— Завидую… — прошептала Мила. — Боже мой, как я им завидую!..
— Заткнулась бы ты! — сорвался Север, но тотчас взял себя в руки. — Извини…
— Ничего! — грустно улыбнулась Мила. — Я понимаю тебя…
— Вам есть где остановиться? — спросил Павел.
— Нет… Мы об этом еще не думали. Сразу подались к вам, Павел Михайлович.
— Вот что, Север, говори-ка мне «ты»! — решительно заявил Кузовлев. — В нашем с тобой возрасте десять лет разницы роли не влияют, как выражаются отдельные грамотеи.
— Не влияют! — рассмеялся Север. — Ты прав, Павел, не влияют никакой роли!
— Значит, остановиться вам негде, — продолжал Кузовлев. — Тогда поживите пока в больнице. Я вам выделю отдельную палату «люкс»: с ванной, туалетом, телевизором… Мы с Лизой обязательно придем в гости. Выпьем…
— Спасибо, — смутился Белов.
— Да брось ты! — отмахнулся Павел весело. — Больница реконструирована на твои деньги. Я об этом помню.
— Мы долго здесь не проживем, — сказал Север. — Все равно Милкина болезнь погонит нас дальше. Но хоть недельку спокойно отдохнем.
— Вот-вот, отдохните. Чеканов говорил, вас преследуют по всей стране…
— Да. Столетник. Тот самый, что похищал твою Лизу. Добраться бы до него, да все времени нет. Надо Милку пасти… Она без приключений может прожить не более двух недель. А это слишком мало, чтобы найти и завалить Столетника…
— Завалить… Слова-то у тебя какие, Север… Не медицинские. Где твой гуманизм? — насмешливо спросил Павел.
— Гуманизм… Гуманизм хорош в отношениях между людьми. А когда имеешь дело с волками… хуже того, с грязным шакальем… Какой уж тут гуманизм! Кстати, на тебя наездов больше не было?
— Нет, слава Богу.
— Действительно, слава Богу. Значит, они считают, что мы с тобой потеряли друг друга из виду. Что ж… Мы с Милкой тогда можем недельку спокойно отдохнуть.
— Как ты мог, урод?! — Столетник не кричал, но его тихий голос казался страшнее любого вопля. — Он был у тебя в руках! В руках, понимаешь ты это?! И ты упустил его! Ну как, как он умудрился уйти?!
— Не знаю, шеф… — промямлил Демид. — Колдун он, вот и все…
— Колдун!.. — Столетник раздраженно скривился, щелкнул пальцами. — Колдун… — повторил он. — Да не колдун! Просто вы все — трусливая сволочь! Почему ты сразу не убил их обоих?!
— Хотел дождаться вашего решения…
— Врешь! Крутость свою демонстрировал местной «братве». Ах какие мы крутые, не боимся самого Белова! Старый дурак Столетник боится, а мы не боимся! Ну?! Так рассуждал?! Говори, так?!
— Что вы, шеф, как можно… — испуганно залопотал Демид. Он чувствовал: дело пахнет керосином. В таком состоянии Федор способен просто пристрелить его на месте.
Парня выручил присутствовавший при разговоре Иван.
— Зря вы так, шеф, — сказал он. — Север способен на многое. Думаю, он просто внушил Стасику состояние беспечности. Он запросто может.
— Тебя послушать, он все может… — проворчал Столетник. — Дьявол какой-то, а не человек. Почему ты оставил их одних, без охраны?! — заорал Федор Демиду.
— Из той комнаты, где они находились, даже не связанному человеку выйти невозможно… — виновато пояснил Стас. — А они оба были скованы по рукам и ногам наручниками…
— Кто надевал наручники?
— Мои ребята.
— Значит, плохо надели.
— Вот это вполне возможно! — вмешался Иван. — Им только показалось, что они надели.
— Ой, Ваня, ты еще… — раздраженно отмахнулся от него Федор и опять обернулся к Демиду.
— Как они вышли на улицу?! Ты все время хвастался, что твой особняк — лабиринт! Как?!
— Не знаю…
— Среди твоих людей у Белова есть сообщник! — объявил Столетник. — Иначе не понимаю!..
— Федор Ильич! Ну зачем вы так? — опять встрял Иван. — Зачем напрасно травите хорошего парня? Север не нуждается в сообщниках, уверяю вас…
— Кто был в доме? — продолжал Столетник допрашивать Демида.
— Трое моих ребят, я сам, моя жена, — перечислил Стас.
— Жена! Кто она, твоя жена?
— Федор Ильич, она честнейшая женщина… Художник-модельер. Я помог ей салон купить, создать фирму…
— А в прошлом она кто?
— Портниха… Да она весь вечер просидела с нами! Мы и заснули за столом, все пятеро… Никто не выходил из банкетного зала!
— А прислуга?
— Прислуга была на кухне. Я разрешил выпить и прислуге в честь поимки Белова. Они тоже все перепились.
