— Завести-то сумею, а сигнализация?
— Здесь не ставят на сигнализацию. Территория вокруг дома огорожена совершенно глухой железобетонной оградой. У ворот — вооруженная охрана. Так что машины даже не запирают.
— Как же мы выберемся за ворота? — спросил Север озадаченно.
— Тут уж я ничем помочь не могу, — смутилась Вера. Придумай что-нибудь сам. Впрочем, каждая из машин принадлежит одному из приближенных Демида. Попробуй это использовать.
— Оружие бы какое-нибудь…
— Оружие хранится в подвале. Там на двери кодовый замок. Код Стас каждый день меняет и не доверяет даже мне. Так что могу предложить только нож. Из коллекции Стаса…
— А личное оружие бойцов?
— Во время попоек Демид его отбирает и складывает опять же в подвал. Во избежание пьяных перестрелок. Такое было однажды, вот он и страхуется. Оставляет только себе свой «ТТ». В принципе ты мог бы его взять. Но тогда возникнет вопрос, почему ты при этом не убил Стаса. А я не хочу, чтобы ты его убивал. Кроме прочего, смерть Демида оставит меня без всякой защиты. Поэтому извини уж…
— Ладно, давай хоть нож.
Вера вернулась в дом и вскоре вынесла красивый обоюдоострый клинок с крестовой рукоятью.
— Подойдет?
— Хорошо! — похвалил Север. — Ого, а почему здесь свастика?
— Эсэсовский. Вообще-то это копия. Подлинники висят в нашей комнате, Стас их очень ценит. А копии сработаны для развлечения гостей. Но сработаны качественно. Они даже лучше подлинников.
— Противно пользоваться фашистским ножом, — скривился Белов. — Ну да ладно. Он все равно не настоящий.
— Давай прощаться, — сказала Вера тихо. — Наверно, больше не увидимся…
— Подожди! — остановил ее Север. — Сколько охраны у ворот?
— Четверо автоматчиков. Они сейчас, наверно, спят. Кто решится сунуться к самому Демиду? Но ворота закрыты. Придется тебе посигналить, разбудить ребят.
— А может, нам лучше уйти пешком, перелезть через ограду?
— Ничего не выйдет. По верху ограды пущена колючая проволока. Спиральная, несколькими слоями. Преодолеть ее невозможно. А если кто в ней запутается, она начнет дергаться, и у охранников в караулке поднимется звон. Там к концам проволоки небольшие колокола прицеплены, вместо сигнализации. Дешево и надежно. Если полезете — мало того, что издерете всю кожу, еще и охрана прибежит с автоматами. Так что уж лучше попробуйте прорваться через ворота.
— Спасибо, Вера! — Север крепко пожал девушке руку. — Спасаешь ты нас.
— Долг платежом красен…
Неожиданно Мила порывисто обняла Веру и горячо расцеловала.
— Спасибо, сестренка! Я сначала о тебе плохо подумала… Прости! И будь счастлива!
У Веры даже слезы на глазах выступили.
— Вы выберитесь сначала…
— Выберемся! — Мила гордо вскинула голову. — Север — да что б не выбрался! Шутишь!
— Классный мужик тебе достался, Милка… — прошептала Вера. — Завидую. Хотя ты стоишь… Ох и красива же ты, Алая Роза! Даже на меня, бабу, действует!
— Не родись красивой… — горько усмехнулась Мила. — Да ты и сама дивно хороша.
— Куда мне до тебя!
— Не прибедняйся. И прощай на всякий случай. Но я уверена — еще свидимся!
— Дай Бог! — перекрестилась Вера. — Прощайте!
Север открыл самую мощную из имевшихся на стоянке машин, повозился с зажиганием, завел мотор.
— От ворот до трассы — прямо! — напутствовала их Вера. — А выезжаете на трассу — сворачивайте направо, если хотите попасть в город.
— Спасибо! — хором отозвались Беловы. Машина тронулась. Вдруг Север затормозил.
— Вера! — окликнул он еще не ушедшую в дом девушку. — Последний вопрос. Чей это автомобиль?
— Сашки Хряка. А что?
— Как он выглядит?
— Ну, такой… С оплывшими глазами. Загорелый. На Кипре недавно отдыхал. От трудов праведных…
— Ясно. — Север припомнил лицо парня, его голос, жесты. — Спасибо. Разберемся.
— А что ты хочешь? — повторила свой вопрос Вера.
— Хочу обойтись без крови. Да и нейтрализовать четыре автомата трудновато даже Белову. Что бы там ни плела про меня ваша «братва».
— Удачи! — пожелала Вера.
До ворот они проехали метров триста, причем дорога дважды делала поворот. Перед вторым поворотом Север притормозил и сказал:
— Вот что, Милка! Полезай-ка ты на заднее сиденье, заляг там и прикинься ветошью. Нет тебя здесь, и все!
