Хорек уже сутки сидел безвылазно у Скорохода и считал часы, оставшиеся до приезда гонцов от генерала Урусова. Этот мент сначала пообещал вывезти девку сегодня утром, но потом перезвонил, сказал, что у него что-то «не склеивается» и чтобы ждали еще. А сколько, блин, можно ждать, когда он, Витька, совсем покой потерял, не говоря уже о сне. Вчера, блин, он всю ночь глаз не мог сомкнуть, все перебирал в мозгах, как же он мог так обосраться и не завалить клиента.
Витьку все это теперь сильно беспокоило. Готовясь к вчерашней операции, он загодя придумал взять с собой на дело своих корешей Лешку Скороходова и Мишку Михалкова. Пацаны были глуповатые, с гонорком, любили повыпендриваться. В случае чего на них Хорек и собирался спихнуть мокруху на Бусиновской, а самому уйти в тень. Так оно сей-, час, в общем, и получалось. Джипан у пацанов оказался видный — такой трудно не запомнить. И если кто их джипан заприметил, то ментура будет именно его искать и рано или поздно выйдет на этот долбаный барак в Долгопрудном и накроет этих мудаков. Витьку же они ментам не сдадут, стопудяк: такая установка у этих придурков в башке, вот такие уж они гоношистые.
Но по ходу операции у Витьки возникла совсем другая проблема. Главного не сделал. Варяга он не у рыл. И теперь не менты, а Варяг будет самолично искать черный джипан и его хозяев. Тем более что там в квартире остался раненый Мишаня. Какой бы он ни был крепкий пацан, уж Варяг-то расколоть его сможет. А значит, пора делать ноги отсюда, зачем ждать беды. Вот эти самые мысли и не давали Витьку покоя вот уже целые сутки.
Но когда Хорек в очередной раз вечером позвонил генералу Урусову доложить о ситуации и о том, что «подсадная утка» весь день провела нормально, тот, внимательно его выслушав, сообщил радостную для Витьки новость: неподалеку от Бусиновской улицы сегодня днем обнаружен завернутый в полиэтиленовый мешок труп мужчины. По документам — Михаил Михалков, уроженец Тулы. Умер от кровоизлияния в мозг вчера, после сильного удара…
У Витьки словно камень с души упал. Так, подумал он, один лишний свидетель откинулся. Правда, неясно, успел ли он наплести Варягу что-нибудь перед смертью. Будем надеяться, что ничего не успел! Так что теперь могут искать разве что только джипан и его водилу — Алексея Скороходо-ва. Ну а когда там еще доберутся до этого барака в Долгопрудном — к тому моменту Витьки уже и след простынет! А найдет здесь Варяг со своей братвой один только вонючий трупешник… Лехи Скорохода! А Степановой пусть Урусов сам покой обеспечивает. Генералишка ему сказал, чтоб Людмилу он готовил к отправке. Обещал на этот раз завтра в десять утра заехать за ней. Ну и ладненько. Главное — сбагрить эту бабу и делать отсюда ноги!
Телку, которую они вчера уволокли с Бусиновской, он крепенько связал веревкой, залепил ей ротельник широким пластырем, чтоб не вякала, и буксировочным тросом пришвартовал к батарее в угловом темном глухом чулане — и будто специально для этого случая дверь в чулане оказалась обитой прочным металлическим листом и снабжена изнутри и снаружи могучими засовами: видно, прежние хозяева там добро хранили. Леха, кстати, дал вчера ночью дельный совет: вкатить заложнице пару кубиков демидрола, чтоб уж наверняка заткнуть ей пасть. Так и сделали: у Лехи нашлась коробка ампул, шприцок — сам Леха и вкатил ей дозу. Пару раз за сегодняшний день Витька к ней туда заходил — глянуть, не окочурилась ли, дышит ли. Слава богу, не окочурилась, хотя явных признаков жизни не подавала. То есть была в полной прострации. Баба на вид была очень даже ничего. Хорек не удержался и пощупал ее в разных интимных местах. Все было при ней — и сиськи налитые, и ляжки упитанные, и манька теплая… Только все какое-то квелое, безжизненное. Такую и трахнуть-то не тянуло — лежит она скрючившись у батареи, как бревно…
Утром Леха укатил на джипаре в свой «Гриф» — сказал, что вроде ему сегодня надо было куда-то гнать за город, но он после вчерашней разборки с такой натоптанной рожей никуда ехать не может, так что лучше ему отсидеться дома, а джип отдать хозяину… В общем, Витька не стал вникать во всю эту муть, потому что все равно волей-неволей ему пришлось отсиживаться на хате.
Леха вернулся из Москвы только к вечеру. С собой он приволок три бутылки водяры. Какая-никакая закусь у него завалялась в стареньком холодильнике «Саратов». Кореша присели к столу, молча, по-деловому разлили водку по стаканам. Выпили. Сразу же налили по второй.
Когда выпили по четвертой, Леха вдруг вспомнил:
— Не звонил заказчик-то? Баба и эту ночь опять у меня тут будет валяться?
