– Вершиным или – Вершиными?
– Не понимаю, о чем вы, – сказал Родион.
– Я и сама, признаться, не все понимаю…
– Может, в таком случае, сначала сама с собой разберетесь, а потом станете приставать с разными глупостями?
– А что, если попробуем вместе разобраться? Вы точно помните, что тогда вашу супругу на белом БМВ подвозил именно Вершин?
– Ну, мог и ошибиться…
– Извините, но вы дали совершенно недвусмысленные показания…
– Человек, чью фотографию вы мне тогда показали, очень напоминал того, что подвозил…
– Странно, – сказала Даша. – Видите ли, шесть лет назад дочка Вершина – единственный ребенок, первоклассница – попала под машину. Насмерть. Под БМВ. С тех пор у Вершина оформилась самая настоящая мания – БМВ любого года выпуска и модели он видеть не мог, не говоря уж о том, чтобы на них ездить… С каждым может случиться.
– За что купил, за то и продаю… Что-нибудь еще?
– Вы не знаете, почему доказательства неверности вашей супруги добывали именно люди Ирины Викентьевны Вершиной?
– Это она так говорит?
– Она уже ничего не говорит. Ее убили.
– А, ну это я, – сказал Родион, осклабясь. – Вы что, не поняли? Если в Шантарске кого-то убивают, это непременно я. Хобби у меня такое. Вон там, в тумбочке – автоматы, пистолеты, яды в ассортименте… После каждого нового жмурика заходите ко мне запросто. Только прокурора на будущее прихватывайте, а? С ордерами или чем там полагается…
– Скажите, а Эдуарда Петровича Усачева вы знаете?
– А что, я его тоже убил?
– Нет, он пока живехонек, – серьезно сказала Даша. – К некоторому моему удивлению – очень уж много знает…
– Господи, какие проблемы? – рассмеялся Родион. – Если он вас отчего-либо не устраивает в живом виде – обращайтесь ко мне, я ведь убийствами живу. С вас я даже денег не возьму, найдем более приятные формы взаимозачетов, бартером, так сказать…
– Вам очень хочется меня трахнуть?
– Каюсь, весьма.
– А вам очень хочется меня убить? – спросила она с той же улыбочкой, не отводя взгляда.
Это напоминало детскую игру – «Кто кого переглядит». Ни один не отводил взгляда. В комнате повеяло чем-то новым.
– А зачем мне вас убивать? – спросил он в конце концов.
– А чтобы я вас не посадила.
– А вы попробуйте сначала, Дашенька.
– Разрешаете попытаться?
– Ну, попытайтесь… – сказал Родион, откровенно раздевая ее взглядом.
К опасности он относился со всей серьезностью, но у нее явно ничего не было в рукаве. Ничегошеньки. Иначе не заявилась бы домой, пытаясь оказать чисто психологическое давление. Не настолько они там глупы. При малейшей зацепке потащили бы к себе. Значит, нет зацепок. Может, рассчитывает, что он кинется убивать Эдуарда Петровича? Оно бы неплохо, но все его показания ни черта не стоят. Будем держаться прежней линии: подвозил Ирину. Фамилии она не называла (Усачев ее, кстати, не упоминал в разговоре, так что, если и записал на потайной магнитофон, с этой стороны Родиона уличить невозможно). Подвозил. Трахнул. По пьянке пожаловался на жену. Ирина обещала помочь, ей это ничегошеньки не стоило. И в «приюте» трахал. Но убивать не убивал, не докажете… А будь у вас малейшие подозрения насчет того мусорка, давно бы наручниками под носом трясли…
– Знаете, для чего я к вам приставила хвост? – спросила Даша безмятежно. – Чтобы посмотреть, что вы будете делать. Вы почти тут же от него смылись…
– Да?
– Да. Вы почти сразу же исчезли из ресторана, с поминок.
– Не хотел сидеть с этими рожами. Предпочитал провести время с Соней.
– Да, конечно, – кивнула Даша. – Знаете, что вас объединяет с Ириной Викентьевной Вершиной? Точнее, объединяло? И вы, и она после насильственной смерти ее мужа и вашей жены, в обоих случаях носивших характер заказного убийства, сохраняли полнейшую беспечность…
– Ах, вот что, – сказал он. – Новую статью в Уголовный кодекс ввели – предосудительная беспечность?
– Родион Петрович, не бывает идеальных преступлений. Бывают нераскрытые… до поры.
– Интересно, – сказал он. – Вы прелесть, Дашенька. Расскажите еще что-нибудь интересное? У вас так здорово получается.
«А не убить ли ее? – подумал он с деловой холодностью. – При себе нет пистолета, но Робин Гуду пора и попробовать, как это делается голыми руками…»
Нет, нельзя пока что. Дело даже не в том, что она обучена приемам. Дни сейчас теплые, но вечера холодные. Предположим, от УВД до его дома минут семь ходу, но не шла же она пешком в куцей юбочке и кофточке, под которой нет даже лифчика? Без плаща, без куртки? Не та пора. Значит, ее ждет машина. А может, и микрофончик где-то на ней присобачен… Нет, так просто не подловите. И Эдуарда трогать не буду, он не опасен, а Виталик тем более…
– Приятно было посидеть. – Она встала. – А пообщаться – еще приятнее.