— Сдается мне, что к этому делу приложила руку твоя девка, — сказал Столетник угрожающе.
Демид перепугался не на шутку. Вопреки мнению самой Веры, он любил ее. Любил всерьез. Последнее время и в ее покорной отчужденности стали проскальзывать искорки искреннего чувства. Теперь Стас всеми силами стремился завоевать не только тело девушки, но и сердце. К тому же Демид был уверен: не могла Ника освободить Белова. С какой стати? Кто он ей? Бандит из группировки тех самых Кунадзе, один из которых, Тенгиз, зверски изнасиловал и чуть не убил Веру. Нет, она должна ненавидеть Белова. Да и за столом Верка сидела все время рядом с ним, с Демидом. И пила наравне… И уснула рядом, уткнувшись лицом в его плечо.
«Если мне сейчас удастся ее отмазать, — лихорадочно подумал Стас, — завтра же сделаю ей официальное предложение. Хватит нам жить на два дома. Пора солидными людьми становиться!»
— Федор Ильич! — затянул Демид плаксиво. — Ну при чем тут жена? Она и заснула-то за столом раньше всех! Ребят спросите, они подтвердят! Да вы вспомните: охранник мой у ворот, когда Белов выезжал, принял его за Сашку Хряка, на чьей машине этот гад бежал! Вы представляете?! Охранник клянется: заглянул в окошко, а оттуда злобная морда Сашки! Сашка злой, когда выпьет! А уж этому ли парню Хряка не знать: они в одном дворе выросли, можно сказать, друзья детства! Колдун он просто, ваш Север!
— Одного я только не понимаю, — произнес Столетник раздумчиво. — Как такой крутой колдун позволил себя облапошить тупой дворовой гопоте, бакланью? Объясните это мне, юные друзья мои!
— А это я вам могу объяснить, шеф, — сказал Иван. — Все на самом деле очень просто. Север — никакой не дьявол, а человек. И когда гопники трахали его жену, он сильно переживал. Принимал это как неизбежное зло, но переживал страшно, я уверен. Поэтому потерял бдительность, ну и схлопотал по башке кастетом. А потом, когда очухался, мобилизовался. И выбрал самый удачный момент для бегства. Я уверен: это именно он внушил демидовским ребятам мысль ужраться до чертиков. Наведенный гипноз. Я вам много раз говорил, шеф: Зубцов — крайне опасный противник.
— Ладно, убедил, Ваня, — произнес Столетник устало. Он махнул рукой Демиду. — Ты вали. За ротозейство сумма доли, выплачиваемая тобой в общий котел, удваивается. Все, свободен.
— Как удваивается?! — опешил Стас. — Да, шеф…
— Вали, сказал! — прикрикнул Столетник. — Не понял?!
Демид понял и мгновенно исчез.
— Знаешь, Ваня, — сказал Столетник, — а я всерьез начинаю бояться этого Белова. Сроду никого не боялся, и вдруг… неуютно как-то стало. Этот побег — сквозь закрытые двери, сбросив наручники… Похоже, в тухлое дело мы ввязались. Оно пахнет смертью. Мистика…
Если б Федор знал, кем на самом деле раньше была жена Демида! Конечно, вор сразу бы все сопоставил и понял — никакой мистики здесь нет. Но Столетник давно знал Демида, верил ему и неоднократно убеждался в честности парня в отношениях с хозяином. А прошлое Веры Стас тщательно скрывал ото всех. И в первую очередь — от Столетника. Демидов никогда не показывал свою Нику шефу. Понимал — тот может ее вспомнить. И залетным людям из Москвы Стас тоже не показывал жену — мало ли что… По этим же причинам, кстати, Демид противился развитию карьеры Ники как художника-модельера. Еще станет знаменитой, и в ней опознают бывшую проститутку, то-то Столетник Демиду задаст…
— Север — человек загадочный, — поддержал шефа Иван. — Может, нам имеет смысл отказаться от его преследования? Объявить по стране, что Белов нами амнистирован…
— Брось, Ваня, — устало махнул рукой Столетник. — Это не только восстановит против меня Нодара Кунадзе и всех воров-грузин, но и полностью уничтожит мой авторитет! Скажут: Столетник испугался какого-то «отморозка», который даже зону ни разу не топтал! Нет, не годится. Белов должен умереть.
— Простите шеф, но выслушайте. Север пока только защищается. А если он начнет нападать? Я вас предупреждал: тогда первой его целью станете вы. И стреляет Север без промаха, учтите.
— Я об этом думал. Знаешь, Ваня, я купил небольшой остров в Океании. Бананово-кокосовый рай. Климат — вечное лето. Мягкое, ласковое лето. Уеду я туда, пожалуй. Возьму Машку и уеду. А тебя оставлю здесь своим представителем. Будешь укреплять нашу империю для моих будущих детей… И охотиться на Белова.