— А что она тебе, мешает, что ль? — жуя подсохший кусок пошехонского сыра, отозвался Витька. — Лежит, дремлет. Ни шума от нее, ни вони. Давай наливай…
Леха снова разлил по стаканам водку и исподлобья стал изучать Витькино лицо.
— Так я че-то не понял, Хорек. Ты на хрена себе рожу исправлял? Девки перестали на твоего ерофей-палыча бросаться?
Витька заерзал: Леха уже в третий раз за сегодняшний день заводил этот базар про пластическую операцию.
— Да по дури! — в сердцах брякнул Витька. — Сам уж не рад. Жировые отложения решил убрать со щек, а как жир отсосали — кожа повисла, вот и пришлось подтягивать…
— А ямка на подбородке на фига? Тоже жир отсосал? — осклабился пьяной улыбкой Леха.
— Ну вроде того…
Улучив момент, когда Леха ушел отлить, Витька вытащил из-под кресла загодя припасенный кухонный нож и на цыпочках отправился следом за ним. Дверь в совмещенный санузел была приоткрыта. Ничего не подозревающий Леха, напевая под нос какую-то песенку, справлял малую нужду.
Первый удар Витька нанес приятелю в левую часть шеи, метя в сонную артерию. Лезвие пробило кожу и с хрустом во что-то уперлось. Леха дернулся и в ужасе резко обернулся к Витьке. И тогда Хорек стал наносить удар за ударом, всаживая нож по самую рукоятку. После девятого или десятого удара он остановился, оттолкнул тело вбок, и Леха, хрипя, рухнул в ржавую замызганную ванну башкой вниз. Кровища из растерзанной шеи еще несколько минут хлестала в три ручья… Но Леха уже признаков жизни не подавал.
Витек осмотрел результаты своей работы, хладнокровно вымыл под струей горячей воды рукоятку ножа, смыв отпечатки своих пальцев, и бросил орудие убийства в ванну. Потом долго очищал от крови рукава своей рубахи, мыл руки. Затем вернулся в комнату, бухнулся в кресло и, опрокинув в глотку полный стакан водяры, впервые за двое суток уснул безмятежным сном младенца.
По прошествии двух-трех часов он проснулся все в том же кресле и с тревогой стал думать, когда же генерал Урусов соизволит прислать за бабой своих людей.
Хорек едва услышал, как звякнуло оконное стекло, будто с улицы кто запустил камешком. Витька вздрогнул и устремил взгляд в занавешенное тонкой тюлевой тряпицей окно. Он поднялся из-за стола посмотреть, что за сволочь кидается камнями, откинул занавеску и — отпрянул в ужасе. С улицы на него в упор смотрела… его собственная рожа… Как отражение в зеркале… вылитый Витька Карпов… собственной персоной, только чумазый, похудевший, заросший щетиной…
И тут в дверь негромко постучали.
* * *
Запущенный Варягом камешек во второе слева от торца барака окно должен был отвлечь внимание обитателей квартиры от входной двери, куда Гепард выдвинулся вместе с Сержантом. Расположение квартир в бараке было по типу гостиницы: друг за дружкой вдоль длинного коридора. Поэтому сразу определить нужную дверь оказалось не так-то просто. Но как успел подметить Гепард, наблюдая в течение дня за бараком, водитель «Грифа», пригнавший Лешке Скороходову черный джип, передал ему ключи во второе окно с торца значит, квартира была последней или предпоследней по коридору слева.
Без малого лет двадцать назад накрепко заученные до степени рефлекса спецназовские навыки сразу всплыли из пучины памяти, как будто Гепард еще вчера штурмовал огневую точку условного противника на общевойсковых учениях в Беловежской пуще. Однако просто так ввалиться в квартиру в сложившейся ситуации было делом рискованным. Прежде всего, из-за того, что неясно было, где находится Людмила и не причинят ли ей эти двое отморозков какого вреда: в панике ведь могут пырнуть ножом или стрельнуть сдуру… А тогда что же?.. Тогда уже ничем не поможешь.
Потому решили брать квартиру осторожно, все детали изучив по ходу.
Швырнув в окошко камешек, Варяг долго ждал, что кто-нибудь подойдет к окну. Но в квартире стояла тишина. Тогда Владислав сам вплотную приблизился к занавешенному окну и попытался разглядеть сквозь узоры на полупрозрачной ткани освещенный интерьер комнаты. И вдруг занавеска резко отдернулась… Варяг поймал себя на странном ощущении, что глядит не в окно захудалого барака, а в зеркало, в котором он увидел собственное отражение! На какое-то мгновение ему почудилось, что он бредит или сходит с ума. Он даже встряхнул головой, силясь отогнать наваждение. И тут же отчетливо вспомнил про двойника, оставившего кровавый след в Поволжье. Вчера на Бусиновской он не успел разглядеть лиц нападавших. И вот теперь, глядя в упор на человека, как две капли воды похожего на него, он сразу же подумал, что этот двойник подослан ментурой и выполняет чье-то поручение. Сразу же в памяти мелькнула фраза из недавнего телефонного разговора с неизвестным: «Твоя женщина у нас».