– Извините, если чем обидел, – говорил он, провожая рыжую стерву в прихожую. – Но право слово, вы так хороши в этом наряде, что и святой не удержится… Если я вас сейчас хлопну пониже талии, это будет считаться оскорблением сотрудника милиции при исполнении?
– Нет, – сказала Даша, не оборачиваясь. – Но руку в запястье я вам вывихну.
– Почему не сломаете?
– Потому что перелом был бы неадекватным ответом. Сие уже подсудно. А насчет вывиха нужно еще доказать, что это я постаралась… – Она распахнула дверь. – Всего хорошего, Родион Петрович, до встречи…
– Всегда к вашим услугам.
Он стоял на площадке, прислушиваясь. В самом деле, внизу заработал мотор легковушки, она медленно отъехала от подъезда. Родион мысленно поздравил себя за предусмотрительность и трезвый расчет.
Соседская дверь распахнулась. Сосед с оглядочкой выбрался на площадку, перегнулся через перила, глянул вниз, обернулся к Родиону:
– Ушла?
– Ага, – сказал Родион.
– Слышь, братила… – Сосед, дыша пивом, нагнулся к его уху. – Ты ко мне, как человек, – я к тебе аналогично… Сегодня с обеда тихари крутились по подъезду. Ко мне тоже заходили.
– И что? – хладнокровно спросил Родион.
– Насчет тебя упражнялись. Когда приходишь, да когда уходишь, да кто к тебе ходит, да что я видел… Ничего я не видел, понял? Так ему и говорю – в натуре, сосед сплошной интеллигент, по досточке ходит, то в консерваторию, то Бетховена читать…
– Ты смотри, не перестарайся там, – сказал Родион мрачно.
– Не, я так, для красного словца… Чего меня учить? Сосед у меня приличный, говорю, ничего за ним не замечал отроду, и вообще я его вижу раз в сто лет… – Положительно, он таращился на Родиона с нескрываемым уважением. – Тебя спросить можно?
– Ну?
– Ты эту кошку, – он кивнул в сторону лестницы, – частным образом трахаешь или она приходила дознавашки снимать?
– Да пристает с вопросиками… – сказал Родион солидно. – И то ей знать надо, и это, любопытная до ужаса…
– Значит, не трахаешь?
– Я бы трахнул, братила, – сказал Родион с приличествующей, по его мнению, в такой ситуации гнусной ухмылкой. – Так не дает…
– Ты смотри, поаккуратней с ней… Знаешь, кто это? Дашка по кличке Рыжая, замначальника городской уголовки. Опасная, блядь, гремучая змея, к ней подходить надо в скафандре или сразу бежать за темные леса… Прикинь. Двух моих кентов, сука рыжая, запечатала на строгий, а ребята, я тебе скажу, были по жизни крутые и хвосты рубить умели… Ты с ней поберегись. Не давай вцепиться. Если и есть звезда с зубами, так это Дашка…
– Учту, – сказал Родион.
– Я тебя, в натуре, предупредил, прикинь… Как сосед соседа. – Похоже, ему очень хотелось подольше похвастать собственным благородством и лихостью. – Ты мне вовремя слово кинул, я и подчистил все шероховатости, теперь я тебе кидаю…
– Спасибо, – сказал Родион. Вспомнил Сонины уроки и поправился: – Благодарю. Извини, некогда…
– Пивка не хочешь?
– Да нет, некогда…
Заперев дверь, он добросовестно напряг память. Пожалуй, и правда что-то такое слышал. Эта фамилия – Шевчук – в свое время в разговоре всплывала… Вадик? Лика? Зойка?
Зойка. И ее неизвестно от кого унаследованная страсть к криминальному чтиву. Вот оно…
Родион почти бегом направился в Зойкину комнату. Никогда в жизни не лазил в ее шкафчик, но теперь не до отцовской деликатности. Две пятитысячных бумажки, помада, начатая пачка «Кэмела» – ах ты соплюшка… – старенький плюшевый медведь с приколотым на груди значком «50 лет в КПСС» (регалия Раскатникова-деда), русское издание «Плейбоя»… нуда, вот она, толстенная папка с вырезками.
Довольно быстро Родион отыскал нужное – дюжину вырезок из шантарских газет, соединенных чуть поржавевшей скрепочкой. И в лихорадочном темпе пробежал глазами.
Вот оно, полузабытое: прошлогодняя история с сексуальным маньяком, сатанистами и убийством представителя президента, потрясшая не только Шантарск, но и столицу – не в смысле эмоций, а в смысле оргвыводов и результатов. Дарья Андреевна Шевчук, капитан уголовного розыска… блестяще завершенное расследование… боевой орден, врученный лично президентом… повышение… сыщик божьей милостью… награда от французского правительства…
