второй и двое охранников заходят в лифт. Второй нажимает кнопку, и двери лифта смыкаются. Кабина начинает подниматься.
За этим внимательно наблюдает Чёрный Малик. Он прикидывает в уме примерную грузоподъёмность лифта и его размеры.
Потом он смотрит на стойку с «ядерным чемоданом». Это очень заинтересованный взгляд.
Морозова вела его каким-то очень странным маршрутом. Сначала они спустились по лестнице до самого низа, то есть на уровень склада. Морозова о чём-то пошепталась с одним из охранников и скомандовала Алексею разворачиваться в обратную сторону, то есть наверх. Где-то посередине этих хождений вверх-вниз Иса пропал у Алексея из виду, но теперь-то он был уверен, что этот молчаливый мальчик ничего не делает просто так.
Они поднялись на два или три уровня и свернули в коридор.
— Когда у меня за спиной идёт человек с пистолетом, — нарушил молчание Алексей, — мне кажется, что я арестован.
— Вот поэтому никогда не пускай человека с пистолетом к тебе за спину, — посоветовала Морозова.
— Так я арестован?
— Здесь тебе не милиция. Если тебе не будут доверять, тебя просто убьют безо всякого ареста.
— Но раз я всё ещё не убит, то получается, что мне доверяют?..
— Честно говоря, я никому не доверяю. А ты мне нужен для одного небольшого дела.
— Это будет не больно? — попробовал пошутить Алексей.
— Пока никто не жаловался.
Алексей хотел спросить: «А много ли было тех, кто не жаловался?», но тут из-за поворота вышел охранник и ткнул ему дулом автомата в живот. За плечом охранника Алексей увидел других вооружённых людей. Они молча стояли в коридоре и, казалось, чего-то ждали.
— Присмотри за ним, — это Морозова сказала охраннику, а сама пошла дальше.
— Наконец-то, детка.
Это сказал непривычно возбуждённый Второй. Он схватил Морозову за плечи и радостно встряхнул, как будто Морозова только что победила на каких-то соревнованиях, а он был её тренером.
— Что такое? — поинтересовалась Морозова.
— Сейчас все закончится, — неопределённо сказал Второй. — Такой дурдом, понимаешь, устроили… А это кто там с тобой?
— Мальчик, — сказала Морозова. — Которого ты просил.
— Что за чушь, детка? Какого ещё мальчика я просил?
— Мальчика, который убьёт Харкевича. И на которого все потом можно будет свалить…
— А-а! Так Харкевича — уже?
— Вот именно.
— Детка, ты меня радуешь сегодня.
— Что мне делать с парнем?
— Как договаривались.
— Где?
Второй задумался. Потом неожиданно улыбнулся.
— А чего умничать? Вали сюда до кучи!
— Куда — сюда?
Второй показал на дверь комнаты для переговоров.
— А что здесь? — спросила Морозова.
— Здесь мы решаем наши проблемы, — ухмыльнулся Второй. — Китайская методика.
Он отодвинул на двери часть декоративной панели, и показался «глазок». Морозова заглянула внутрь комнаты для переговоров. На роскошных диванах вповалку лежали четыре человека.
— Сейчас приведу добавку, — ухмыльнулся Второй и пошёл в сторону лифта.
Из коридора, соединяющего административный корпус СИЗО с корпусом для совершивших тяжкие преступления, появляется в сопровождении конвоира Леонид Приходько, он же Клешня. Из другого коридора в сопровождении конвоирши идёт Алена Белова. Согласно инструкции кто-то из конвоиров должен остановить своего заключённого, приказать ему повернуться к стене и пропустить встречный конвой. Однако ни конвоир Клешни, ни женщина в форме за спиной Алены Беловой этого не делают.
Алена не задумывается об этом, она просто машинально переставляет ноги и глядит вниз. Зато Клешня, как только Алена попала в поле его зрения, не спускает с неё глаз.
Обе пары заключённый — конвоир продолжают движение и подходят к лестнице, которая ведёт с пятого этажа вниз. Дюк только ещё подбегает к этой лестнице. Сирена ещё не включена.
И здесь происходит следующее. Конвоир Клешни замедляет шаг и останавливается у зарешеченного окна во двор. Конвоир внимательно смотрит в окно, будто там происходит нечто весьма важное.
Почти одновременно с ним женщина в форме также прекращает движение. Она смотрит на наручные часы, начинает крутить головку завода и полностью погружается в это занятие, более ничего не замечая.
Алена по инерции совершает ещё пару шагов, а потом понимает — что-то не то. Что-то изменилось. Она поднимает глаза, видит, что шедший навстречу заключённый почему-то идёт сам по себе, а конвоир стоит возле окна. Алена неуверенно оборачивается и видит, что её конвоирша тоже отстала. Прежде чем она соображает, что это значит, Клешня бросается к ней и начинает душить.
Алена хрипит, вскидывает руки для защиты, но от этого мало толку. За проведённые в СИЗО недели она похудела и ослабла, но даже если бы не эти обстоятельства, вряд ли она могла бы противостоять сильным рукам Клешни. Её колени подгибаются, в глазах темнеет.
В эти секунды Дюк вступает на первые ступени лестничного пролёта, ведущего со второго этажа административного корпуса на третий. Через мгновения раздастся резкий звук сирены.
Женщина в форме хладнокровно заводит часы и не обращает внимания на происходящее у лестницы. Конвоир Клешни реагирует иначе. Ему не сказали, что именно должно произойти. Его попросили отвернуться и позволить Клешне встретиться со старой знакомой. Ему заплатили только за это. Конвоир думал, что дело обойдётся парой слов, обжиманиями или чем-то в этом роде. Но Клешня просто убивает девушку, и это грозит конвоиру такими неприятностями, на которые он не хотел бы нарываться.
Конвоир подскакивает к Клешне, просовывает ему руку под подбородок и начинает оттаскивать назад. Поначалу кажется, что это ему удастся, но затем Клешня резко отпускает девушку, та падает, и сосредоточивается на конвоире. Клешне плевать, за сколько убийств получать пожизненное — за четыре, за пять или за шесть. За девушек или ментов. Тем более что Клешня очень не любит, когда его отрывают от дела.
Он резко дёргает головой назад и разбивает конвоиру лицо, потом бьёт его левым локтем в живот и впивается зубами в руку, которая была у него возле горла, прокусывая её до кости. Конвоир орёт и отшатывается, срывая с пояса дубинку.
Синхронно конвоиру орёт сирена. Женщина в форме отрывается от своих часов. Алена цепляется за перила и привстаёт, несмотря на головокружение. Конвоир шагает вперёд, занося резиновую дубинку. Для Клешни сирена — это недвусмысленный намёк, что надо поскорее все закончить.
Дюк задирает голову вверх — звуки, раздающиеся с пятого этажа, пугают его.