Девушка кивнула, быстро перебралась назад и затихла там.
Север поехал дальше. Впереди показались ворота. Белов остановился, посигналил. Из будки высунулся пьяный охранник.
— Открывай, бля! — крикнул Север, копируя голос Сашки Хряка.
— Сань, ты, что ль? — воскликнул парень недоуменно.
— А ты не видишь, чья машина?! — издевательским тоном поинтересовался Север. — Или думаешь, на моей машине может разъезжать кто-то еще?!
— Да что ты, Сань, что ты… — парень робко приблизился, не выпуская, впрочем, из рук автомата. — Куда это ты среди ночи?..
— Шеф велел… — начал было Север и вдруг словно взорвался: — Да твое какое дело?! Открывай ворота, да и все! За это тебе деньги платят!
— Конечно, Санек, конечно… — Охранник подошел, заглянул в окошко автомобиля. Север весь напрягся. Он смерил парня холодным взглядом. Правой рукой Белов сжимал эсэсовский клинок, держа его у бедра, готовый при малейшей опасности всадить клинок в горло охранника.
— Не узнал, что ли?! — грубо бросил Север.
— Да все в порядке… — Парень отошел. — Семен, отпирай! — крикнул он. — Сашка Хряк едет баб снимать!
— Много воли себе взял! — рявкнул Север охраннику, проезжая мимо него в распахнутые ворота. — Поменьше язык распускай!
Парень радостно заржал вслед.
— Выбрались. Слава тебе, Господи! — перевел дух Север, когда машина выехала на трассу.
— Куда мы теперь? — спросила Мила, перебираясь с заднего сиденья вперед.
— Сначала на вокзал, в камеру хранения, за нашей главной кладью. Деньги, ствол и боеприпасы забрать надо, никуда не денешься. Шмотки бросим у Сидора — потом новые купим. Туда возвращаться ни к чему. А после в Москву, к Павлу. У нас ведь есть неделька после твоего сегодняшнего секса?
— Есть, — произнесла Мила тихо и виновато. — Даже две есть…
— Вот и отлично. Вдруг Павел уже может заняться твоим лечением? Тогда мы будем свободны, как ветер…
— Ой, перекрестись, — Мила отвернулась, скрывая слезы.
Машину Сашки Хряка Север взорвал на обочине пустынной трассы, уже недалеко от Москвы. Взорвал просто: шарахнул разрывной пулей по бензобаку, предварительно густо облив весь автомобиль бензином. Тачка сгорела свечой. Дальше Беловы добирались электричками.
И вот теперь они сидели в кабинете Кузовлева. Павел, не скрывая восхищения, смотрел на Милу. Однако в его взгляде не было похоти — только художественный и отчасти исследовательский интерес.
— Ты, девочка, еще красивей стала! — констатировал наконец врач.
— А она пьет мужскую энергию, как вампир, и подзаряжается! — не смог удержаться Север от горького сарказма.
— Я его люблю, дурака, — пробормотала Мила. — А он все издевается… Убил бы меня, что ли, и покончить на этом… Павел Михайлович, помогите мне! Помогите избавиться от проклятия моего, от нимфомании этой!.. Я с ума сойду! Может, отрезать мне что-нибудь?!
— Ох, девочка… — вздохнул Кузовлев. — Если бы тебе в детстве вырезали яичники, ты бы не стала женщиной. Половое влечение не получило бы развития… Но сейчас ты взрослая. Даже удалив тебе яичники, я не помогу тебе. Ты все равно останешься женщиной… и все равно останешься нимфоманкой.
— Значит, я безнадежна? — спросила Мила с жутким спокойствием.
— Не так все просто… твой случай очень странный, неординарный. Нужен глубокий психоанализ, чтобы разобраться, какие причины гонят тебя в объятия всякой мрази. А я еще не готов провести подобное исследование. Подожди…
— Долго? — обреченно произнесла Мила.
— Еще пару-тройку месяцев. Я уже освоил теорию, сейчас нарабатываю практику. Получается. Но твой случай слишком сложный, а любая неудача может похоронить все надежды. Твое сознание слишком хрупко. Поэтому подожди.
— Что ж, подождем! — ответил за Милу Север. — Подождем, Милка?
Та отрешенно кивнула.
— Пал Михалыч, а где сейчас Витька? — перевел разговор Белов.
— Чеканов? — оживился Павел. — С ним все о’кей! Знаете, где они с Лидой осели? На той самой ферме, на которой я тебе, Север, делал операцию. Точнее, Виктор купил ферму по соседству. Он там развернулся! Мало того что хозяйство поставил, так еще организовал бригаду самообороны фермеров. От городского рэкета, от налоговой инспекции… Такую деятельность развил! Создал сельскохозяйственную артель, вроде колхоза, но без начальников и «негров». Крестьяне на Витю молятся… Лида счастлива!
